— Не судьба, — развожу руками и сажусь в кресло.

— Да ни черта. Плохой букет. Не воспитанный, — Ами поднимает уже сломанные цветы и передаёт мне.

— Как-то так, — она садится рядом и накрывает меня своим свадебным платьем.

— Раз вы все здесь, то я хотела бы кое-что спросить у вас. Ник кричал о том, что я беременна и собираюсь замуж за Марка. Кто ему сказал о беременности? Кто-то из вас? — Серьёзно осматриваю всех.

Сара осторожно поднимает руку и кривится.

— Ты с ума сошла? — Возмущается Райли.

— Нет, не сошла. Но я не позволю Мише разрушать свою жизнь из-за того, что Ник не готов к тому, что уже случилось. Я считаю, что поступила правильно. Я долго думала об этом и не жалею ни о чём. Я приехала к нему сегодня рано утром и разбудила его, потому что больше не могла наблюдать за тем, как она страдает. Ей уже достаточно, а ему надо бы головой подумать хоть раз прежде, чем швыряться угрозами о вазэктомии и в лицо выплёвывать гадости о детях. И да, я сказала, что Миша выходит замуж за Марка, так как он готов взять на себя ответственность и воспитать ребёнка, чего в Нике не наблюдается. Марк не боится этого, как он. Да и, вообще, я высказала ему все свои претензии. Они сработали. И я, к слову, сумочку твою привезла, — Сара зло топает ногой и складывает руки на груди.

— А сдержать свой словесный понос не могла? — Цокает Амалия.

— А ты? Я же не говорю о том, что ты пошла к нему и выговаривала всё, что думаешь о нём, когда у них была размолвка, — прикрываю глаза и проклинаю всех вокруг.

— Я-то помогла, а ты? После моей речи Николас поехал за ней на паром, и всё было хорошо. А из-за тебя он накачал себя опиумом и теперь орёт, как бешеный! — Возмущённо указывает пальцем на подругу Амалия.

— Закрыли рты, обе! — Повышает голос Райли.

— Эл, забирай свою жену отсюда. А ты, Сара, живо домой…

— Но…

— Я сказал — быстро ушла с моих глаз. И сиди дома, я с тобой потом поговорю, — обрывает он подругу.

Сара обиженно поджимает губы.

— Я хотела сделать, как лучше. И сделала это. Вы, мужчины, только и умеете, что приказывать и изводить нас, — бурчит Сара и направляется к выходу.

— Пошли, нам тоже предстоит поговорить, — Эл указывает на Амалию.

— О, нет, я думаю, что посижу здесь…

Эл хватает Амалию и забрасывает себе на плечо под её визг.

— До встречи. Держите меня в курсе. Веди себя прилично, Амалия, ты в больнице, — Эл так смачно ударяет её по ягодицам, что я кривлюсь и понимаю, отчего губы подруги вытянулись трубочкой.

— Весело, ничего не скажешь, — Тихо произношу я.

— К чёрту это веселье. Я так устал, — Райли падает рядом со мной в кресло, потирая глаза.

* * *

Только на третий день Николас перестал кричать и вырываться из ремней. Всё это время я была с ним. Я лежала рядом и успокаивала его, вспоминала только о хорошем и мечтала о глупостях, только бы не слышать его уже осипший голос. Как только в его кровь начали поступать обезболивающие, он уснул. И только тогда я решилась уйти из больницы. Сара на второй день привезла мне одежду и таблетки, прося прощения за то, что сделала и жаловалась на горящую задницу. Амалия и Эл уехали в свадебное путешествие, но каждый день звонили и узнавали, как себя чувствует Ник. А я состарилась на десять лет внутри за всё это время. И теперь, стоя под душем и смывая запах больницы, понимаю, как устала.

Я засыпаю сразу же, как только добираюсь до кровати. Все эти дни я дремала урывками, сидя на стуле или лёжа рядом с Ником. Мне требуется полноценный сон.

Меня будит звонок мобильного, и я распахиваю глаза, сонно ища его на полу. Вижу номер Сары в темноте и корю себя за то, что решила поспать.

— Что с ним? — Спрашиваю и быстро моргаю.

— Пришёл в себя прошлой ночью, я не могла дозвониться тебе. Ты не открывала, я приезжала, найти ключи у Майкла не удалось. Ты в порядке? — Последнее она кричит.

— Я… спала… ничего не слышала. Ты сказала, что Ник пришёл в себя прошлой ночью?

— Да. Ты сутки спала, Миша. Мы были у него, а он хочет видеть только тебя и не говорит ни с кем. Он ждёт тебя. Не бойся, вам надо всё решить. Приведи себя в порядок и утром съезди к нему, ладно?

— Хорошо, конечно… спасибо.

Отключаю звонок и смотрю перед собой в темноту. Храбро вступить в бой и, вероятно, проиграть. Вряд ли я смогу дотерпеть до утра, поэтому встаю, нахожу в кухне мюсли и ем их сухими, потому что молоко пропало. Переодеваюсь и выхожу на улицу. Приезжаю в больницу на такси и делаю решающий глубокий вдох.

На этаже темно, и свет горит только у поста медсестры. Она поднимается, когда видит меня.

— Мисс Пейн, он спит, — улыбаясь, сообщает мне.

— Я просто посижу с ним, — шепчу я.

Она кивает мне, и я направляюсь в палату.

Ник дышит сам. Не хрипит. Не сипит. Не рвано выдыхает. Он дышит сам и нормально.

Подхожу к нему и пододвигаю стул. Дотрагиваюсь до его руки и просто смотрю на него.

— Знаешь, мне очень страшно сейчас быть здесь, потому что ты уже всё понимаешь. Я не хотела, чтобы ты страдал, Николас. Я не специально забеременела, да и сама не знала об этом. Только девочки указали на моё недомогание. Я не хищница, клянусь тебе, и поэтому хочу уехать подальше, чтобы ты не разочаровывался во мне. Я никогда тебе не лгала о своей любви. Я люблю тебя, но так боюсь, что твоё прошлое разрушит наше будущее. Я не хочу подвергать тебя очередному мучению. Не хочу, чтобы ты ломал себя и свои желания. Я всё понимаю и не виню тебя в том, что в твоём сердце только одно место, и его мало для нас двоих, — наклоняюсь к его руке и целую её. Прижимаюсь к ней щекой и закрываю глаза, чтобы ощутить нормальную температуру тела Ника. Он был то холодным, то горячим, а вот таким… я не помню, когда я ощущала себя более или менее спокойно.

— По-твоему… я не буду мучиться, когда ты уедешь… бросишь меня? — Вздрагиваю от шёпота и, распахнув глаза, выпрямляюсь.

— Ник? — Смотрю на его лицо, а затем на экран, где показывает, как ускоряется его сердцебиение.

Его ресницы дрожат, а потом он приоткрывает веки.

— Ты не спишь? — Тихо произношу я.

— Выспался… — он облизывает губы, и ему явно сложно говорить.

— Ты беременна.

— Да, — шепчу я.

— От меня.

— Да.

— И ты решила… отдать моего ребёнка Марку.

— Нет… нет, Николас. Сара солгала, я не собиралась выходить за него замуж. Я планирую переехать на другой конец страны. Я… не хочу, чтобы ты думал, что я всё подстроила. Мне жаль, что так всё получилось, — вытираю слезу и опускаю голову.

— Горло болит… а так, представь, что я сейчас на тебя ору. Громко ору… а ещё, что я швыряю в стену этот чёртов… пищащий аппарат, — хрипит он.

Поднимаю на него взгляд.

— Ты не можешь так со мной поступить. Ты не можешь уехать… я найду тебя. Где бы ты ни была, я тебя найду и верну обратно. Я… — снова смачивает губы и прикрывает на несколько секунд глаза.

— Николас…

— Закрой рот, — поджимаю губы.

— Я хочу… быть с тобой всю свою жизнь. Я не собираюсь снова терять тебя… и если для этого мне придётся учиться быть отцом, то я сделаю всё… всё, что в моих силах, чтобы… не разочаровать нашего ребёнка. Я хочу официальное… разрешение бить морды… если кто-то на тебя посмотрит, и мне это не понравится. Я хочу… принадлежать тебе… я болен… и я не планирую выздоравливать… я люблю эту болезнь. Я ещё не знаю… как отношусь к тому, что нас сейчас трое… но мне намного страшнее знать, что кто-то другой… не я… будет видеть, как он появится на свет. Я его отец… я не хотел этого… но… я люблю тебя, Мишель. И я буду учиться любить его тоже… сними этот чёртов напульсник, он меня раздражает, — я, как под гипнозом, моментально убираю его с пальца Ника и шокировано поднимаю голову.

— Воду… дай мне воду… горло дерёт, — бросаю взгляд на тумбочку и вижу бутылку и стаканчик с трубочкой. Наливаю быстро туда воду и закрываю стакан. Подхожу к Нику и немного отодвигаю капельницу.

Подставляю трубочку к его губам, а в голове прокручиваю его слова. Он делает маленький глоток. Затем ещё один и отстраняется. Ставлю стакан обратно на тумбочку.

— Мишель, почему ты… на меня не смотришь? — Воспоминания вспыхивают так чётко. Поворачиваю голову и впиваюсь в его больничную сорочку, из-под которой виднеется повязка.