И я догадываюсь, чей разговор. Как же все это гадко!
– Я… – запнулась и, скрывая смущение, произнесла: – Спасибо.
– Мы не представились, – продолжил работник, протягивая ладонь – Мэтт Гардс к вашим услугам, мисс…
Невольно улыбнулась, послушно пожав его руку.
– Алисия Николс, – представилась я.
Но мою ладонь он не отпустил, продолжая чересчур долго ее пожимать.
– Эй! – я освободила свою конечность от наглых теплых пальцев Гардса.
Под его взглядом я почему-то чувствовала себя неловко. Обостренная подозрительность видела в новом знакомом едва ли не шпиона, специально присланного ко мне, чтобы выведать информацию для сплетен. И все же парень так приветливо улыбался, что я решилась на непредсказуемый шаг:
– Пирог будешь? – приветливо спросила я, и даже не дожидаясь ответа, подскочила с дивана, взяла лишнюю тарелку и водрузила на нее половину своего обеда.
Если этот тип "засланный", то пускай ему будет стыдно!
Но никаких эмоций, кроме радостного удивления, на лице Мэтта не возникло, он с удовольствием вонзил вилку в угощение, а после рассыпался десятком комплиментов в адрес блюда. Слушая всю эту ничего не значащую болтовню, медленно доедала свой кусок, а потом взглянула на часы.
– Ладно, я пойду, – с улыбкой сказала я.
– Стой, – он извлек из заднего кармана прямоугольную карточку, в которой распознала визитку, протянул мне и пояснил: – Мой номер, если захочешь еще пообщаться. Может, свой тоже скажешь?
– А ты запомнишь? – удивилась я – у него в руках не было ни телефона, ни блокнота, но наглость неожиданно оценила.
Мэтт заверил меня в своей феноменальной памяти, и все же покачала головой.
– В следующий раз. Предпочитаю не раздавать свои номера новоявленным знакомым.
На его лице мелькнула тень обиды, я же утешила себя тем, что поступила правильно. Если Мэтт рассчитывал на какое-то другое продолжение нашего знакомства, то сейчас в моей жизни не самый удачный для этого период…
Рабочее место встретило меня тишиной и одиночеством.
Но мне ли не привыкать? А потому, быстро включаясь в дела, открыла ноутбук и начала разбирать почту. Итак, письмо от мистера Джона Паркера…
Письма умудрились занять меня надолго. Мне даже стало казаться, что это был какой-то посторонний почтовый ящик, который никто никогда не проверял, но вдруг Томас решил поручить его мне, лишь бы чем-то занять. К моменту звонка от Матисона я готова была сделать все, что угодно, только бы прекратить эту бесконечную череду "открыть, написать шаблонный ответ, закрыть".
Бежала я к шефу на крыльях счастья и любви ко всему окружающему миру – исключая, разумеется, само начальство. Ну, как – бежала? Резво семенила в узком платье…
Стильного высокого Томаса в джинсах и черной футболке я заметила издалека. Таким я его еще не видела… В повседневной одежде, которая обтягивала широкие плечи и мускулистую грудь, в джинсах, что подчеркивали узкие бедра и длинные ноги… и, пожалуй, такой комплект делал его более молодым и привлекательным. Исчезла строгость, исчез деловой настрой. Остался притягивающий взгляд мужчина, который производил впечатление другого человека.
– Какое забавное выражение я имел удовольствие наблюдать на вашем личике, мисс Николс! А уж темп, который все уменьшался и уменьшался по мере вашего приближения, и вовсе заинтриговал. Не поделитесь, чем вызвана такая реакция? – с насмешкой в голосе произнес Томас, открывая дверь, как только я подошла к кадиллаку.
– И вам доброго вечера, – в отличии от босса, решила быть вежливой. – Мистер Матисон, простите, а для чего я вам понадобилась так рано? – спросила, усаживаясь на соседнее с водительским место в авто.
Нет, я уже думала над причиной, выдвигая просто жуткие предположения, но честно не могла понять. Наряд подбирать не требовалось, еще вчера было куплено несколько подходящих платьев, надеть каждое из которых дело трех минут максимум. Так зачем же такой запас?
Ответа пришлось подождать. Захлопнув мою дверь, Матисон обошел своего черного зверя, занял водительское сидение и провернул ключ зажигания. И только когда мотор мягко заурчал, шеф разъяснил:
– В салон. Неужели вы самостоятельно не догадались?
Кажется, щеки стала заливать краска стыда. Черт, о салоне я и впрямь забыла! Совсем упустила из внимания потребность в макияже и подходящей прическе…
– Салон займет два часа?
