– Знаешь, мой опыт подсказывает, что еда на вынос так не пахнет, – и через секундную паузу продолжил: – Почему ты не заказала что-нибудь в ресторане? Не знаешь номеров приличных заведений?
– Знаю. Например, в Макдональдсе, Бургер-Кинге и Доминос Пицце я постоянный клиент. Меня там знают, ценят и делают самые большие скидки. Если хотите, могу замолвить словечко и за вас, – самым серьезным тоном, который только был в моем арсенале, поделилась информацией я.
Не знаю, откуда во мне столько смелости – может, алкоголь до сих пор не выветрился, может, совместно проведенная ночь притупила страх, или просто готовка подняла настроение, но я позволила себе даже речь с сарказмом.
Ответом мне послужил хриплый смешок от оценившего шутку мужчины. Я же, не отрываясь от готовки, заливала на сковороду следующую порцию панкейков. А вот когда полезла в верхний ящик за чашками для кофе…
– Знала бы ты, какой вид открывается сзади, когда приподнимаешься на цыпочки… – задумчиво высказался шеф, заставляя меня замереть с чашками в руках и густо покраснеть.
– Мистер Матисон, а где купленная для меня одежда? – осведомилась, прекрасно понимая, что дальше в таком виде ходить не хочу.
– Томас, – поправил меня мужчина.
– Что?
– Зови меня по имен, – разъяснил он.
Я от удивления даже взглянула на босса, сидевшего за высокой стойкой, подперевшего рукой подбородок и пристально, слишком пристально, рассматривающего меня. Будто оценивая и подсчитывая…
– Хорошо, – согласилась, а потом повторила вопрос: – мист… Томас, где я могу найти новые вещи?
– Зачем они тебе? По-моему, ты отлично смотришься и босая в футболке… Футболке на голое тело… М-м-м…
И снова о том же, и снова туда же… Наверное, самым правильным было игнорировать эти его пошлые слова и замечания, но как готовить под этим горячим взглядом? С трудом дожарив остаток панкейков, я налила кофе в чашку и обернулась:.
– Все! Закончила! – выдохнула, выставляя на стойку перед Матисоном тарелку с обжигающими блинчиками. – Вы с чем хотите?
– Ты…
– Что "ты"?
– "С чем ты хочешь", – поправил меня Матисон. Какой-то он странный сегодня…
– Ладно, – легко согласилась я. – Так с чем?
– Ягоды и шоколад.
– Отлично! – я резво спрятала ненужное мороженое и поставила перед Томасом все необходимое.
– Приятного аппетита, – закончив со всем и усевшись за стол, с замиранием сердца уставилась на босса.
– И тебе.
Томас…
Вслух раньше не произносила, но сейчас осознала – его имя вкусное. Будто шоколадное суфле, чуть горьковатое, но тающее на языке.
Он откусил большой кусок панкейка и что-то одобрительно проурчал. И тут поняла, что сижу, затаив дыхание. Слишком переживала, понравится ли моя стряпня. Раньше готовила только для Шин, а она очень непривередлива…
Удовлетворенно улыбнувшись, я глубоко вздохнула и принялась за завтрак. Потянувшись за панкейками, положила несколько себе в тарелку, облила их шоколадом и, стараясь абстрагироваться от сидящего напротив шефа, принялась есть. С первым справилась легко и очень быстро, с удовольствием отмечая, что блюдо получилось как всегда отлично. Следующий я густо обмакнула в джем и поднесла ко рту, но, как назло, в последний момент одна капля сорвалась вниз, пачкая приоткрытые губы и вынуждая слизнуть ее.
Видно, у моего босса была еще одна скрытая пара глаз на лбу, потому что шеф вдруг замер, прекращая жевать, резко проглотил пищу и вперился в меня хищным взглядом. Я испугалась сузившихся зрачков и коварной улыбки.
Когда мужчина подался вперед, замерла, уже предчувствуя нечто нехорошее, а потом он в мгновение ока очутился рядом, в несколько скупых движений обходя стойку разделявшую нас. Развернул меня к себе, нависая, рождая внутри желание сжаться, убежать, отвести взгляд. И я бы сделала так, если бы его рука не притянула мое лицо за подбородок, а губы не впились в мои поцелуем.
Он целовал, покусывая, то нежно, то жестко, отдавая инициативу мне и забирая ее обратно, постепенно заставляя довериться ему полностью, позабыть о разделении на "я" и "он".
