Лешка метнулся за Аней, а ребята разразились хохотом, видя, насколько наивен пацан.

Догнав Аню на выходе, Лешка остановился перед ней, затем смущенно чмокнул ее в щеку.

— Спасибо, что приехала. Мне очень приятно, что ты была на этих соревнованиях.

Щеки Ани покраснели, она импульсивно потянулась к нему и прикоснулась своими губами к его губам, затем быстро отстранилась.

Лешка выдохнул воздух, тоже покраснев от такого, потом вспомнил наставления.

— Сходим завтра в кино вечером? Я пораньше закончу с лошадьми.

Аня опять покраснела, но затем согласно кивнула. Они договорись, куда пойдут и на какой фильм. На этом Леша, попрощавшись, побежал обратно, а Аня, счастливая, пошла к автобусной остановке.

— Ну как? — спросил Ефим при виде прибежавшего Алешки.

— Завтра в кино пойдем, она хотела Терминатора посмотреть.

— Понятно… билеты на последний ряд купи.

— Зачем? Оттуда плохо видно.

Ребята опять все дружно заржали, а Ефим спокойно стал пояснять.

— Ты чего, думаешь, девчонкам интересно про какую-то железяку смотреть, как она там стреляет и морды бьет? Она с тобой побыть хочет. Короче, слушай внимательно. Купишь цветы, перед кино в буфет сходите, пирожным покормишь и на последний ряд садись с ней. Понял? Ты хоть целоваться-то умеешь?

Назар, все это время слушавший весь этот разговор, при этих словах отвел глаза от Алешкиного лица. Лешка тоже покраснел как помидор.

— Все ясно, — видя красного Лешку, изрек Ефим, — природа подскажет. Ты главное пошустрее будь. И не переживай, все получится. Понял?

— Понял.

К этому моменту Машка вернулась с Валей, и Назар, как и все, переключил свое внимание на коня.

В этот день, вернувшись на конюшню, Назар с ребятами для всех организовал роскошный стол с едой и сладким в честь первого выступления Алешки на его коне. Лешку тоже посадили за стол, как только он завершил возиться с Валюшей и, дав коню сено, оставил его в покое в своем деннике.

* * *

Свидание с Аней проходило как-то странно. Алеша чувствовал себя не совсем уютно, но он выполнил все, что ему сказал Ефим. Аня была очень рада букету роз. В буфете кинотеатра с удовольствием съела пирожное картошку и почему-то очень обрадовалась, что их места на последнем ряду.

Когда начался фильм, Алешка пожалел, что они так далеко сидят, понимая, что на первых рядах было бы намного виднее. Фильм его увлек так, что он забыл обо всем. Он, открыв рот, смотрел на терминатора, как тот круто стреляет и крушит все вокруг себя. Ему даже не мешало то, что Аня в момент испуга хваталась за его руку и, наверное, когда ей было страшно, прижималась плотнее к нему.

Когда включили свет, он с живостью стал обсуждать с ней увиденные события. Она, казалось, не очень впечатлилась фильмом и даже не совсем помнила его сюжет.

Так в эмоциональном монологе Лешки они и дошли до ее подъезда. Анна попросила проводить ее до квартиры. Они зашли в подъезд, и она, развернувшись, опять прижалась губами к губам Алеши.

Тот замер в ступоре, так как его мысли были там, с терминатором, в его мире и его войне. Он тупо стоял и почувствовал, как губки Ани стали покусывать его губы, а ее язык проникать в его рот.

И здесь в его голове всплыло воспоминание о губах, которые так же прижимались к нему, и языке, который проникал в него… Алешка закрыл глаза и, вспоминая это, продолжил поцелуй, как будто он был сейчас там, с ним…

Он очнулся от того, что Аня оттолкнула его в грудь и быстро взбежала по ступенькам, оттуда задорно улыбнулась с лицом светящимся от счастья, и скрылась за поворотом лестницы.

В этот вечер, стоя на платформе Беговая и дожидаясь своей электрички, Алеша думал о нем. Этот поцелуй всколыхнул в памяти то странное, что он хотел забыть и не вспоминать. И вот опять он это вспомнил. Еще он вспомнил, как, увидев его на своих соревнованиях, ему было приятно знать, что Назар приехал посмотреть, как он прыгает.

"Глупый я, он приехал на своего коня посмотреть".

