узнал, что самый близкий его друг смертельно болен, он с трудом мог понять, как такое возможно – человек, шедший с тобой всю жизнь рука об руку, с самого детства, в трезвом виде и здравом уме сейчас идет и рассуждает вместе с тобой о проблемах жизни, а через 4 недели он будет лежать в деревянном ящике, со стеклянными глазами и бледной холодной кожей, и не сможет произнести ни слова.
–Как!? – единственный вопрос, который возникал в голове Чейвза.
Внезапно, даже для самого себя, Вуд оборвал молчание:
– Знаешь, когда я женился на Рени, когда родилась Стэфи, я начал мыслить совсем по-другому, стал ощущать себя совсем взрослым мужчиной, а самым важным после семьи для меня были деньги, карьерный успех. Я не заметил, как пролетели последние 5 лет, совсем. Я все торопился заработать, обеспечить свою семью, но не понимал, что время убегает, а я так и не успел им насладиться, только сейчас я начал понимать, насколько я счастливый человек, у меня есть абсолютно все, чего только может пожелать любой мужчина. Ведь это мечта – целовать красавицу-жену, держать на руках маленькую принцессу-дочь. Именно в этом было счастье всей моей жизни.
– Ты обещал не распускать соплей.
– Я просто размышляю, каким я был глупцом.
– Ты просто зануда, Вуд.
– Знаешь, другого времени высказаться и рассказать всю правду у меня не будет.
– Я все равно не хочу верить в это, ты меня слышишь?
– Придется, Вальдо.
– Да иди ты!
На дороге раздался громкий сигнал автомобиля, прервавший их разговор – какой-то лихач зазевался и чуть не въехал в юную леди, которая перестраивалась на его полосу. Убедившись, что все в порядке, мужчины пошли дальше.
– Честно, Вальдо? Когда нам было лет по 15, не сказать, что я завидовал и подражал тебе, но ты был примером для меня, у тебя все было хорошо, а я терпел сплошные неудачи, поэтому старался быть похожим на тебя.
– Сегодня какой-то вечер откровений, – рассмеялся Чейвз
– Я рассказал тебе все, как есть, и мне стало проще. Наверное, сейчас это действительно важный разговор. Спасибо, Вальдо.
– Да брось, Вуд, все в порядке. Ты так и не ответил мне – как ты планируешь рассказать обо всем семье?
– Вальдо, я пока не решил.
– Я лишь хотел тебя предупредить, что взять и уйти из жизни, оставив любимую женщину с двумя детьми, как-то нечестно.
– Ты думаешь, я как-то могу повлиять на это?
– Я имел в виду, что тебе нужно подготовить жену к этому. Вы вместе уже 15 лет, вы прошли через все, что только могли, это просто нечестно!
– Да, ты прав.
– Тебе повезло с ней, Стэн. Надеюсь, ты не пожалел, что смог ее вернуть тогда, 10 лет назад.
– Ни разу за эти 10 лет, Чейвз.
– Как она тебя терпела, когда мы были подростками? Ты был еще тем скользким типом.
– Если ты не заметил, у меня сейчас немного другая проблема.
– Да, прости.
– Ладно, я вроде бы отвлекся, отвези меня домой.
Возвращались к машине мужчины в полном молчании. Вуд хлопнул дверью и отвернулся к стеклу, наблюдая за городом, плавно плывущим за окном, он вспоминал, как изменился город с тех пор, как он в последний раз уезжал с последнего такого разговора с Вальдо – тогда мост выглядел престарелым, а высотки не казались такими несовременными, безвкусными и потертыми. Вуд размышлял и о том, как изменились они с Вальдо – 15-летние подростки, мечтающие о красивой жизни, выговаривая по вечерам друг другу свои недостатки и проблемы, стали взрослыми мужчинами со своими семьями и общим бизнесом. И только вид на Манхэттен не изменился совсем: словно Бруклинский мост – дорога в рай, каким кажется Манхэттен, точно совсем недосягаемый мир, хотя два таких разных мира разделяет всего один пролив шириной приблизительно 2 километра – в этих мирах живут люди разных категорий и разных жизненных ситуаций – мир Вуда с детства был полон нестабильного заработка и нищеты, в 15 лет Манхэттен был для него таким недостижимым и желанным, что он взял за мечту переехать туда, но когда он нажил состояние, то понял, что Куинс – его родина, где живут семья, друзья и давние знакомые, с которыми он провел всю свою жизнь, и переехать из Куинса – неуважение к каждому из них, ведь зарабатывать в его сфере можно из любой точки света.
