Диана Килина - 2

Так больно мне не было даже тогда, когда умер Макс. Эта пустота с двух сторон, которую они заполняли собой – она убивала меня.

И теперь боль отступила. От звука его голоса; от его прощения. Она не исчезла, нет; но стала терпимой. С ней можно было справиться.

Наверное.

Тихий шорох возле двери заставил меня поднять голову и сфокусировать взгляд.

– Опять уснуть не можешь? – сонно спросил Артур, войдя в ванную и присев передо мной на корточки.

Я отрицательно покачала головой и выдавила из себя улыбку.

– Почему ты плачешь? – он протянул руку и дотронулся до моей мокрой щеки, вытирая слёзы.

– Джексон звонил, – ответила я, прижимаясь лицом к его ладони и целуя кончики пальцев.

– Скучаешь? – Артур вздохнул, и поднялся, чтобы сесть на бортик ванной и обхватить мои плечи рукой.

– Мы не общались с ним всё это время, – я положила голову ему на грудь и прерывисто вздохнула, – Весь этот год, – уточнила я.

Артур замолчал и начал поглаживать моё плечо горячими пальцами. Я провела носом по его шее, вдохнув терпкий аромат его тела, и прижалась к нему чуть теснее. Он подхватил меня на руки; а потом просто встал и пошёл со мной на руках обратно в комнату. Мягкие подушки коснулись моей спины; матрас прогнулся под нами; я утонула в его объятиях и медленно погрузилась в сон.

Следующие дни прошли, как в тумане. Розовом, сладком, словно клубничный зефир, тумане.

Он проводил со мной всё своё свободное время. Он показал мне Кремль с его Спасской башней, соборами и Царь—колоколом. Мы прошлись по Красной площади, и заглянули в мавзолей, откуда я вылетела бледная, как смерть. Ну, или с оттенком серости на лице, как у товарища Ленина.

Он показал мне Новый Арбат ночью, и я почувствовала себя героиней фантастического блокбастера – все эти огни и мерцание, слайды и вывески, тонны стекла и бетона. Для меня, жительницы города, в котором высоток насчитывается ну, штук восемь, наверное, это было – как шаг в будущее.

Я влюбилась. Влюбилась, пожалуй, впервые в жизни; бесповоротно и без оглядки. Я влюбилась в эти горячие сильные руки; в улыбку, из—за которой меня бросает то в жар, то в холод; в ровные интонации голоса и в короткий жест рукой, когда он поправляет свои длинные золотистые с рыжинкой волосы.

Влюбилась, дура. Влюбилась в этот огромный город; в эти проспекты, по которым мы гуляли вдвоём среди ночи. Влюбилась, забыв обо всём на свете. Влюбилась…

– Мы идём в клуб, – сказал Артур в один из наших совместных вечеров.

В руках у него был знакомый мне серый пиджак и чёрный бумажный пакет. Он вошёл в номер, коротко поцеловав меня в макушку; и протянул его мне, скомандовав привычными интонациями:

– Надевай.

– Что там? – тонкий картон зашуршал под моими пальцами, и я заглянула внутрь.

Ничего, кроме бумаги я не увидела.

– Надевай, Дюймовочка, – ласково пропел Артур, усаживаясь за столик у окна и открывая мой ноутбук, – Выходим через полчаса.

Пожав плечами, я вытащила содержимое из пакета и развернула бумагу. Моему взору открылась белоснежная атласная ткань, расшитая бисером и стразами. Они переливались в свете электрических лампочек, как драгоценные камни; а ткань приятно охолодила кончики моих пальцев.

– Красиво, – улыбнулась я, – Но зачем?

– Пойдём в SOHO, слышала о таком месте?

– Да, кажется, – я улыбнулась ещё раз, расправив ткань платья на кровати. Вырез на груди мне показался слишком глубоким, и я задумалась о том, есть ли у меня подходящее нижнее бельё, – Оно слишком откровенное, – задумчиво протянула я.

– Там строгий дресс—код, в джинсах тебя не пустят, – пробормотал Артур, что—то изучая в моём компьютере.

– Понятно, – я сняла гостиничный халат и ещё раз задумалась о наличии нижнего белья под такое платье.

Оглядев наряд ещё раз и оценив глубину декольте, я решила, что оно вообще не нужно.

– Поможешь? – я подошла к окну, и повернулась к Артуру спиной, чтобы он застегнул молнию.

Он что—то промычал, захлопнул крышку лэптопа и потянул меня за бёдра. Кончики пальцев пробежались по моей обнажённой спине и медленным движением потянули язычок вверх. Ткань плотно натянулась на моей груди, и я невольно проверила, не торчат ли мои соски из выреза.

