– Ты такая пьяная, крошка, такая пьяная, – шепчет он, отрываясь от моих губ. Открываю глаза и толкаю его так, что он отходит назад, ударяясь о стул.
– Заткнись уже, Холд. Просто заткнись, – тяну я, подхватывая мокрую майку и сбрасывая с себя.
– Мишель, нет, – поджимает губы, жмурится. А меня разве остановить? Нет, я уже ощущаю, как течёт по моим венам страсть. Подхожу к нему, проводя руками по плечам. Забываю напрочь обо всём, прикасаясь губами к его коже на шее, проводя ладонями вниз.
– Николас, у тебя стоит, – шепчу я, сжимая в руке его член. Как же давно это было. Какой он горячий сквозь ткань, какой манящий.
– Мишель, – перехватывает мои руки, сжимая запястья, поворачивает меня, упираюсь ягодицами в стол.
– К чёрту! Пошло всё к чёрту! – Шипит он, отбрасывая мои руки. Издаю вздох проигрыша, но неожиданно подхватывает меня под ягодицы, усаживая на стол, и встречаются наши губы. Улыбаюсь, прижимаясь к нему всем телом.
– Да пожалуйста, – стону я в его губы, придвигаясь ближе. Чтобы ощутить хотя бы трение его члена об меня. Боже, как хорошо. С ума схожу от этих забытых поцелуев, от его зубов на моей коже. От его дыхания. Целуемся до потери пульса, а мои руки вовсю гуляют по его телу, добираясь до кромки штанов.
– Нет, Мишель, – ухмыляясь, обхватывает моё горло и заставляет лечь на стол. Срывает лямки бюстгальтера, поднимаюсь немного, чтобы расстегнул его и отбросил в сторону.
– О, да, – хватаю его за волосы, когда он сжимает руками мою грудь. Мнёт её, ласкает, кусает. Моё тело не может лежать спокойно, двигаюсь, подмахиваю бёдрами. Подставляю каждый сосок под его рот. Под его пальцы, до боли стискивающие меня. Грудь такая чувствительная под его грубыми руками. Чёрт возьми, кричу от страсти, которая буквально потрескивает внизу живота.
Опускается поцелуями к джинсам, расстёгивает их, стягивает вместе с трусиками и босоножками. Ловлю ртом воздух, когда два пальца входят в меня и начинают, дразня, двигаться. Медленно. Тягуче. Прокручиваются внутри меня, а губы ласкают живот. Зубы тянут за серёжку в пупке. Хорошо. Мало.
Дёргаю его за волосы и, притягивая к себе, нахожу ртом его губы.
– Николас, трахни…
– Да ни черта, – хрипло смеётся он, перебивая меня. Кусает мои губы, а его пальцы утопают в смазке. Царапаю ногтями его спину, вырывая из его рта шипение, подхватываю футболку. Перехватывает мои руки, поднимая над головой.
– Скажи, крошка, скажи, что скучала. Скажи, что хочешь быть со мной, – шепчет он, часто дыша в мои губы. Замирают его пальцы во мне, выходят. Жмурюсь и хочу поймать вновь.
– Кастрирую, – выдыхаю я, иссушая своим рваным дыханием свои и его губы. Надавливает пальцем на клитор.
– Мишель, я так скучаю, – с рыком приникая к моему рту, истязает его снова и снова. Подхватывая подмышки, продолжает яростно меня целовать. Передвигает по столу, смахивая вазу с цветами и фруктами. Ложится сверху, разбрасывая мои ноги. Какая приятная тяжесть. Раздвигаю шире ноги.
– Николас, – выгибаясь, издаю стон. Чувствую, как снимает штаны и его горячий член ложится между моих складок.
– Да! О, чёрт, да, – его голос тонет в моём крике, когда входит в меня до основания. Наполняет полностью чувство пустоты, сжимаюсь вокруг его члена. Больно. Как давно это было?
Ногтями цепляюсь в его плечи, а он двигается. Как бешеный разрывает меня. Дышит в мои губы, а я смотрю в его глаза. Передаётся мне этот голод. Шлепки и стоны наполняют моё тело, сотрясающееся под его фрикциями. Забрасываю ноги на его поясницу, и сама двигаюсь навстречу, приоткрываю губы, чтобы он сожрал меня. Боже, хочу, чтобы сожрал до основания. Вот так, посасывая мой язык, кусая губы, держа руки над головой. Вот таким я хочу его. Голодным. Больным. Моим.
Отрывается от меня, а я ищу губами его, хватая воздух. Медленней проникает меня. Распахиваю глаза. Изучает меня, дотрагиваясь пальцами до губ. Хватаю их зубами. Дрожь проходит по его телу, передаваясь пульсацией внутри меня. Смотрю в его глаза, горящие огнём. Язык касается кожи его пальца, и ощущаю свой собственный вкус.
– Ещё, – шепчет он, проталкивая в мой рот второй палец. Обхватываю его губами и втягиваю в себя, насыщаясь неимоверным восхищением в его глазах. Ласкаю губами, словно его член, сейчас тонущий во мне.
