Амалия возвращается и застаёт нас в таком настроении, но мы быстро обрываем все её предположения, и продолжаем обсуждать восхищённо фильм, хотя теперь Марк едва не лопается от смеха из-за моих слов.
Мы прощаемся уже в сумерках, продолжая смеяться, и я первый раз за всю свою жизнь чувствую себя другой. Начинаю жить и дышать благодаря Нику, он открыл во мне эмоции, а вот Марк и Амалия дарят мне краски, настолько яркие, что мне хочется путешествовать по этому миру, в поисках самых светлых чувств. И это восхитительно.
Захожу домой и узнаю, что родители уехали на очередную вечеринку загород, а сестра, как и говорила, ушла на свидание. Сажусь на постель в своей спальне и достаю телефон из сумки. Я должна это сделать, ведь это то, чего я хочу. А если возникнут трудности, то тогда буду их решать. Но не сейчас. Сейчас пришло время для окончательного шага.
«Привет. Я бы хотела встретиться с тобой сегодня, скажем через час. Это возможно?» – Отправляю сообщение Нику и бросаю телефон на кровать, пока стягиваю с себя толстовку, оставаясь в майке.
Телефон пищит и я, делая глубокий вдох, беру его в руки.
Ник: «Добрый вечер, Мишель. Я буду ждать тебя на 56 этаже „FourSeasons“ в 21:00»
Так ещё целых два с половиной часа! Чем он может быть занят? В голове проносятся миллион картинок, от самых жутких до сладострастных, и я жмурюсь и мотаю головой, сбрасывая их.
Ничего не отвечаю и кладу «BlackBerry» на постель, направляясь к ноутбуку, чтобы забить свою голову занятиями, а не мыслями о Нике.
Честно пытаюсь вникать в материал, и мне это даже удаётся… через час. И настолько глубоко зарываюсь в финансовую математику, что только из-за рези в глазах отрываюсь от экрана ноутбука, и бросаю взгляд на часы.
– Вот же чёрт! – Восклицаю я и, подрываясь с места, собираю быстро свои вещи, подхватывая телефон и ключи от машины.
Выбегаю на улицу и запрыгиваю в машину. Вот так всегда! Когда надо, постоянно отключаюсь и теряюсь из-за своей несобранности. Я гоню по дороге до знакомого адреса и вбегаю в комплекс.
Войдя в лифт, ввожу код и нажимаю на пятьдесят пятый этаж, но тут же хмурюсь. Ник же сказал пятьдесят шестой. Это что извращённая шутка? В здании нет такого этажа. Выхожу из лифта, и меня, к удивлению, встречает Лесли.
– А…
– Мисс Пейн, пойдёмте, – женщина указывает рукой в сторону коридора, и я киваю, следуя за ней.
Мы проходим полукруг, и она входит в тёмный клуб и останавливается возле качелей.
– Вам вон туда, – она указывает рукой на лестницу, которую я никогда не замечала. Она ведёт на крышу, и я быстро поднимаюсь по ней. Резкий порыв ветра заставляет меня замереть уже наверху.
Останавливаюсь и смотрю на тёмную фигуру, стоящую ко мне спиной, недалеко от стеклянного ограждения. Одинокий. Жестокий. Необходимый.
Сердце гулко бьётся в груди, словно я бегу марафон. Но нет. Это всё он, слышу даже с такого расстояния его аромат, он ласкает меня, как и всегда.
– Иди ко мне, – доносится до меня его бархатистый низкий голос, и Ник протягивает правую руку ладонью вверх, даже не оборачиваясь, как будто чувствуя моё присутствие, хотя опоздала на долбанных полчаса.
Шаг. Ещё один и таких пять, моя ладонь сжимает его пальцы, и он опускает наши руки. На его лице ни единой эмоции, взгляд устремлён впереди себя.
– Посмотри. Передо мной лежит весь город, Мишель, – произносит он и свободной рукой обводит панораму. Я поворачиваюсь и задерживаю дыхание от красоты.
Мы находимся на вершине его дома, откуда можно любоваться светящейся жизнью мегаполиса.
– Столько людей под нами, а я жду только одну, – продолжает он. Судорожно выдыхаю. Его пальцы безвольно лежат в моей руке, а я хватаюсь за них, дабы ощутить его силу. Но он не даёт этого мне, он стоит в стороне, хотя на самом деле держу его за руку.
– Я пришла, – тихо отвечаю и поворачиваюсь к нему. Губы Ника изгибаются в насмешливой улыбке, и он продолжает смотреть на город.
– Знаю, крошка, я ведь чувствую твои холодные пальцы в своих… или же всё наоборот, – он поворачивает ко мне голову. Хмурюсь, пытаясь прочесть то, что он хочет донести мне.
