мои глаза стреляют в его.
— Я не... — замолкаю.
Странно говорить об этом с Фрэнком. Не так ли? Я чувствую себя комфортно, но что-то
подсказывает мне, что говорить с отцом покойной жены Ника о Нике странно.
— Ты не должна бояться признать это. Я надеялся, что кто-то вроде тебя, в конце концов, войдет в его жизнь. Ник должен двигаться дальше. Бриа должна двигаться дальше. Я просто рад, что это ты, а не какая-то девка с улицы.
Я смеюсь сквозь слезы над последним предложением.
И прежде чем я успеваю ответить, в палату входят Сесилия и Бриа. И Бриа бежит ко мне.
— Эви! — говорит она, но останавливается прямо перед кроватью.
Кто-то, должно быть, сказал ей, что мне больно, потому что она с любопытством оценивает
меня.
— Привет, милая, — говорю я и начинаю плакать.
— Я испугалась, — шепчет она, и протягивает ко мне руку. Я беру её и сажаю к себе на
колени.
— Я в порядке, — шепчу я.
— Значит, ты никуда не уйдешь?
— Нет. Я остаюсь.
Она улыбается.
— Хорошо. — Она оборачивается и бежит в объятия Сесилии.
— Ты нас всех напугала, Эвианна, — со всей серьезностью говорит Сесилия.
Фрэнк забирает у нее Бриа, и она выходят, оставив меня наедине с Сесилией.
— Ник сходит с ума, беспокоился.
— Мне жаль, — говорю я, но не могу не улыбнуться тому, что Ник так волновался.
— Это было тяжело для него... Ты знаешь... здесь умерли Изабелл и Маттиас.
— Что? — шепчу я и оглядываюсь вокруг. — В этой больнице?
— Да.
Я опускаю глаза. Боже, надо было сбить собаку, если бы я узнала это.
Нет. Я бы не стала этого делать. Но все равно... тьфу.
— Он... С ним все в порядке?
— Он рад, что ты жива. — Сесилия просто наблюдает за мной, и вдруг я чувствую себя
виноватой.
Я чувствую вину за то, что влюбилась в Ника. Я чувствую себя виноватой, потому что теперь
все знают, что мы планировали переспать, независимо от того, скажет он это или нет. Я чувствую
себя виноватой, потому что заставила его, Сесилию, Фрэнка и Бриа пройти через что-то подобное
снова, спустя год после того, как они все потеряли Изабеллу.
— Прости, — говорю я тихо и нервно шевелю пальцами.
— Эвианна, ты знаешь, почему я наняла тебя?
Я качаю головой, но смеюсь, когда вспоминаю о своих первых письмах Нику.
— Из-за моих неловких писем?
Она хихикает.
— Нет. Потому что ты счастлива. Я хотела, чтобы кто-то был счастлив за Бриа, но особенно
за Ника. Я не собиралась играть сваху, но как только я познакомилась с тобой, поняла, что если Ник
снова кого-то полюбит, то это будешь ты. Я хотела сделать это для него. Я скучала по тому, как он
был счастлив с Изабеллой. А Бриа нужен счастливый отец.
Я принимаю ее слова и смотрю в окно. Из окон открывается вид на лесную зону и ярко-
голубое небо. Нет никаких признаков ливня, который привел меня сюда.
— Откуда ты это знаешь? — робко спрашиваю я. — Откуда ты узнала, что мы будем…
— Я не знала, как таковое. Но я надеялась. Молилась. И думаю, что это сработало, если я не
ошибаюсь. — Я смотрю вниз на свои руки и краснею. — Милая, ты мне нравишься, поэтому я буду
честна с тобой. Я не говорю это очень серьёзно. В конце концов, Ник был женат на моей дочери. Я
вижу, как он изменился. Ты пробудила в нем что-то, что не проявлялось больше года. Я хотела
вернуть его к жизни.
— Ты думаешь, я вернула его к жизни?
Сесилия просто улыбается и встает, чтобы уйти.
— О, да. Ты, конечно, это сделала, — тихо говорит она. — Так что спасибо тебе.
— Он и меня вернул к жизни, — шепчу я, и она кивает, улыбаясь.
Не успела оглянуться, как Сесилия ушла, а я осталась одна в своей палате. Именно тогда на
столе рядом со мной замечаю цветы и открытки. Одна из них бросается в глаза, и в животе все
сжимается. Я узнаю почерк Дэна.
