В голове всё настолько запутанно, что я не знаю, как выбраться на поверхность из собственного болота. И это всё из-за него, из-за Ника. Он так открыт в своих эмоциях, желаниях и разговорах, что меня это сбило. Все держат свою сущность за дверями, а он нет. Это манит к себе и соблазняет, обещает, что рядом с ним можно стать настоящей, а не искусственной фигурой.

Приказываю себе забыть о нём. Всё уже в прошлом, эти глаза, эти встречи, эти смены его настроения – всё осталось в воспоминаниях и больше я к ним не должна возвращаться. Но глупо отрицать, что кто-то производил на меня такое впечатление, как Ник. И это губительно признавать.

Останавливаюсь рядом с незнакомой кофейней и выбираюсь из машины. Мне требуется одиночество сейчас, обычного горячего кофе и сахар… много сахара, чтобы перебить в себе желание получить иной десерт.

Но не могу сосредоточиться ни на чём, сидя за круглым столиком. Мои мысли снова и снова возвращаются к нему. Анализирую своё поведение и испытываю забытое раскаяние за свои слова и поступки, за любимую мной провокацию. Ведь действительно вела себя с ним отнюдь не вежливо, а он притащил букет. Хотя… нет, я уверена, что такой жест симпатии для него не новый, как и для меня. Но отчего-то закрадывается подозрение, что он пересилил себя в чём-то, чтобы держать свою агрессию под контролем, и эта моя фраза: «ты гей?». А всё это из-за этих глупых мыслей о причинах его преследования.

Аппетита нет, чтобы даже попробовать «тирамису», отставляя тарелку, беру в руки кружку.

Чем я могла его зацепить так, что он настаивает на сегодняшнем вечере? Почему именно мне написал свой адрес? Что во мне отличного от других? Ничего. У меня обычные карие глаза, несколько большие, но они посредственные. Не зелёные, не фиалковые, не синие. Всегда считала, что мой цвет глаз это самый скучный из всей природной палитры. Да, слежу за собой, у меня подтянутое тело, упругая кожа и ухоженная внешность. Но это предполагается моим статусом, в котором я живу. Ничего нового. Значимого.

Почему я? Не верю в то, что действия Ника предполагают влюблённость, это смешно. Его интерес вызван обычной химией, которую тоже глупо отрицать. Но я так ничего о нём и не узнала, только сухие факты, которыми он нехотя делился.

Не слежу за временем, пока сижу в кофейне, просто думаю, зарываюсь глубже и понимаю, что мне хочется пойти и услышать от него новую историю. Увидеть подтверждение того, что реален, а не моя богатая фантазия. У него есть квартира, где он спит, ест и смотрит телевизор. Но не могу себе этого позволить, что-то внутри не даёт мне шагнуть к нему. Страх? Да, признаю, в тот момент в лифте едва устояла на ногах. Но сейчас не боюсь его. Только себя.

Жмурюсь и тру переносицу, чтобы хоть немного снять напряжение и мозговую активность. Но это приносит только неудовлетворение и усталость.

Уже не гоню по дорогам, а спокойно двигаюсь к дому, желания разговаривать ни с кем нет. В голове больше нет мыслей, тишина. Захожу домой и стягиваю с плеч пальто, бросая его на пуфик.

– Мишель, добрый день, – меня встречает Лидия.

– Добрый, – безэмоционально отвечаю я.

– Мистер Пейн на работе, миссис Пейн уехала с подругой, Тейра собирается тоже уходить. Ты будешь дома? – Уточняет домработница, берёт моё пальто и убирает его в шкаф.

– Да, буду у себя, – подтверждаю и плетусь на второй этаж.

Я ставлю сумку на пол и бросаюсь на постель лицом вниз. Через несколько минут сбрасываю ботинки и подтягиваюсь к подушке, переворачиваясь на бок.

Мой взгляд устремлён в белый тюль на окне, и обнимаю себя руками, прикрывая глаза.

Меня поражает отвратительная мысль, я невольно сравниваю Люка и Ника. Один рушит и меняет свои планы, чтобы быть со мной, стремится ко мне и работает над своими страхами. Другой же… просто вписывает меня в свой распорядок дня. И я ненавижу себя за то, что позволяю Нику это делать.

– Мишель? – В мою спальню стучится Лидия, и я вздрагиваю, резко открывая глаза.

– Да, – сипло отвечаю, понимая, что задремала, а за окном уже ночь.

Женщина входит в комнату, я рывком сажусь на постели и поворачиваю к себе часы.

20:13. Мигают цифры, и моё сердце начинает стучать чаще.

– Ужин готов, я дала тебе возможность отдохнуть, но всё же поесть следует, – ласково произносит Лидия. Перевожу на неё стеклянный взгляд.