Эта мысль огорчила Алешу, но потом он вспомнил рукопожатие Назара. Значит, все-таки он доволен его выступлением…

* * *

Хорошее в жизни тоже когда-то заканчивается. И вот у Алешки началась черная полоса, это окончание школы и экзамены. Он понимал, что должен это пройти, чтобы наконец стать свободным от школы, и тогда он полностью сможет посвятить себя лошадям. Поэтому вторую половину мая он ударился в учебу. В основном это выражалось в писании шпаргалок, так как выучить это было уже без вариантов. Шпаргалки представляли из себя длинные гармошки, куда он мелким почерком писал ответы по всем предметам.

Еще его огорчало, что отношения с его другом Генкой как-то вдруг испортились. Все началось с того раза, когда Генка впервые увидел его в новых, купленных ему Назаром и Ефимом вещах.

Генка долго разглядывал его, смотрел на какие-то надписи на иностранном языке на его джинсах и куртке, потом изрек, что это дофига стоит, и вообще не достать… После чего насупился и, не попрощавшись, ушел. Лешка еще долго стоял в растерянности, не понимая, что так привлекло его друга в этих джинсах и куртке. Он ведь их надел, потому что джинсы были удобные, а куртка теплая. Так и не поняв своего друга, он потом пытался в школе с ним поговорить, и даже вроде Генка с ним стал общался, но теперь более сдержанно и вообще странно.

Так что, в преддверии экзаменов, Алешка рассчитывал только на себя.

Наверное, все в этой жизни можно пережить, когда у тебя есть цель. Вот так и ужас экзаменов он пережил, и они прошли, оставив в его душе смутные воспоминания, волнения и радость от того, что это закончилось.

На выпускной он шел как на обязаловку. Его давно уже не интересовали все школьные мероприятия, да и не дружил он ни с кем. Тем более, видя, что вся дружба заключается в постоянном курении и распитии непонятных напитков прямо из горлышка бутылки. Это повторилось и на выпускном. Ребята группировались и пили. Лешке было это неинтересно, и он, видя, что официальная часть закончена, тихо смылся оттуда, а выбежав из душного зала ресторана, в котором был их выпускной, полной грудью вдохнул воздух свободы. Теперь он был свободен.

Где можно поделиться радостью обретения свободы? Конечно на конюшне. Туда Алешка и помчался, сняв с шеи галстук и спрятав его в карман пиджака, который ему пришлось купить по этому случаю.

Влетев на конюшню, он столкнулся с Назаром. Тот стоял у денника Валхензея и кормил его сухариками.

— Ты откуда такой, при полном параде? — Назар погладил морду коня, который даже не дернулся, позволяя ему это.

— С выпускного.

— Да, ты же теперь свободным человеком стал. Поздравляю. Что не празднуешь со всеми?

— Не хочу… мне там неинтересно… мне здесь интересно.

— Какие планы после школы? У тебя до армии еще год. Куда поступать решил?

— Не хочу я поступать. Я с лошадьми быть хочу… там, на соседней конюшне, мне подработку предлагают. Пока учился — времени не было, а сейчас возьмусь. Они коней под перепродажу привозят, их работать нужно, напрыгивать, — Лешка почему-то хотел всем этим поделиться с Назаром, — Петрович не против, он сказал, что мне опыт нужен и хорошо, когда кони разные, это больше опыта дает. Вот я и решил, буду сначала у Петровича делать все, а потом там работать лошадей. Я об этом только и мечтал, когда постоянно с лошадьми буду…

Назар, слушая, смотрел на лицо Лешки. Он понимал, что тот сейчас опять делится с ним свой мечтой, то, что другим не рассказывал. Еще он впервые видел Алешку в костюме, который ему шел и очень гармонично на нем смотрелся. Его взгляд опять задержался на Алешкиных губах, таких странных, обведенных по контору чуть ярче. Он вспомнил их… затем зло тряхнул головой.

— Плохо, конечно, что в институт не идешь, да и вообще, учиться нужно… Но дело твое… Поседлай мне моего, покатаюсь.

Алеша кивнул и, быстро пройдя по проходу, скрылся в комнате, где они переодевались, чтобы снять цивильные вещи и надеть конюшенные.

Назар ездил на своем коне больше часа. За это время Алешка уже успел поработать Тоху, и потом, видя Назара, забрал у него коня.

Стоя с Валей в мойке, он услышал голос Назара.

— Поехали в кабак, поедим, отметим событие в твоей жизни, все-таки школу закончил.