– Это сложно, – выдавливаю из себя.
– Что сложно? – Он выгибает вопросительно бровь, и я не могу не улыбаться, глядя на него.
– Признаваться себе в своих желаниях, забывать о гордости, наступать себе на горло и понимать, что ты падаешь, – едва слышно отвечаю.
– Нет, Мишель, чтобы признаться себе в том, что ты желаешь того, кто для тебя представляет самый страшный сон, необходима сила. Внутренняя энергия, которая у тебя есть. Гордость – это самоуважение. И ты должна гордиться собой – ты честна перед своим отражением, никакого лицемерия и лжи. Вот одно из тех качеств, которое меня восхищает в тебе. А теперь посмотри вниз и скажи мне, что ты видишь? – Ник снова поворачивает голову, и я повторяю его движение.
– Дома, деревья, машины, – перечисляю я.
– Нет, крошка, перед тобой огромная пропасть возможностей, большое количество дорог. Знаешь, сколько людей в данную секунду выбирают свой путь? Миллионы, только вот никто не знает, чем обернётся их решение. Потому как то, что ты видишь перед собой – настоящее, а через минуту это уже стало прошлым. И ничего вроде бы не произошло – мы так и стоим здесь, только вот за этот промежуток времени ты и я уже изменились. И это безвозвратно, к сожалению, – говорит Ник. Вникаю в каждое его слово, облизывая на ветру губы. Так ничего и не могу уловить. Зачем он это говорит мне? Что хочет дать понять своими словами?
Ёжусь от леденящего кожу ветра, ведь так и вылетела из дома в наспех натянутой толстовке и жилетке.
– Замёрзла? – Ник снимает с себя пальто прежде, чем я успеваю хоть что-то ответить, и закутывает меня в него, слабо улыбаясь уголками губ.
Всматриваюсь в его лицо, подмечая, как ему идёт отросшая щетина, придавая образу дикость и страстность. Его улыбка, такое редкое явление. Когда она искренняя и светлая, становится для меня спутником в ночи. Его глаза первое, во что я влюбилась, а значит, влюблена в его тёмную и уродливую душу.
– Как? – Шепчу я.
– Что как? – Переспрашивает Ник и приподнимает ворот своего пиджака. Ветер бьёт мне прямо в лицо. Жмурюсь, но через секунду стихию как будто выключили. Открыв глаза, понимаю, что стало моим спасением от погоды. Ник, он закрывает меня собой от порыва холодного воздуха на крыше.
– Как мне принять тебя? – Формулирую я вопрос.
– Как мне отпустить тебя? – Следом спрашивает он. Опускаю голову, понимая, что в очередной раз наши желания не совпали. Это больно, словно на моей коже высекают крест.
– Мишель, – его голос уносит ветер, но его руки, неожиданно обнявшие меня, никуда не исчезли.
Судорожный всхлип, и из моих глаз выкатываются слёзы от безнадёжности ситуации. Пальто соскальзывает с моих плеч, и теперь могу чувствовать тепло его кожи ближе. Ещё немного… ещё чуть-чуть и готова буду шагнуть к нему, чтобы вот так стоять рядом и знать, что этот мужчина всегда защитит меня, будь то природные условия, или внешние раздражители.
– Крошка, моя маленькая крошка, не дай мне тебя потерять. Ты единственная, кто осуждает меня. Ты моё стоп-слово, я готов идти к тебе навстречу. Только не знаю как, – шепчет он.
Не могу ответить ему, потому что слёзы собственной слабости к нему, влюблённости и эмоций разом накрывают меня. Не хочу прекращать этот поток. Хочу только согреться в его руках, дать возможность себе попытаться сделать всё ради будущего.
Ник подхватывает меня на руки и широким шагом идёт к лестнице, осторожно спускаясь по ней. Обнимаю руками его шею и утыкаюсь носом в неё, всхлипывая и впитывая в себя его аромат. Мой афродизиак. Моё сумасшествие. И моё решение.
Он входит в открытую стеклянную дверь, проходит мимо импровизированного клуба и несёт меня дальше. Через несколько минут он опускает меня на диван и садится рядом, притягивая меня к себе, дрожащую и уставшую от умственных мучений.
– Тише, крошка. Почему ты плачешь? – Тихо спрашивает Ник.
– Я…я просто хочу быть с тобой, очень хочу, но тоже не знаю, как смириться с твоим образом жизни. Ничего не понимаю, совершенно запуталась в тебе, – так же отвечаю и снова хлюпаю носом.
– Если тебе станет легче, то я не был на сессии с того неудавшегося раза и моего отсутствия. Но когда-нибудь сорвусь, знаю себя, это лишь неприятное затишье. И оно пугает меня. Это незнакомо мне, – он немного отстраняется от меня, и я поднимаю голову на него.