– Полтора. Тебя ждет ряд процедур. Вечернее платье уже там, можешь не беспокоиться.
Ну да, это же Матисон… Он все предусмотрел, все подготовил! Ненавижу!
Волну злости, направленную больше на себя, чем на начальство, слегка приглушила музыка. Все-таки, у нас с ним оказались схожие вкусы. Забавно, если учесть, что для меня это было достаточно важным критерием в вопросе общения с человеком.
Но долго в тишине я ехать все равно не смогла:
– А какие процедуры?
– По уходу за телом. Кстати, запоминай манипуляции специалистов, тебе будет полезно, – пренебрежительно бросил босс, заставляя меня вспыхнуть. Опять шпилька в сторону моей неухоженности!
– Почему? – просто не удержалась.
– Ты должна выглядеть достойно моего помощника, а потому уметь приводить себя в надлежащий вид самостоятельно. Помнишь Эрику, секретаря Лейблант? Бери пример.
И мне бы стоило прикусить язык, но:
– Вот ее бы и домогались… – тихо, практически себе под нос, но все же вслух произнесла я. И сразу испугалась, понадеявшись на то, что шеф не услышит.
Он затормозил, плавно останавливая кадиллак на светофоре, а потом, посмотрев на меня, зло высказался:
– Детка, я сам решу, с кем мне спать. К слову, об этом… Не советую перечить стилистам и настоятельно рекомендую выполнять все, что тебе говорят. Не следует испытывать мои терпение и доброжелательность – они не бесконечны. Иначе все может произойти в кабинете салона, где каждый работник будет знать, что творится за дверьми. Или в машине. Поверь, это не самое удобное и не всегда приятное место. Я был услышан?
– Да, – тихо, твердо, едва сдерживая ярость, ответила своему мучителю.
Остаток пути мы провели молча, под звуки моих любимых композиций, которые медленно, но верно начинали нервировать, рискуя перейти в разряд "слышать больше не желаю".
Будь ты проклят, Томас Матисон!
Когда подъехали к пункту назначения, я, не дожидаясь помощи, выпрыгнула из машины, громко хлопнув дверью, и направилась в выделяющиеся среди остальных здание престижного "Marie Robinson Salon". Бог мой, там же просто огромные цены!
– Мисс Николс, прекратите хлопать дверью автомобиля. Она, конечно, способна выдержать многое, но меня такое кощунственное отношение раздражает.
– Хорошо, – покладисто согласилась, внутри костеря себя за столь эмоциональное поведение. Дура.
– Вперед, Алисия. Кого ждем?
И я, олицетворяя послушание, направилась ко входу в заведение, о котором раньше доводилось только читать.
В салоне нас уже ждали. Стройная и ухоженная – кажется, у меня на это слово начинается аллергия – девушка возникла у стойки ресепшена, вежливо улыбаясь.
– Мистер Матисон, мисс Николс, – кивнула, приветствуя, кареглазая блондинка.
– Все готово, Рози? – коротко поинтересовался босс.
– Разумеется.
– Хорошо. Тогда я заеду за ней без пятнадцати шесть. К этому времени мисс Николс должна ждать меня здесь.
– Будет исполнено в лучшем виде, мистер Матисон.
– Надеюсь на это.
И, не прощаясь ни со мной, ни с Рози, он покинул салон, оставляя меня на растерзание верноподданных Афродиты…
– Мисс Николс, – привлекая мое внимание, позвала девушка. – Следуйте, пожалуйста, за мной.
И, дождавшись моего кивка, отправилась вглубь здания.
Надо признать, что я угадала, использовав слово "растерзание". Это также можно было назвать издевательством, садизмом, мучением, расправой и местью Томаса за все мои грехи, но смысл оставался неизменным: меня сдали на пытки.
Начиналось все достаточно безобидно, с простого принятия ванны с какими-то маслами, но после… после была депиляция. Слово, которое наводит ужас на всех женщин и некоторых мужчин. Должна заметить, совсем не зря.
И если еще против эпиляции ног я ничего не имела, то зону бикини берегла от посторонних взглядов всеми силами, краснея и упорно доказывая, что мне не требуется данная процедура. Отказывалась до того самого момента, пока одна из работниц не проронила фразу о Матисоне, который будет недоволен. И в голове, будто наяву, вновь прозвучала его угроза и обещанные последствия. А потому, сгорая со стыда и проклиная босса, я согласилась. Пожалела об этом раз десять, но выдержала стоически.