– Вот ведь! Всю жизнь за всеми следит, доносит, сплетничает. Нервы измотала всему двору! Должно быть только так, как она считает правильным. Но даже тогда, она все равно будет задавать свои вопросы. А куда вы вчера ездили с этим бандитом?
Они продолжали разговаривать, уже одеваясь в коридоре.
– Корм ему купили, сиденье специальное – будем учиться ходить в туалет по-человечески, игрушки разные для развития котенка, витаминки, шлейки для прогулок. Дом ему присмотрели многоуровневый, с верандой, когтеточкой, спальней. Там все натуральное, чтобы аллергии у него не было.
– Боже мой! Что ты говоришь? И неужели ты веришь, что с ним можно куда-то выйти?
– Вчера он со мной ходил, сидя в домике, а в выходной поедем к моим родителям – там уже надо на поводок его сажать.
– Стоп-стоп. Это так, между делом, ты мне сообщаешь, что мы едем к твоим родителям?
– А что тут такого? Познакомитесь. Мы же теперь вместе. Навсегда. Да?
Мартин посмотрел ей в глаза, ожидая ответ.
– Да, навсегда, – выдохнула совершенно счастливая Яна.
Он прижал ее к себе, гладил волосы, дышал чуть чаще обычного. Потом чуть отодвинул, чтобы посмотреть в глаза, и сказал:
– Ты моя. Поняла?
Она кивнула, все шире улыбаясь.
– Я только твоя. Но и ты – только мой!
– Будь уверена.
Кот крутился под ногами, видимо, предполагая выезд.
– Нет, ты остаешься, – сказал ему Мартин. – Дом охраняй!
Янка хмыкнула, опасаясь, как бы не пострадал охраняемый объект от самого охраняющего.
Дальше день покатился своим чередом: работу, вне зависимости от любви, никто не отменял.
Яна не заходила в серверную, а компьютер работал исправно. Значит, вечером, после тренировки снова будет жарко… Стоило Яне об этом подумать, как румянец заливал ее щеки.
Чтобы отвлечься от своих мыслей, она прислушалась к тому, что говорят в кабинете. А девчонки неустанно теперь обсуждали Федор.
– … Настя, я же тебе говорю: вчера поздно возвращалась от родителей. Смотрю Федечка выруливает из «Маски» с двумя телками, обеих обнимает и сажает в такси, и сам туда же. Что тут говорить? Бабник он и есть. Енот-потаскун!
Настя вздохнула, постучала пальцами по столу, задумчиво глядя в окно. Потом тряхнула волосами и выдала:
– Я ему устрою райскую жизнь – забудет вообще, как по койкам прыгать.
Тут уже Яна не выдержала.
– Да зачем он тебе, Настенька? Ну, зачем? Только ранишь себе сердце.
– Нравится он мне! Понимаешь, нравится! Я не такая железная, как ты. У тебя нет никого, и тебе все равно, а я так не могу. Я хочу семью, детей!
Настя чуть не плакала. Девчонки молчали. Никто не ожидал, что Настя влюбится, а выходило именно так. Яна вздохнула.
– Что ты там придумала, стрекоза?
– Последнее средство – ревность. Проверю – если не подействует, тогда – точка.
– Ясно. Орудие ревности нашла?
– Да. Брата двоюродного попросила, он такого же возраста, как Федя. Байкер. Здоровенный! Завтра за мной приедет после работы, сегодня-то Феди нет – выходной.
Девчонки засуетились.
– А твой брат женат? А может…
– Не может, – строго сказала Настя. – Он женат, сыновят и дочерят – дважды!
– Ого!
Все опять зажужжали, как пчелы, уткнувшись в компьютеры. Завтра будет представление!
А Яна, между тем, думала, почему еще до сих пор не позвонила мама с расспросами и наставлениями. «Неужели что-то в ней изменилось? Да не может этого быть! Выждет денек и начнет массированную атаку».
Илья свой выходной проводил с Мариной. Заехал за ней утром, как договорились вчера за ужином. Она сначала не хотела принимать помощь, но Илья ей обрисовал все плюсы и минусы ее одиночного выезда, добавил красок про очень неприятные ощущения после первого дня гимнастики и прочих физиопроцедур, и Марина сдалась. Сама видела, как плачут взрослые мужики на ее сеансах. А просить кого-то из семьи ей было уже стыдно, и так они из-за ее дурости из кожи вывернулись.
Пока ехали в больницу, ей позвонили все родственники, предлагая свои услуги. Но она сказала, что у нее уже есть помощник.