Не знаю, когда мои пальцы успели запутаться в его волосах, не знаю, с какого момента его руки блуждали по моему телу, прижимая к себе, не знаю, как долго это происходило, но оторваться нас заставило лишь полное отсутствие кислорода в легких. Оторваться и слегка протрезветь от этого опьяняющего поцелуя.
– Я очень хочу джема, – произнес Томас, подхватывая меня и усаживая на столешницу.
– Джема? – глупо переспросила, все еще не в силах осознать произошедшее.
– Именно. Покорми меня. И это не просьба.
Ну, разумеется… Матисон не был бы Матисоном…
Я, тяжело вздохнув, набрала в чайную ложечку яблочного дж…
– Не с ложки. Руками, – твердо сказал босс.
Осоловело уставилась на него, удивленно моргая. Кормить руками? Но, по неведомой для меня причине, послушалась. Зачерпнула густое варенье на указательный палец, аккуратно поднесла к губам шефа и внимательно посмотрела, как он, обхватывая губами мою подушечку, посасывает ее, неотрывно при этом смотря мне в глаза, слизывает сладость, рождая приятное томление внизу живота.
– Еще, – прозвучал твердый приказ. И я вновь потянулась пальцем к банке, а потом еще раз и еще. До тех самых пор, пока Томас не насытился моими стонами, решив сменить роли в этой игре. Теперь кормили меня…
Твердый мужской палец совращал и соблазнял, вызывая желание слизнуть, сжать зубами и… игриво не отдавать обратно. Кажется, у шефа закончилось терпение, раз он, глухо простонав, забрал у меня палец и вновь страстно поцеловал, лишая здравого рассудка.
И все в этом мире стало неважно… Лишь я, Матисон и наше желание. Его руки, проникающие под футболку, прижимая ближе, позволяющие даже сквозь ткань ощутить жар, исходящий от мужчины. И вот пальцы одной руки невесомо пробегают вдоль позвоночника, вынуждая покрыться мурашками с ног до головы, а вторая в это время накрывает холмик груди, нежно сжимая и лаская большим пальцем сосок.
Томас спускался поцелуями на шею, которую я охотно подставляла под его прикосновения, испуская беспрерывные стоны, пока он прокладывал влажную дорожку к ключице и вновь накрывал мои губы, а оторвавшись, произнес лишь одну единственную фразу, которая сожгла мосты за моей спиной, забирая возможность отступления:
– Пожалуй, я уже наелся, – прозвучал хриплый шепот. – Блинчики были сладкими, но теперь я хочу настоящий десерт.
/Томас Матисон/
– Блинчики были сладкими, но теперь я хочу настоящий десерт.
В глазах Алисии мелькнул испуг, словно это не она только что провоцировала меня всем своим видом, вначале разгуливая полуголой по кухне, потом слизывая джем с губ, а в довершение еще и накормив им с пальца.
Все! Хватит носиться с этой птичкой! Она может сколько угодно дальше продолжать пугаться всего, чего я с ней проделываю, но тело не обманешь. Маленькая сучка по-любому хочет меня, нужно только подтолкнуть, помочь в первый раз, и тогда весь мир удовольствия откроет перед ней свои двери. Отчего-то я был уверен, что такие, как моя мышка, могут хранить дурацкую пленку между ног десятками лет, ожидая того самого единственного и забивая себе голову бреднями из бульварных романов.
Ну не бывает так, правда. Но это она поймет позже!
Впрочем, возможно, уже начала понимать, ведь вчера в саду она не сдерживалась, просила и стонала. А значит, уже должна осознавать желания, и, главное, возможности своего тела.
Ах, как же она сладко кончала от моих пальцев, еще слаще будет кончать на моем члене.
При мысли, что можно взять эту сладкую мышку прямо здесь и сейчас, на кухонном столе, в трусах все набухло. В голове билось единственное желание: задрать на ней футболку, обнажить груди, уронить Алисию на стол, раздвинуть эти очаровательные ножки… И!
– Не надо, – пискнула мышка и вся как-то внутренне сжалась.
– Тише, дорогая, – такие, как она, нуждаются в словах успокоения в этот момент. – Все будет хорошо.
Нет, пожалуй, стол будет позже. Не сегодня. При всей моей любви к твердым и высоким поверхностям, сегодня я был готов пойти на эту жертву и трахнуть ее на мягкой кровати.
Она вновь прикусила губы. Так наивно, будто не понимала, глупая трепетная лань, что специально провоцирует. Наверняка в хорошенькой головке сейчас роится миллион мыслей, ненужных и сбивающих с толку. Мыслей, которые необходимо срочно заставить исчезнуть, иначе мышка зажмется.