Я читаю и читаю её дневник, в котором она описывает разные события, которые с ней происходят. Она чистосердечно признаётся в том, что совратила своего младшего брата и заставила его любить себя, чтобы он стал её рабом. Ник научил её многому, как и добиваться своих целей. А он для неё цель номер один, точнее, я та, кто им мешает быть вместе. Это может быть смешно, но не тогда, когда женщина начинает убивать людей. Остановиться невозможно. Это как зависимость от скачков адреналина, страсть, которую она доказывает каждым своим шагом и преступлением. Самое болезненное в её истории для меня — мой отец и их отношения. То, как она его соблазняла, как изводила, как настраивала против меня и давала советы по воспитанию, ведь я связалась с извращенцем, который заберёт у моего отца всё. Только вот не Ник забрал всё у папы, а она. Я не могу остановить потока слёз, когда она описывает и смеётся над тем, как он умирал. Как она пришла к нему в больницу и нашёптывала то, что сделает со мной. Как ввела в его кровь препарат, который её сгустил и убил его. Это так больно. Зарина с таким пренебрежением пишет о нём, словно он был ничем. Пылью в её руках. Она насмехается над его словами и переживаниями. Она ненавидит его за то, что он меня любил. Страшно узнавать о таком, когда человека уже нет. И наверное, лучше ему не видеть, что со мной стало сейчас. Папа был бы разочарован во мне и в том, что я наделала.
— Мисс Пейн, я прошу вас хватит. Если Хозяин увидит вас здесь, то он мне голову оторвёт. Вы накручиваете себя, — в комнату заглядывает Кирк, а я быстро вытираю слёзы.
— Он ещё занят. Ник обещал, что напишет, когда выйдет. Не волнуйся, я всю ответственность беру на себя, — хрипло отзываюсь я.
— Но вы даже не обедали и не ужинали, мисс Пейн. Нельзя так. Пожалуйста, поешьте. Я собираюсь на прогулку со Штормом и Софи, они уже не могут терпеть. Поешьте, не травите своё сердце этой стервой и её ядом. Она больная. Безумная. И Хозяин её поймает, — уговаривает меня Кирк.
Поворачиваюсь к нему и шумно вздыхаю.
— Хорошо, я поем. Ещё пару минут, ладно? — Тихо прошу я.
— Ладно. Но эта женщина не стоит того, чтобы вы тратили на неё свои чувства. Она недостойна ничего, кроме презрения, — выдавливаю из себя улыбку и киваю Кирку.
Он оставляет дверь приоткрытой, а я возвращаюсь к дневнику Зарины. Я ищу хоть что-то, что могло бы дать зацепку, где она прячется. Мне кажется, что она везде. Зарина была с нами всюду. Действительно, всюду. Даже в Монреале была и наблюдала за всем. Она постоянно была рядом со мной, а я даже не замечала её, как и Ник. Она хоть и безумна, но умна. Зарина хитрая и очень жестокая. С каким наслаждением она описывает планирование смерти этого бедного мужчины, который служил охранником в клубе. Она пишет об этом две страницы и радуется тому, что Ник погладит её по голове за то, что она сделает ради него. Зарина счастлива показать ему, кто я такая и что никогда не смогу быть ему парой настолько же подходящей, как она. Это отвратительно. Ужасно.
Таким людям уже не помочь. Они сгорели изнутри. И сейчас у них не апатия, какая бывает у нормальных людей, а агония из страданий и нереализованных надежд. Они мечутся, ищут способы, чтобы привлечь внимание, и именно его они хотят. Они призывают к нему и борются за него, потому что внутри мертвы.
Слышу, как лифт пикает, и жмурюсь оттого, что я так и не выполнила обещание, данное Кирку. Я просидела здесь. Поднимаюсь на ноги и на цыпочках подхожу к двери. Закрываю её и отхожу. Надеюсь, что пока он будет мыть собакам лапы, я успею дочитать.
На самом деле все её слова пропитаны жестокой любовью к Нику. Я вижу её. У Зарины она вот такая. Больная. И даже любовью назвать это будет кощунственно. Я не знаю, что должно твориться в голове у такого человека. Она даже не понимает, что в данный момент подвергает опасности не только меня, но и Николаса. Она не осознаёт своих поступков и действий, а это пугает намного сильнее.
«Вы увидите мою любовь и преданность вам, Мастер. Вы будете наблюдать за тем, как я принесу в жертву наших отношений вашу новую нижнюю. Я хочу, чтобы вы видели это, чтобы поняли, как долго и упорно я шла к вам и как скучала. Я покажу, что я лучше», — эти слова меня сильно страшат. Ник был прав, они хотят сделать так, чтобы он был в курсе того, что я умираю, и в то же время никак не мог мне помочь. Она наказывает его за то, что он выбрал меня. Разве это любовь? Нет.
Принюхиваюсь и ощущаю странный запах дыма. Вероятно, Кирк снова поставил разогревать ужин и забыл о нём.
