Разлука только усилит чувства, сказала мама.
Найдет себе американочку, сказала Аленка, которая с некоторых пор была зла на всю мужское население планеты.
А Руслане и сказать было нечего.
Ну правда, что тут скажешь? Не уезжай? Забей на карьеру и учебу? Возьми меня с собой? Не забывай меня?
Все нелепо и глупо. Поэтому она искала слова заранее, хотя это было невозможно, ведь цель не определена. Чего она хочет? Ну с этим ясно.
Просыпаться и засыпать рядом с ним. Забыть, что вокруг существует что-то еще, кроме их поцелуев, голубиной воркотни, ссор по невнятным причинам, сладких примирений.
Это еще хорошо, что я не влюблена, думала Ланка.
И не люблю его вовсе. А то совсем бы… того…
Или тогда бы все было проще? Когда любишь, не думаешь о последствиях. Можно рвануть за ним хоть на край света или валяться в ногах, действительно, умоляя его не уезжать. В любви как на войне, все средства хороши. А она что-то прикидывает, размышляет, взвешивает. Нет, нет, это здорово, что у нее не любовь.
В глазах стояли слезы. Руслана сняла очки, вытерла глаза и снова стала читать благоглупости в женских журналах. Сама такие пачками выдает. Так чем они помогут ей? Протестируют, крепкие ли у них отношения? Поставят точный диагноз: любовь или все-таки нет?
Если уж сердце сомневается, значит, – нет! Или оно, бедное, надрывается: нет, нет, нет!? Чтобы не разорваться.
Запищал сотовый. Дима спросил, готова ли она. Руслана ответила, что готова, и через минуту спустилась к нему. Машину он так и не поменял, катались в старой. Хотя Ланка предлагала отправить ее в музей имени Нового года. Шутила.
– Поужинаем в «Колобке»? – Спросил он, как о деле решенном.
Ей было все равно.
За столиком вяло ковырялись в тарелках, и так же апатично текла беседа. Ни о чем. Наконец, она взяла быка за рога.
– Мы сегодня прощаемся?
– Я уезжаю только на следующей неделе.
– Хочешь сказать, еще есть время? Последний ужин впереди?
– Ланка, не надо так. Думаешь, мне легко?
Она сквозь зубы ответила, что он прячет голову в песок наподобие страуса, а это всегда легче, чем искать выход.
Он спросил, какой выход имеется в виду. Выход куда?!
Еще бы поинтересовался, откуда! В этом вопросе наблюдалась, кстати, солидарность. Дима тоже искренне считал, что любовь – не их случай. И это радовало. Он вообще последнее время много и часто радовался. И при этом сохранял твердость рассудка, так во всяком случае, показывали отчеты по работе. Голова трудилась четко, со спокойной уверенностью. И на душе было легко. Так бы он подумал, если бы слово «душа» входила в мужской лексикон. Но с тех пор как Дима справился с прошлым, словарный запас на любовную тему практически иссяк. Мысли тоже в это русло не заплывали. Он ощущал себя будто в тихом, чистом море.
И вдруг эта стажировка. Конечно, не вдруг. Но как-то совершенно не кстати. Все было так славно и так естественно, что с каждым днем крепла уверенность, будто это навсегда.
Лев Толстой был прав, говоря о счастливых семьях, которые похожи друг на друга. Пусть они с Русланой не семья. У них эти… отношения. Связь? Неважно, как называть. Главное, им вместе комфортно, уютно, и именно так выглядит счастье: ее сияющие глаза, ее ладонь на его груди, цокот каблучков, когда она выбегает к нему навстречу, и становится с каждым шагом все ближе. Ближе…
Все было на своих местах. А теперь?
По большому счету он не хотел сдавать экзамен на расставание. Просто не имел такого желания, и все! Он возьмет ее с собой, вот что! Подумаешь, одиннадцатый класс! Переведется и окончит школу в Америке.
Или он не поедет никуда. То есть, поедет, но не сейчас. Может всякое случится, они устанут друг от друга, к примеру.
Дима смотрел на нее сейчас, и при этой мысли стало больно.
Устать от этой ямочки? От смеха, который эхом звучит в нем самом? От ее рассказов о работе, школе, семье, от ее молчания, когда каждую мысль он мог прочитать во взгляде, и приходил в буйный восторг, если угадывал…
Ты должен ехать, сказал на днях отец, как будто Дима сам не знал этого.
Делай, что должен, и будь, что будет.