– Крошка, – резко вынимает свои пальцы и заменяет их своим языком. Двигается быстрее, обхватывая мои ягодицы. Сочный. До потери сознания готова облизывать его.
Безумство в теле доходит до критической точки, первая волна срывает крышу, требуя большего. Резко выходит из меня и одним движением разворачивает на столе, прижимая к уже мокрой столешнице. Хватает за горло, поднимая голову, а другой рукой обхватывает бёдра, приподнимая их. Мокрый член проходится по моим ягодицам и входит в меня. Полустон-полувскрик срывается с губ. Упираюсь о стол ладонями и выгибаюсь, насколько позволяет растяжка.
– Скажи это. Назови меня Ником, крошка, – быстро шепчет он, сильнее сжимая горло и трахая меня, разнося звонкие шлепки по пространству.
– Скажи это, – просит он, кусая мочку уха. А я не могу. В моём теле образовывается новая волна, сотрясающая меня до чёрных точек перед глазами.
– Ник, ещё, – выдыхаю я. Кажется, что быстрее уже нельзя. Можно. Он может. Кричу, извиваясь в его руках, под ним. Поворачивает мою голову, кусая нижнюю губу. Сжимает сильнее горло. Вкусно. Боже, как вкусно.
– Да! Ещё! Да! – Слетаю с катушек от яркого взрыва в теле. Ловит руками, моё тело, которого даже не ощущается, продолжая меня трахать, как обезумевший. Сжимает волосы, прижимая голову к столу. Больно и так хорошо. Волна, одна за другой, начинают бушевать в теле. Знаю… помню… хочу. Будет ещё ярче. Приподнимаю бёдра, выгибая ягодницы. Глубже. Слышу, как хрипло дышит, зовёт меня.
– Крошка… моя… – шёпот прорывается сквозь вату в ушах и мои стоны. Ещё немного и в глазах темнеет от наслаждения, от пика, до которого так долго шла. Хватаюсь за его руку в моих волосах, сжимая её. Рычит, мнёт мои ягодицы, пока меня, то подбрасывает вверх, то опускает, и так до бесконечности. Так до звёзд перед глазами, пока не издаёт стон и не падает на меня. Чувствую, как подрагивает его член во мне. Хорошо как.
Усталость наваливается на меня моментально, отпускаю его руку, безвольно лёжа под ним. Дышу. Не хватает воздуха. Постоянно облизываю губы и улыбаюсь. Словно обновлена им. Словно ничего не было. Только эта тяжесть на мне, мягкие поцелуи на щеке и шёпот.
С хлюпающим звуком выходит из меня, скатываясь с моего тела, и ложится рядом на бок. Не могу открыть глаз, но приятное давление и несильное жжение внутри доставляют радость. Убирает мокрые пряди с моего лица, поглаживая меня по голове. Ведёт пальцами по пояснице, вызывая мурашки, ласково проходится по ягодицам и возвращается обратно, по рёбрам, рукам.
Достигает моих губ, сейчас горящих от его поцелуев, а я отойти не могу. Мне так хорошо, и спать очень хочу. Мне даже плевать, что лежим мы на обеденном столе.
– Ты такая красивая, Мишель. Секс только с тобой может быть настолько безумным. Не должен был, а воспользовался тобой. Не жалею. Ещё лучше, чем раньше. Крошка…
От этих слов что-то происходит во мне. Распахивая глаза, встречаюсь с его мягким взглядом, где играют отблески камина. И в этом огне вырисовываются картинки мужчины с кнутом, ударяющим по женскому телу. Снова и снова. Жмурюсь.
– Мне надо в душ, – прочищаю горло, приподнимаясь на руках.
– Мишель…
– Мне надо в душ, – повторяю я, сползая со стола, и чуть ли не бегу в ванную комнату. Закрывая дверь, прижимаюсь к ней спиной. Смотрю на своё отражение. Так противно становится. Выходит, что я не властна над своим телом. Я так хотела его, так хотела секса с ним, что забыла, насколько больно он может поступать.
Захожу в душ и вода до сих пор включена. Пусть холодная. Пусть дрожу. Но то, что натворила, теперь не вылетает из головы. Сексом можно испортить всё, буквально всё. Секс лишний, когда нет компромисса, когда боль ещё слышна в теле. Что я наделала?
Выключая воду, отрываю дверцу душа и замечаю на раковине полотенца и белый халат. Беру дрожащими руками, и даже в зеркало противно смотреть. Быстро подсушиваю волосы и, обтираясь, кутаюсь в халат.
Как теперь выйти из этого положения, не потеряв достоинства? Как?! Голова начинает болеть, когда открываю дверь и выхожу в холл. Замечаю Николаса. Привёл себя в порядок. Оборачивается и на его губах появляется улыбка. Странная. Незнакомая. Наверное, сейчас скажет что-то об этом. Но комментарии ни к чему.