После всех экзекуций, она откровенно сказала Илье, что он просто спас ее сегодня. Она же была уверена, что сразу «побежит», как только ей снимут гипс и каркас. Это другие не могут, а она сможет! Но вышло все, как у всех: на ахилл нацепили поддерживающий гипсовый сапожок, а колено зафиксировали тугой повязкой. В итоге она опять почти обездвижена. Но тут добавился еще и страх того, что кто-то заденет или толкнет. А с Ильей эти переживания быстро испарились. Он, как заправский секьюрити, оберегал ее со всех сторон, ибо знал, что такое травмы и их усугубление.
Марина очень устала. Она не хотела показывать Илье, как ей больно после первого «гимнастического» занятия, кусала губы, отворачивалась к окну, чтобы засунуть слезы внутрь.
Илья искоса поглядывал на нее. Потом обнял за плечо, подтянул к себе поближе и сказал:
– Я знаю, как тебе больно. Хочешь, поплачь на моей широкой груди – на этом джемпере не заметно будет. Никому.
Марина легла щекой на него, спрятавшись в отворотах куртки, и только судорожно дышала, пытаясь протолкнуть слезы. Илья прижал ее голову к себе, ощущая, как она напряжена.
– Сейчас приедем, я тебя накормлю, напою и спать уложу. И все будет, как в сказке, – приговаривал он.
Маринка фыркнула и хотела вылезти из-под его руки, но не вышло – Илья не выпустил.
– Отдохни, упертая головушка.
И она затихла. Почему-то сейчас Илья ей напомнил отца, который стоически выносил все закидоны дочери. Только вот так же прижимал ее к себе, гладил по волосам и вздыхал.
Она задремала, но проснулась, когда поняла, что машина давно стоит.
– Приехали?
– Да. Открывай ворота.
Илья вышел из машины, обошел ее и взял Марину на руки – осторожно и для себя, и для нее.
– Тебе же нельзя! Так не надо меня брать – опасно! – испугалась она.
– Ничего страшного, за две минуты не сломаюсь. Ты легкая… Дина! Не мешай! Место, Дина.
Марина онемела от такого властного тона. Молча «доехала» до дивана и там уже сняла ветровку.
Илья вернулся в коридор, разулся, повесил куртку на вешалку и вернулся.
– Марин, ты уж извини, что шумнул на твою собаку. Просто я не знаю, чего от нее ожидать.
– Дина умная девочка, мне ее отдал М…мой брат. Свою собаку отдал, чтобы мне не было одиноко.
– Ладно, понял. Я перед ней извинюсь.
Марина совсем растерялась, смотрела на него во все глаза – он так серьезно говорил. Илья глянул на девушку, сдерживаясь из последних сил, и все-таки рассмеялся.
– Ты бы себя видела!
– Да ну тебя! Ты меня совсем запутал.
Они смеялись до слез. Это было, как расслабление после тяжелого дня.
– Представляю картину, как ты, стоя на одном колене, просишь прощения у собаки!
И снова взрыв хохота.
Илья успокоился первым.
– Так, я на кухню, разогрею, что там есть. А ты отдохни.
Он подошел, поправил подушки и осторожно повернул Марину, укладывая ее на диван. Она послушалась. Так невыносимо устала, что на время отложила свою привычку доказывать всем, что она не маленькая.
Вздохнула и, закрывая глаза, прошептала:
– Спасибо, Илья.
«Все-таки не назвала Белым Тигром. Не вернул пока свое имя». Глядя на уснувшую бунтарку, он твердо для себя решил заслужить, чтобы именно она назвала его так. Эта непонятная девчонка, похожая на пацана.
Глава 20.
Рабочий день пролетел, как обычно – без продыху. Снова Яна не видела Мартина, а он не заходил к ней.
После работы он отвез ее домой и предупредил, что дом для кота доставят около семи вечера, а сам уехал на тренировку.
Яна разбирала свои немногочисленные вещи. На плите готовился ужин. Накормленный Кит гонял бантик по необъятным просторам квартиры. За какую-то долю секунды до того, как запел телефон, Янка вспомнила, что мама давно не звонила…
– Да, мама, привет, – она села прямо на пол и приготовилась слушать. – Все хорошо. Честно! Квартира огромная, как моя и ваша, вместе взятые. Нам с котом здесь хорошо. Мартин на тренировке, я вещи разбираю.
В этот момент к ней подскочил Кит, встал на задние лапы, опираясь на нее одной передней, а другой стукнул Яну по руке, державшей телефон, пока не пуская в ход когти.