Я изо всех сил пытаюсь двигаться, но это безнадежно. Должно быть, я сломала ребро, потому что даже попытка поднять себя мучительно болезненна. Даже подняв правую руку на
несколько сантиметров, я вскрикиваю от боли. Я слышу шаги, которые направляются в палату.
— Боже мой, ты очнулась, — говорит Вайолет и бежит к моей кровати. Как и Бриа, она не
обнимает меня.
— У меня сломано ребро? — спрашиваю я, морщась.
— Да, — смеясь, говорит подруга. — И сломана нога, и сотрясение мозга. И тебе удалили
селезенку.
— Что? — громко кричу я, и мы обе смеемся. — Что я буду делать без селезенки?
Вайолет мягко улыбается мне.
— Я так волновалась, — говорит и наклоняется, чтобы поцеловать меня в щеку.
— Я в порядке, — говорю я, глядя на гипс. — Я имею в виду, кроме того, что я не могу
двигаться, потому что каждый раз моя грудная клетка вспыхивает в пламени.
— Тебе что-нибудь нужно? — спрашивает Вайолет.
Она неожиданно тянется к графину с водой. Подносит его к моим губам, но я забираю его у
нее. Это больно, но уж это я могу сделать сама.
— Спасибо, — говорю я после того, как выпиваю воду. — На самом деле я пыталась
прочитать одну из карточек, — застенчиво говорю я и смотрю вниз. — Ту, что от Дэна.
Вайолет кивает и берет ее в руки. Она даже не уточняет, какая именно, и я понимаю, что
подруга уже прочитала записку.
— Дорогой Эв, — начинает она. — Надеюсь, ты скоро поправишься. С любовью, Дэн и Миа.
— И это все? — взвизгиваю я. — Я чуть не умерла, и всё что он говорит, это «скоро
поправишься»?
— Эй, Эви, — говорит Вайолет, показывая на десятки ваз с цветами. Именно тогда я
замечаю, что все они георгины. Каждый. Отдельно взятый. Один. — Ты знаешь, кто это прислал?
Я чувствую, как капля слезы падает мне на щеку, и я киваю.
Ник.
— А ты знала, что для георгинов сейчас не сезон?
— Я этого не знала.
Внезапно, глупая карточка Дэна теряет для меня всякое значение.
— Ник заказал их от друга из Тулума. Он сказал, что они принесут тебе хорошую
энергетику.
Я смотрю на все красивые георгины, стоящие в вазах.
— От кого все карточки?
— За исключением этой? — спрашивает Вайолет, бросая карточку Дэна в мусор. — Как ты
думаешь от кого?
— Ты можешь?.. — я смотрю на все эти чудесные открытки, и знаю, что сейчас же должна
их прочитать.
Вайолет читает мои мысли, собирает их все и складывает мне на колени. И не говоря ни
слова уходит, и я одна с десятью карточками. Все от Ника. Я открываю первую из них.
«Значение георгина — «навечно принадлежащий тебе»»
»Ты знала об этом? Это кажется подходящим»
Улыбаюсь и беру следующую карточку.
«До этого момента я никогда не знал себя»
Я открываю следующую.
«Её сердце шептало, что он сделал это для нее»
Что это?
«Наши шрамы дают нам понять, что наше прошлое было настоящим»
Я лихорадочно открываю следующую.
«Прошло много лет с тех пор, как у меня был такой образцовый овощ» .
Я смеюсь. Внезапно, плачу, потому что понимаю, откуда эти цитаты. Это цитаты из книги
«Гордость и предубеждения».
«Вы должны позволить мне сказать вам, как я горячо восхищаюсь вами и люблю вас»
«Имейте немного сострадания к моим нервам. Вы разрываете их на куски»
«Мы не страдаем случайно»
«Это происходило так постепенно, что я не знаю, когда это началось»
«Я люблю тебя. Очень горячо»
— У меня есть одиннадцатая карточка, — говорит Ник, входя в мою палату.
Я поднимаю глаза и начинаю плакать. Я плачу за все, через что он прошел за последние два
дня.
Я плачу, потому что Ник прислал мне георгины из Мексики.
Я плачу, потому что он принес мне карточки с цитатами из моей любимой книги.
Я плачу, потому что Ник здесь, и он единственный, кого мне нужно было увидеть с тех пор, как я проснулась. Он мой номер один.