Беда в том, что теперь он твердо знал еще кое-что: будет плохо. Сейчас хорошо, а без нее будет не очень. Или очень НЕ…
– Отвези меня домой, – попросила Руслана, – мы сегодня не поговорим, только настроение друг другу испортим.
Вероятно, его мысли она тоже угадывала на раз.
Плохо-то плохо, но изменить он ничего не может. Вместе погорюют, она всплакнет, наверное.
– Подожди, Русалка, не убегай! Мы же будем по скайпу общаться, будем созваниваться! В конце концов, это всего на пару месяцев! А как люди в армию уходят?
Она пожала плечами и отвернулась. Знать не хочу ни про каких людей, успел прочитать он в ее глазах.
– У нас жизнь впереди! – Ляпнул банальность он.
И взял ее за руку. Она выдернула.
Вот тебе и мудрые советы из журналов. Вот тебе и серьезная беседа, взвешенные аргументы, совместные поиски оптимального решения. Компромиссы, ага.
Она не желала никаких компромиссов. Она мечтала только о том, чтобы он примчался завтра с букетом роз, упал на одно колено, и сделал ей предложение. Все. Тогда жизнь впереди, действительно. А иначе – она кончилась!
Конец! Руслана рыдала в подушку, повторяя мысленно это слово. Конец всему! И неважно, встретит ли он там американочку, как выразилась Алена, или она тут познакомится с русским. И скайп не поможет, и телефон не спасет. Потому что он сделал свой выбор, и этот выбор не в ее пользу.
Карьерист чертов!
Да, она в курсе, что для мужчин главное – дело. А любовь на втором месте. Или на третьем, после друзей?
Причем тут любовь, поинтересовался ехидный голосок внутри нее. Ты же недавно радовалась, что любовью и не пахнет?! Все тихо, спокойно, разумно, красиво. А как дошло до первой трудности, так и лапки свесила.
Она подскочила и, не глядя на время, всхлипывая, стала набирать смс для него. Мол, я была дурой, поезжай спокойно, буду ждать, это все ерунда, мелочи жизни.
Стерла. Начала снова. Мол, извини за истерику, упреки, я сорвалась, хотя не имею на этого никакого права, я же не твоя невеста, у нас все легко и просто, пусть так и остается…
Стерла.
Роман получается, а не сообщение!
Набрала номер и долго ждала ответа, кусая губы и принимаясь использовать подушку в качестве боксерской груши. В трубке гудело и гудело. Хоть бы он себе мелодию какую поставил! Все забывал, все не до этого. Растяпа, в общем! Такой несовременный, жуть! Телефон грамотный, стрижка отпадная, манеры королевские, а сам ужасный недотепа по жизни.
И зачем она с ним связалась? Даже на звонки не отвечает! Обиделся, что ли?
– Руслана? Что случилось? – Наконец, услышала она его голос.
– Ничего! Я уже не могу тебе позвонить просто так?
– Просто так в три часа ночи?! Тебе не спится?
Представь себе, рявкнула она и отключилась. Ну, идиотка! Кретино остолопо! Позвонила, чтобы тут же нажать отбой. Больной, проснитесь, примите снотворное!
Он перезванивал минут десять, прежде чем она ответила.
– Что тебе надо?
– Хочешь, я приеду?
– В три часа ночи? – Ехидно спросила Ланка.
– Да хоть в пять!
– Правильно! Что время-то терять, когда всего неделька осталась! Пользуйся, пока я под боком, да?
Теперь отключился он. Что и требовалось доказать. Она ему не нужна, и никогда не была нужна. Просто их прибило друг к другу взрывной волной прежних чувств. Как подумала! Не статьи ей надо писать, а любовные саги.
Правильно сделала, что осталась сегодня дома, надо побыть одной, хоть каплю гордости сохранить. Что она, действительно, как марионетка? Пока он спокоен и ласков, и ей хорошо, а теперь в равнодушие ткнул, как кутенка в прорубь, и она захлебнулась послушно. Нужно лапками бить, всплывать и снова самой, одной, зато целой, невредимой!
Ворочалась, ворочалась, вздыхала тяжело. И чего так накрутила, спрашивается? Ведь все придумала от начала до конца, а на самом деле все не так, как в действительности. Сама не понимает, о чем думает, что чувствует, запуталась.
Перезвонила все-таки. Она же разумный человек. Расставаться надо цивилизованно. Ну да, в четыре часа утра!
– Дим, ты спишь?
– Уже нет.
– Не злись!
– Не буду. За рулем злится вредно. Для пешеходов.
– Ты шутишь? В смысле, про руль – это шутка?