— Я… что я должен буду сделать? — не верю своим ушам.
— В дискуссии поучаствовать… А что, что-то не так?
«Что? Рита, жжёт… Припекает!»
Сообразив наконец, во что же меня втянули (а я-то думал спокойно отсидеться где-нибудь в зрительном зале, пусть даже в первом ряду), я машинально тяну руку, чтобы потереть переносицу, что бывает со мной только в минуты дичайшего раздражения, но перепуганный вздох Алика возвращает мои пальцы обратно — на ручку кресла, где они и лежали.
— Рита, — откинув все игры в «холодно-горячо», смотрю на неё, — скажите, а вы моё выступление хоть как-нибудь с «Бакулевским» обговаривали?
— Нет, но это не требовалось, это и так подразумевалось. А что, что-то не так? — она глядит на меня.
— Да нет, всё так.
«Теперь вообще все так, потому что тебя и твою ведущую ожидает на ток-шоу громадный сюрприз. Но какой, я тебе не скажу — ты не моей стороне».
Пока Рита сверлит меня глазами, пытаясь сообразить, что у меня на уме, раздаётся стук в дверь, дверь распахивается, и на пороге с голубой стеклянной чашкой в руках появляется ещё одна девочка, но крашенная под «баклажан». Зато в толстовке с портретом Путина.
«Нет, это не «Останкино», это какой-то паноптикум», — довольно злобно думаю я и, кажется, начинаю впервые по-настоящему понимать Алика.
— Ваш кофе, — «баклажанная» девочка ставит передо мной чашку на стол и спохватывается: — Ой, здрасьте.
— Здрасьте, — киваю я. — У вас причёска такая красивая.
— Правда? — оживляется «баклажан».
Пока я безмятежно киваю, Алик присаживается на подоконник и злорадно хихикает. Марго задумчиво щурит глаза. «Баклажанная» Таня, наивно поморгав на меня еще пару раз, разворачивается к своей начальнице.
— Слушай, Рит, мне только что с проходной звонили, — по-свойски тараторит она, заинтересованно косясь на меня, — так там ещё двое гостей на передачу пришли. Но если ты занята, — новый взгляд на меня, — то я могу их встретить. А ещё тебя Саша ищет.
«Саша. Какое прекрасное имя — Саша! Не Марго, не Алик, а Саша…»
Заметив, как при этом имени у Марго вспыхнули и заблестели глаза, решаю, что это её парень, и беру данный факт себе на заметку.
— А почему вы кофе не пьёте? — поворачивается ко мне «баклажан».
— А я его домой заберу, — любезно сообщаю ей я.
— Ой, вам действительно так понравилось?
— Так, похоже, мне теперь всё окончательно ясно. Таня, иди за гостями, — металлическим голосом чеканит Марго, и «баклажан» с Путиным, забыв попрощаться, стремглав вылетает из комнаты.
Марго, гневно раздувая ноздри, встаёт. Демонстративно отключает свой диктофон, в исступленном бешенстве готовится спрятать телефон в задний карман джинсов, но тут её iPhone издаёт жизнерадостный писк, и Марго чиркает по дисплею злым взглядом. При виде отправителя сообщения её лицо чудесным образом расслабляется, она бросает на меня задумчивый взгляд, значения которого я так и не сумел разгадать, что-то быстро печатает, отправляет, получает ответ и, прочитав его, улыбается. Снова набивает что-то в своём телефоне. Уже явно торжествуя, сует мобильный в карман, хватает с вешалки пуховик и разворачивается к Алику.
— Алик, спасибо за всё, особенно за поддержку, — язвительно говорит Марго. — Кстати, — небрежный кивок в мою сторону, — то, что ты сделал… кожа… ресницы… пр-р-рекрасная работа!
Поскольку Алик равнодушно пожимает плечами, а я так вообще не затрудняю себя ответом, Марго решает напоследок как следует меня укусить.
— А с вами я, к сожалению, не прощаюсь, Арсен Палыч, — задушевно произносит Рита, — кстати, вам тоже большое спасибо за обстоятельный разговор по душам. Мне, как психологу, это было почти интересно.
— Не за что, обращайтесь: всегда любил поговорить по душам с подрастающим поколением. Кстати, вашему Саше привет! — окончательно вхожу в роль сволочи я и салютую Марго чашкой с кофе. При этих словах Марго, уже добежавшая до двери, останавливается.
— Вашему? — обернувшись, насмешливо тянет она. — Ну, вообще-то вы моего Сашу ещё не знаете, — и Марго, победительно треснув дверью, уходит.
— Ой, ну всё. Теперь вы у Ритки точно враг номер один. — Поднимаю глаза: в зеркале, за моей спиной стоит и улыбается Алик. — Только Ритка в отместку вам самое главное не сказала: Саша — это не то, о чем вы подумали. Это не он, это она.
«Мать моя поликлиника, — растерянно думаю я, — да у них тут все с отклонениями».
— Да нет, я не в том смысле, — прочитав мой взгляд, хихикает Алик. — Девочки просто дружат. Ну, как дружат… — Алик пожимает плечами, — Саша с Риткой в приятельских отношениях, а Ритка на Сашу равняется, потому что Саша у нас личность почти легендарная. Представьте, она работала на МУЗ-ТВ, но потом её наш коммерческий к нам переманил. Она наполовину эстонка, фамилия у неё Аасмяэ, но по-русски чешет так, что любого заткнёт за пояс… ну прям, как вы! И внешне тоже… ну очень! — произносит Алик и придирчиво рассматривает себя в зеркале. Налюбовавшись на себя, переводит взгляд на меня: — Только вы, Арсен Павлович, по-моему, больше на итальянца похожи, а Саша — настоящий северный тип. Ну, как с плаката, что вам понравился. — Подняв руки, Алик принимается любовно поправлять пучок на голове и ловит в зеркале мой озадаченный взгляд. — Ой, — всплескивает руками, — самое главное-то я вам не сказал: Саша и есть ведущая того ток-шоу, для которого я вас гримировал.
«Оп-ля, приехали. — Я перевожу задумчивый взгляд на плакат. — А вообще-то, занимательный разворот сюжета…»
— Арсен Павлович, а вы пробор всегда на левую сторону носите?
— Что? — вздрогнув, поднимаю глаза. Оказывается, Алик уже успел вытащить откуда-то здоровенную коробку с воском для волос и теперь подбирается с ней ко мне.
— Всегда, — осторожно говорю я. — А что?
— Тогда, чтобы я вам тушь на глазах не испортил, вы в последний раз вниз посмотрите, а я вам только волосы поправлю, и тогда точно всё.
«Ах ты, Господи боже мой… Ну ничего, ничего, — опуская глаза, мстительно думаю я, — ну ничего. Ваша Саша тоже ещё не всё видела».
5.
Телецентр «Останкино», Саша, за полчаса до ток-шоу.
«Я, уже в синем костюме, сижу на краю стеклянной столешницы в комнате, отведённой под гримёрку при студии, где сегодня будет сниматься наше ток-шоу. За окном — серое небо и влажный снег, размазанный по откосу, как масло. Склонив голову к плечу, постукивая об пол каблуком синей туфли, я слушаю запись интервью Риты с Сечиным. Поскольку это, в общем, не интервью и даже не стёб, а откровенная жесть, то я украдкой фыркаю, периодически поглядывая на непривычно тихую Ритку.
Рита, ссутулившись, сидит в тканном кресле напротив меня и, подвернув под себя правую ногу, мрачно грызет разноцветных фруктовых мишек, методично выуживая их из шуршащего пакетика с надписью «HARIBO». Раз в три секунды в комнату забегают члены съемочной группы, интересуются, не видели ли мы Генку, Димку или какого-то Артура, но, получив стандартный ответ «нет» или отрицательный кивок головы, исчезают за дверью. Там же, за дверью, слышатся сердитые голоса Лиды и главного режиссёра канала, которые о чём-то спорят. Фоном звучит топот ног и сингл «Ёлки» «Пара». На фразе: «Пара, пара, пара фраз» диктофон чеканит злым голосом Риты: «Так, похоже, мне теперь всё окончательно ясно, Таня, иди за гостями», после чего в мобильном что-то щёлкает и запись обрывается.
Ритка поднимает на меня задумчивые глаза:
— Ну и что скажешь?
— Клёвый чувак, — усмехаюсь я и возвращаю Рите мобильный. — Правда, не поняла, почему он редкостный гад и причём тут ходячий секс, но то, что этот парень отлично чувствует грань между грубостью и хорошим сарказмом — факт. Хотя я лично считала, что тридцатишестилетний мужчина будет всё-таки вести себя посерьёзней.
— Ничего, посерьёзней он будет вести себя лет в пятьдесят, когда окончательно разовьётся в то, чем он очень хочет казаться, — желчно, но довольно уныло комментирует Ритка и, запустив пальцы в пакет, выуживает жёлтого мишку. Покрутив мишку, грустно хмыкает и кровожадно откусывает мишке голову.