Подъезжая к дому, Вуд осознал, насколько он соскучился за все это время по своей жене и дочери, насколько рад он будет видеть их, но даже не представлял, что ответить на вопросы о его отсутствии. На всех парах Вуд мчал домой, чтобы обнять всеми силами Рени и Стэфи, даже немного пританцовывая.
– Эй, я дома! – в унисон с открытием двери вскрикнул Вуд.
Ответа не последовало. Первое, что пришло Вуду в голову – позвонить лучшей подруге Рени, Алете:
– Алета, привет, слушай, ты не знаешь, где Рени, я очень переживаю за нее!
– Ох, сам мистер Вуд собственной персоной!
– Пожалуйста, можно без театра!?
– Твоя жена настолько разволновалась, что у нее начались преждевременные роды, поздравляю, буквально через несколько минут ты станешь отцом!
– Боже мой! Стэфи с вами?
– Она у родителей Рени, думаю, у них сейчас все в порядке. Мягко говоря, Рени сейчас немного недовольна, но и немного напряжена.
– Очень остроумно! Я буду с минуты на минуту!
Вуд тут же рванул на улицу, чтобы сэкономить время и не бежать до бара, он решил поехать на Wolksvagen, по пути до гаража он лишь умылся и закрыл дверь дома.
– Прошу прощения, сэр, но туда нельзя, идут роды! – закричала чем-то озабоченная медсестра, увидев, как Вуд пытается пройти в палату.
– К черту ваши запреты, я ее муж! Я должен присутствовать там! – выкрикнул Вуд и пролез к двери через сестру, чуть ли не снеся ее с ног. Он распахнул дверь и влетел с букетом цветов в палату за мгновение.
– Сестра, что здесь делает этот молодой человек? – возмутился доктор.
– Я пыталась не впускать его, доктор Чарльз, он протолкал меня и зашел в палату.
– Это мой муж, – закричала Рени, словно почувствовала облегчение с приходом Вуда. – Оставьте его.
– Дорогая, я с тобой, все будет в порядке! – вскрикнул Вуд, бросил цветы на соседнюю кушетку и кинулся к рожающей жене.
– Молодой человек, сначала наденьте перчатки, палата стерильна, – воскликнул доктор – низковатый щуплый мужчина лет 60 с залысиной на макушке, его лицо почти не было видно из-за маски, но она явно выпирала из-за усов.
Вуд за пару секунд нацепил резиновые перчатки и подлетел к жене, взяв ее ладонь в свою, Рени же вцепилась в руку мужа настолько сильно, что никакое мужское рукопожатие нельзя было сравнить с этими импульсами.
– Милая, я не мог пропустить вторые роды! Прости меня за все, возможно, я не лучший муж и отец, но люблю вас сильнее всего на свете. Боже мой, как же я вас всех люблю. Дорогая, тужься, еще немного, – Вуд выкрикивал все, что приходило ему в голову, паника схватила его еще по дороге в больницу, с тех пор он действовал словно на автопилоте и говорил все, что думал. Только Алета была невозмутима, как никогда, будучи матерью, она понимала, какого это, и не сильно хотела отвлекать Рени. Вуд же, поддавшись эмоциям, пытался всячески успокоить жену, не замечая при этом, насколько сильно нервничал он сам, это вызвало улыбку на лице Алеты.
– Боже! Боже мой! – закричала Рени, это была единственная фраза, которую она произносила в тот вечер в палате.
– Рени, любимая, еще немного, я рядом с тобой, твой муж здесь, не беспокойся! – Вуд взмок от волнения и своих попыток утешить жену, на его взгляд, он проделывал тяжкий труд, в то время, как его жена просто выла от боли. – Дыши глубже, милая, вот так!
– Головка начинает вылезать, миссис Вуд, вы молодец! – заметил доктор Чарльз, его маска забавно шевелилась из-за усов, когда он говорил. Наверное, это заметила только Алета, которая казалась немного лишней, но на самом же деле, ее присуствие было важным для Рени, – она была единственным человеком, который присутствовал на обоих ее родах.
– Сосредоточьтесь, миссис Вуд, сейчас пойдут плечики – предупредил доктор Чарльз.
В этот момент состояние Вуда заметно ухудшилось – его хватка ослабла, в то время как хватка Рени только усилилась, но она была не в состоянии заметить это, речь присутствующих в уме Вуда рассеивалась настолько, что он с трудом понимал, что происходит, картинка в его глазах плыла так, словно он смотрел сквозь запотевшие очки с неподходящими линзами, даже силуэты он мог распознавать с трудом. Последние слова, что он смог разобрать – то, как врач подшутил над ним: