Ta Ne - А ты не такой?

– Ох, как горячо… – прошептал он ей на ухо, опаляя своим дыханием, которое вдруг участилось.

Марина, сначала державшаяся за лацканы его пиджака, потянула их в стороны, а потом перешла на пуговицы рубашки. Илья все теснее прижимал девушку к себе, а она, неотрывно глядя ему в глаза, медленно расстегивала пуговку за пуговкой.

– Ты хочешь и сейчас меня подразнить? А, Маришка? Не боишься?

– Нет… – выдохнула она куда-то в расстегнутую рубашку.

Ее руки прошлись по его горячей коже. «Боже, какой он … сильный»

Илья подхватил ее под попу, и в два шага оказался у стены. Прижимая Марину нижней частью тела, он сдернул с себя пиджак и рубашку, отрывая пуговицы на рукавах. Потом, сверкая глазами, взялся за край ее майки и потянул ее вверх. Марина подняла руки, позволяя стащить одежду через голову. На ней остался бюстгальтер темно-стального цвета, атласный со вставками тонкого черного кружева. Илья провел пальцами по контуру этой красоты, едва дотрагиваясь до груди. Оба часто дышали, поглядывая то в глаза, то на тела друг друга.

Илья уж и забыл о том, что у него болела спина. Он плотнее усадил ее на себя, жадно шаря руками по ней. Он пытался сдерживаться, ведь хотел немного пошутить, поприкалывать ее. Но не смог. И сейчас его разжигало все сильнее.

Марина сама выгибала спину, пытаясь прижаться к нему ближе, хватал его за волосы, тянула их. Она слегка прикусила его подбородок, который уже был колючим, и эти покалывания по губам погнали мурашки и дрожь везде, в каждую клеточку и нерв. Илья почувствовал ее зов и рыкнул, накрывая ее рот своим. Язык бессовестно проникал, толкался, имитируя танец другого органа. Маринка не отступала – она втягивала его язык, слегка прикусывая, обводя своим вокруг, демонстрируя мастерство владения своим «жалом».

Когда уже не осталось воздуха совсем, они выпустили друг друга, но Илья тут же начал целовать ее плечи, вжимая зубы – так ему хотелось ее заклеймить. А Марина и не стала себя сдерживать, она просто сильно втянула кожу чуть ниже его ключицы, оставляя малиново-синий засос. Илья зашипел от накатившего возбуждения, прошившего все тело. Он оторвал Марину от стены и понес в свою комнату, поддерживая одной рукой под попу, а второй сжав ее грудь. Тихий стон девушки оглушил его. Полетели к черту все тормоза и ограничители.

Он наклонился, укладывая ее на кровать… И охнул, зажмурив глаза от боли, скрутившей поясницу.

– Что? – тут же подпрыгнула Маринка. – Что? Спина?

Он, не открывая глаз, только еле кивнул. Она тут же слетела с кровати, помогая ему лечь лицом вниз. Он выдохнул сквозь стиснутые зубы.

– Во, бл*, старый хрен, – прошипел он, пытаясь шутить, – а еще к молодой девчонке подкатывать решил.

– Так! Ты давай-ка, не увиливай от ответственности! – готовясь к массажу, быстро пресекла его речи Марина. – наобещал мне тут с три короба, разжег девушку и в кусты? «Я старый!» Фиг отвертишься, сейчас тебя помну немного, и вернемся к тому, на чем остановились.

Она, конечно, понимала, что ничего этого сегодня уже не будет. Но может, оно и к лучшему? А то уж очень быстро все закипело-загорелось. У него наверняка нет никаких средств предохранения, не носит же он их на работу, в кармане пиджака. Да и у нее точно нет. Так что, как говорится, воспользуйтесь губозакаточной машинкой.

Она осторожно разминала напряженные скрученные мышцы спины, прорабатывая каждый сантиметр, разгоняя кровь. Илья тихо постанывал то ли от уходящей боли, то ли от удовольствия.

– Марин, ты так кайфово делаешь массаж!

– Я не только его делаю кайфово. Но если ты не будешь себя беречь, ты так и не узнаешь, что я еще делаю хорошо и очень хорошо.

– Не заводи меня, и так тяжело лежать на … том, что не хочет успокаиваться.

– А у тебя есть средства защиты? – пытаясь отвлечь его от боли и сбить настрой, спросила она.

– О, черт…

– Вот! Так что, не сегодня, боец, не сегодня. А подразнить – я всегда «за». Обращайся, если что.