– Что ты делаешь? – с ужасом пролепетала я, когда руки Артура забрались под юбку и потянули мои трусики вниз.

– Хочу, чтобы на тебе ничего не было сегодня, – шепнул он, продолжая стягивать с меня единственный приличный предмет гардероба.

– Нет! – я перехватила его запястья, – Я не буду разгуливать без нижнего белья.

– Будешь.

– Не буду, – я вцепилась в его руки, пытаясь остановить его, и сжала ноги.

– Никто не узнает, – Артур фыркнул.

– Я буду знать! Не надо, – проскулила я, когда он поднялся и обошёл меня, встав передо мной.

– Сними, – он наклонился, чтобы поцеловать меня, – Пожалуйста, – едва слышно шепнул он в мои губы.

Я что—то промычала, пока он ловко отвлекал меня, обхватив одной рукой за талию.

– Нет, – смогла выдавить из себя я, между чередующимися короткими и длинными поцелуями.

– Сними. Я хочу знать, что на тебе ничего нет.

– Нет, нет, не… – я замолчала, потому что он фактически засунул язык мне в глотку, приподнимая меня и усаживая на стол.

– Снимешь, – просипел он в мой висок, параллельно поглаживая кожу с внутренней стороны моего бедра, – И я сделаю тебе хорошо.

– Ты мне в любом случае хорошо сделаешь, – пробормотала я, и тут же закусила губу, потому что его пальцы пробрались мне между ног.

Артур хрипло рассмеялся и посмотрел на меня, сверкнув янтарным блеском в глазах.

– Тоже верно, – он снова коротко меня поцеловал, а потом состроил умоляющее лицо, – Сделай это для меня.

– Нет.

– А так? – он погрузил в меня палец, и я тихонько застонала.

– Нет, – выдохнула я.

– Так? – к первому присоединился второй, и теперь они поглаживали меня изнутри, заставляя мышцы живота сжиматься в сладкой истоме.

Я смогла только отрицательно качнуть головой, перед тем как запрокинуть её назад и крепко зажмуриться.

Он начал медленно двигать рукой, в томящем, неторопливом ритме, и с моих губ сорвался ещё один короткий стон.

– Да? – послышался откуда—то издалека его вкрадчивый голос.

– Нет, – упорно ответила я.

С глубоким вздохом он убрал руку и поправил моё бельё. Я сдвинула ноги и собралась спрыгнуть со стола, но Артур остановил.

– Вкусно, – сказал он, облизнув свои пальцы, а затем проведя ими по ложбинке у меня на груди, – Краситься будешь?

– Неа, – смогла промычать я.

– Правильно, ты у меня итак красивая, – промурлыкал он, целуя меня в подбородок, – Волосы распусти только.

Я послушно стянула резинку и встряхнула свою гриву руками. Артур ухмыльнулся и подмигнул мне:

– Ну хоть в чём—то ты слушаешься. Пошли.

Стянув меня со стола, он помог мне обуть единственные приличные туфли, которые я взяла с собой в Москву, и заставил покрутиться вокруг своей оси. Когда демонстрация моих достоинств была закончена, он надел пиджак, и мы вышли из номера.

Вечер был тёплый, ласковый и опьяняющий. Мы ехали по ночной Москве, слушая музыку и дразня друг друга ненавязчивыми касаниями. Его руки блуждали по моему бедру, обжигая и расплавляя мою кожу; я пару раз пробежалась по его плечу и пощекотала шею ноготками, от чего он довольно рыкнул. К тому моменту, как мы подъехали к ночному заведению, мои щёки раскраснелись, а в глазах появился игривый блеск. Артур поцеловал меня в подбородок и вышел из машины, чтобы открыть мне дверь.

Едва я ступила на асфальт и подняла глаза, мой рот удивлённо приоткрылся. Перед входом в клуб стояла очередь длинной почти до угла здания. Толпа воодушевлённо гудела, медленно продвигаясь внутрь.

– Пошли, Кира, – Артур потянул меня за руку и добавил, явно прочитав мои мысли, – Мы без очереди.

Аккуратно лавируя между людьми, он пропустил меня вперёд, держа руку на моей пояснице и поздоровался с мужчинами на входе. «Фейсконтроль» – подумала я, пока суровые дяди осматривали меня с головы до ног.

Всё это дело заняло не больше минуты, и вот я внутри. Рука Артура по—прежнему покоится на моей спине, медленно сползая в южном направлении; он тянет меня мимо широкой барной стойки, битком заполненной людьми, к лестнице. На втором этаже он снова тянет меня в сторону, а я только успеваю разглядеть антикварную деревянную мебель и прозрачный тюль на широких окнах, через который видны огни Москвы.