— Кирк, у тебя горит! — Кричу я, снова возвращаясь к началу дневника, и планирую вновь начать искать какие-то зацепки.
Кривлюсь от вони, надеясь, что Кирк меня услышал, а это последствия его заботы обо мне. Но для подгоревшей пищи запах очень странный. Словно топливо в самолёте. Керосин. Раздаётся пожарная сигнализация. Она вопит так, что оглушает.
Кладу тетрадь на пол и вижу, как из-под двери тянется дым. Тяжёлый и очень отравляющий.
— Кирк! — Кричу я, подбегая к двери и хватаясь за ручку. Но она безумно горячая, настолько, что я отскакиваю и дую на покрасневшую кожу. Хватаю из чёрного пакета, в котором лежит мусор, тряпку и подлетаю к двери, нажимая на ручку.
Моментально начинаю кашлять от едкого дыма, который заполняет всё пространство.
— Кирк… — хриплю, выскакивая в коридор.
От ужаса того, что я вижу, визжу. Весь коридор, стены и дальше, предполагаю, что гостиная, горят. Они полыхают огнём, подбираясь ближе ко мне. От паники и страха пытаюсь сделать шаг к лифту, но замечаю, что на полу что-то разлито. Именно оно и горит. Керосин! Это точно керосин!
Закрывая нос рукой, несусь в спальню, оставшуюся целой, и закрываю двери. Я горю… вся квартира Ника горит и даже датчики воды, которые установлены на потолке, не помогают. В спальне идёт «дождь». Всё мокрое, и я тоже моментально намокаю. Хватаю телефон и вижу пропущенный звонок от Ника. Мои руки трясутся, я постоянно кашляю. Мои лёгкие сжимаются от недостатка кислорода. Набираю его номер и забираюсь на кровать, раздвигая шторы. Но все окна заблокированы. Они от потолка до пола и не открываются вовсе. Чёрт!
— Мишель, я уже еду. Мне сообщили, что…
— Ник! Здесь всё горит! Всё горит! Гостиная горит! — Кричу, залетая в кабинет, и подбегаю к окну.
Он не отвечает. Ничего не отвечает.
— Николас! Здесь всё горит! Там огонь! И воняет керосином! Квартира горит! Я не могу открыть окно! Я не могу! Оно не открывается! — Воплю, ударяя ладонями по стеклу.
— Крошка, ты хочешь сказать, что моя квартира горит, а ты внутри неё? — Дрожащим голосом переспрашивает он.
— Да! Кирка нет! Я не знаю, где он! Ник, здесь всё подожгли! Я не могу выбраться! Душно и жарко! Вода не спасает! Она не может потушить пожар! — Я уже истерично плачу, вбегая обратно в спальню, и слышу, как что-то падает за дверью.
— Майкл, вертолёты! Пусть летят в сторону башен! Мишель, послушай. Не паникуй. Так, возьми покрывало с кровати. Ты слышишь меня?
— Да… да, — хлюпая носом, тяну покрывало и держу его.
— Иди в ванную. Встань под душ полностью и намочи его. Найди любые высокие сапоги, поняла? Их тоже намочи водой! Давай! Иди! Положи телефон и иди! — Он тоже кричит.
Несусь в гардеробную, постоянно слыша треск дерева и грохот из гостиной, предполагаю. Опускаюсь на колени и ищу сапоги. Хватаю ботфорты и бегу в ванную. Включаю холодную воду на полную мощь и встаю под неё, мочу покрывало. Оно постоянно падает, потому что становится тяжёлым и неподъёмным. Мне сложно дышать. Я не могу дышать. Жмурюсь и падаю коленями на поддон.
Должна. Спасти ребёнка. Я должна спасти ребёнка!
Распахиваю глаза и сбрасываю кеды. Натягиваю мокрые сапоги, а они не надеваются. Вообще, не могу влезть в них. Вылетаю из ванны и ищу другие. Короче. Сразу надеваю их и встаю под душ, чтобы намочить. Хватаю покрывало и тащу за собой в спальню. Визжу, когда вижу, как двери начинают гореть. Дым заполняет всё вокруг. Я практически уже ничего не вижу здесь, ищу рукой телефон на кровати и хватаю его.
— Они горят… в спальне… двери горят, Николас, я умру здесь… я… мне сложно дышать, — хриплю я и постоянно кашляю.
— Ты не умрёшь, поняла? Слушай меня. Мишель, слушай меня! Накройся покрывалом и беги. Лифт заблокирован, через него ты не выйдешь. К тебе уже отправлены спасатели. Сейчас ты должна взять себя в руки и бежать на балкон. Ты поняла меня? Времени очень мало, ты задохнёшься от дыма, если не сделаешь этого. Даже если что-то загорится, не обращай внимания, а беги. Ты слышишь меня? Крошка, ты слышишь меня? — Под конец своей торопливой и чёткой речи, Ник кричит. От страха кричит.