– Я… – он ждёт меня. Ждёт ли?

– Да, спасибо, спущусь, только приведу себя в порядок.

– Хорошо, – кивает она и исчезает за дверью.

Падаю обратно на постель, смотря в потолок. Я уже не уверена в своём решении, но иначе не позволяю себе поступить. Если не приду, то я уверена, что Ник сам больше не сделает ко мне шагов и от осознания этого становится неприятно внутри. Не могу объяснить даже себе, что это за чувства, но мне некомфортно.

Спускаюсь вниз и слышу голоса родителей, они в столовой. Захожу туда и сажусь на своё место, они, заметив меня, замолкают.

– Мишель, рада лицезреть тебя дома, – улыбается мне мама.

– Привет, – я наигранно весело беру в руки приборы. Лидия ставит передо мной ужин и стакан с соком.

– Как вчера погуляли с Сарой? – Интересуется отец.

– Хорошо, спасибо, что не ругаешься, – в этот момент нос начинает пощипывать настолько, что глаза мутнеют.

Я лгу, лгу так просто, что мне самой противно от себя. А ради чего? Кого? Ника? Или же ради спасения собственной жизни?

– Сессиль, оставь нас, – командует папа, мама бросает на него усталый взгляд, говорящий не быть со мной строгим, и удаляется.

Вожу вилкой по тарелке, меня не волнует даже то, что сейчас будет. Украдкой смотрю на часы, позади папы.

20:35.

Начинаю дрожать, пока внутри, это ещё не видно снаружи. Боюсь, что Ник может приехать ко мне и устроить сцену, и тогда возненавижу его ещё сильнее, чем сейчас. Но ненавижу ли я его? Я не знаю ничего о чувствах, а точнее, не знала. Никогда не испытывала лёгкость, никогда не получала адреналина от общения с кем-либо, никогда моё дыхание не останавливалось, а сердце… моё непонятное сердце, обычный комок мышц, не стучало в несколько раз быстрее, чем обычно. Хотя я знаю, что такое адреналин от страха. А вот иного никогда не видела.

Что со мной?

Хочется плакать, просто пореветь, как в глупых фильмах, и всё станет отлично. Но я лишь сижу в элегантной столовой и кручу в руках вилку, невидящим взглядом смотря на стейк с овощами.

– …вот так и получилось, – улавливаю обрывок папиной фразы и, моргая, поворачиваю на него голову.

Только сейчас замечаю, что уголки его губ опущены вниз, в руках бокал виски, а на лбу глубокая складка. Его глаза печальны, а я даже не слышала, о чём отец говорил.

– Прости, папа, – тихо произношу, и он улыбается, хотя даже не понимает, за что извиняюсь.

– Ох, Мишель, я люблю тебя, принцесса моя. И хочу для тебя только лучшего, – тяжело вздыхает он.

– Я тебя тоже, – отвечаю искренне и откладываю вилку. Горло иссушено, его режут, и не могу сглотнуть, поэтому беру сок и запиваю горький привкус реальности.

– Ладно, приятно аппетита, я отправляюсь спать. Завтра новый день и уже не знаю, что он мне преподнесёт. Доброй ночи, – отец залпом допивает виски и ставит бокал на стол.

– Доброй, папочка, – ласково отвечаю, и он дарит мне ещё одну улыбку, перед тем как оставить одну.

21:03.

Всё ещё сижу в столовой с остывшим ужином и смотрю на секундную стрелку на часах. Она так медленно ползёт, что мне кажется, можно сойти с ума. А что делает сейчас Ник?

Не могу. Не должна, чёрт побери! Не хочу привязываться к нему!

Зло встаю и выхожу в холл, чтобы достать телефон из пальто. Сжимая в руках аппарат, вижу, что он мигает. Пропущенные… да, я все пропускаю, потому что страшно за себя. Мне не нужны эмоции, это лишнее, это мешает в этом мире.

Иду в гостиную и сажусь на диван, подтягивая ноги к груди. Моё сердце не успокаивается ни на секунду, оно в отчаянии, оно не знает, как реагировать на такой стресс. Да и я не знаю, как его пережить. Встаю и начинаю метаться по комнате, то подходя к окну, смотря на город, то замирая и прислушиваясь, надеясь услышать шаги и стук за дверью. И снова по кругу, я как больной зверёныш в клетке. Не могу найти причины такого отношения к Нику. Нормальные люди бегут от таких мужчин, он ведь противоположность всему, чего бы я хотела. Неужели дело в этом?

22:38.

Бросаю взгляд на часы и устало опускаюсь на диван, подхватывая телефон. Меня знобит, делаю глубокий вдох, нажимая на кнопку. Экран светится, вижу пятнадцать пропущенных звонков и два сообщения.