Марина накрыла его спину полотенцем и пошла мыть руки. Она передвигалась осторожно: коленка не болела совсем, а вот сухожилие тянуло и дергало. Все эти гимнастические захваты ногами не прошли бесследно. «Придется самой сегодня разминать, Илья теперь не встанет. Спит уж, наверное».

Она нашла свою майку на полу, надела ее и пошла проверить «старого хрена». Он действительно спал, ровно и глубоко дыша.

«Ну и хорошо. Пусть восстановится немного… Потом отработает долги за массаж» – улыбнулась она сама себе.

Время не остановить, не растянуть, не сжать. У него свои законы. Когда что-то нужно успеть, его не хватает…

Мартин каждый день приходил домой просто измочаленный. Он ел и падал спать без сил. Похудел, еще сильнее проступили все мышцы.

В четверг вечером Яна не выдержала и, дождавшись, когда он уснул, пошла к Марату.

Он открыл дверь и вздрогнул от неожиданности.

– Привет, – поздоровался Марат, – проходи. Случилось что-то?

Она зашла в квартиру и остановилась в коридоре, внимательно разглядывая младшего брата своего любимого человека. Он выглядел не лучше Мартина. Может, только с той разницей, что еще не спал. Но тоже был уставшим и похудевшим.

– Привет, Марат. Что происходит? Такое ощущение, что бой у Мартина будет не с одним человеком, а с целым отрядом. Кто его соперник?

– Если я назову его имя, это тебе все равно ничего не скажет. Завтра будет обычный бой. Просто Орка за последний месяц несколько расслабился. Поэтому и подготовка стала жестче. Не переживай.

– Ты меня не обманываешь? Я ведь завтра там буду. Вдруг в обморок грохнусь?

– Я не дам тебе упасть, – пообещал Марат.

Яне показалось, что он какой-то грустный, но она не стала спрашивать. Зачем лезть в сердце человеку? Они не так близки, чтобы он душу перед ней выворачивал.

– Ладно, пойду я тогда. Ты меня чуть успокоил. Пока, Марат.

Она открыла дверь и вышла, прикрыв ее за собой.

– Пока, Янка, – прошептал он ей вслед, словно пробуя на вкус ее имя, произнесенное почти наедине.

То, что она уже ушла, не имеет значения. Она все-таки сегодня была у него дома, одна. Сердце наполнилось радостью и одновременно тоской. За время подготовки Мартина к бою он так устал, что ему ничего не снилось. Нервы были на пределе. Надеяться на случай не приходилось: соперник был намного сильнее физически, крупнее габаритами и агрессивен. Мартин мог победить только своей ловкостью, выносливостью и знанием таких видов борьбы, которые не пользовались популярностью у известных бойцов.

Марат вздохнул и совершенно обессиленный ушел спать. Дуся, наблюдавшая за ним из своей спальной корзины, тоже вздохнула и побрела к нему на кровать – поддержать хозяина, потому что последние несколько ночей он не метался во сне, а просто спал, не шевелясь.

А Яна никак не могла уснуть. Она лежала рядом с Мартином и разглядывала его, мирно спящего.

«Ты такой красивый… Необычная внешность. Я люблю в тебе все. Все-все до капельки! Я помню, как ты мне сказал тогда, что ты обычный. Нет, ты не такой. Не такой, как все. Ты не умеешь врать, в твоей душе нет места подлости или злобе. Ты умеешь шутить, смеяться. Ты любишь свою семью, дурного кота, меня… Я знаю, что ты меня любишь. Я так счастлива, что нашла тебя! Или ты меня. Это все равно. И как бы я не боялась, я знаю, что ты победишь. Я верю в тебя».

Ее глаза закрылись, она уснула. Яна была сильно напряжена и еще сильнее старалась этого не показать. Засыпая, она не заметила, что тихонько шепчет слова вслух. Как только ее дыхание стала глубоким, Мартин открыл глаза и посмотрел на нее с легкой улыбкой. Он тоже хотел ей многое сказать. Пусть она услышит его во сне.

– Я люблю тебя, маленькая смелая девчонка со смешными косичками. Ты самая красивая, нежная, добрая. Мы всегда будем вместе. Нас ничто и никто не сможет разлучить. И запомни – я никогда не проиграю. Не бойся за меня. Люблю тебя.

Он подтянул ее к себе, осторожно устроил на своем плече и, глубоко вздохнув, уснул.

Пятница началась совершенно обыденно. Так выглядело со стороны. Но Яна чувствовала, что бой сегодня будет тяжелым. И как бы она не боялась смотреть на драку (мордобой можно называть сколь угодно красиво, от этого суть не менялась), а идти надо. Обязательно.