Мэри Брендан - Аметистовое ожерелье

Она с таким ужасом смотрела на бумагу, словно та могла ее ужалить, и машинально спрятала руки за спиной… Потом схватила договор и, подбежав к камину, бросила ненавистную бумагу в огонь. Обернувшись к Россу, она с вызовом вскинула подбородок, отбросив упавшие на лоб русые пряди.

– Мне повезло с моим секретарем, – услышала она ироничный голос. – Иногда он бывает очень дотошным, но, как оказалось, не напрасно. Он настоял на том, чтобы писарь делал копии со всех моих документов, и миссис Сэмпсон пришлось подписать несколько экземпляров договора. Остальные хранятся в моем сейфе.

– Мне все равно, – проговорила Элизабет, превозмогая растущую ярость. – Я за вас не выйду! Никогда, слышите, никогда! – выкрикнула она.

– Наконец-то мы подошли к самому главному, – проговорил Росс. – Вы пришли сюда, уверенная, что я собираюсь сделать вам предложение. Я об этом даже не заикался, как вообще не намерен жениться. Следовательно, мы пришли к согласию, и я надеюсь, теперь мы мирно решим проблему с деньгами. Мне нужно одно – верните мне долг. Если честно, я бы хотел получить наличными, но согласен на любое равноценное возмещение.

– Что вы имеете в виду? – тихо проговорила Элизабет, с трудом ворочая пересохшим языком.

– Постараюсь объясниться. Я считаю, что вы сообщница, а может даже, главная подстрекательница в этом заговоре, цель которого – заставить меня на вас жениться. И все ваши страстные речи направлены только на то, чтобы любым путем вызвать у меня симпатию к вам. Можете все передать Эдвине – это подействует на нее отрезвляюще. Да, мне действительно нравятся экстравагантные женщины, красотой и поведением выделяющиеся из толпы. Но не до такой же степени! Если вы решили вернуться в светское общество на фалдах моего свадебного фрака, то я вас должен разочаровать: я никогда не возьму в жены грубую, надменную маленькую стервочку, которая взрывается по любому поводу. – Он прислонился спиной к стене, засунув руки в карманы, и лениво взглянул на Элизабет. – Постарайтесь убедить Эдвину, что сейчас вам обеим нужно действовать очень обдуманно… и признать, что в своем стремлении женить меня вы потерпели поражение. Верните мне мои деньги, и это пустяковое дело будет исчерпано.

Лицо Элизабет было белым, как мел, и Росс не мог понять отчего: от потрясения или от ярости, охватившей ее.

– Поверьте, я человек не мстительный, – сказал он, немного смягчившись. – Я не хочу, чтобы вашу бабушку посадили в долговую тюрьму, а вы бы оказались… в моей постели… – На мгновение в гостиной воцарилась гнетущая тишина. – Но если вы будете упорствовать и не вернете мне долг, то берегитесь… Как человек довольно щедрый, я могу предложить вам две тысячи фунтов стерлингов в год. Тогда вам придется служить мне шесть лет, чтобы отработать и причитающиеся мне проценты. Прослужив у меня довольно длительное время, вы станете профессиональной куртизанкой, примерно… годам к тридцати пяти. К этому времени я вас прогоню, но, будучи человеком добрым, постараюсь пристроить к какому-нибудь более скупому джентльмену. В конце концов, со временем у вас ничего не останется: ни прежней фигуры, ни былой красоты, и вы будете благодарны, что сможете наскрести себе на жизнь, как какая-нибудь потаскушка в Уайтчепеле.

Элизабет пыталась возразить, но не могла произнести ни слова. От ужасающего потрясения у нее пропал голос. За всю ее жизнь, даже после того унижения, на которое намекнул Росс, никто не говорил с ней так намеренно жестоко.

Но то, что он говорил, было правдой. Она сталкивалась с подобного рода несчастными женщинами почти каждую неделю, посещая тюрьмы Ньюгейт и Брайдвелл.

Она хотела крикнуть ему, что не имеет к этому никакого отношения, что узнала о бабушкиной затее в самый последний момент, но вместо этого она молча смотрела на него, и ее глаза казались огромными на белом как мел лице.

– Уговорите свою бабушку выполнить договор. Десять тысяч фунтов стерлингов должны быть доставлены сегодня к четырем часам дня на Гроссвенор-сквер. Я отказываюсь от причитающихся процентов. Напомните Эдвине, что еда в тюрьме оставляет желать лучшего, из-за чего ваша бабушка в случае чего может сильно похудеть. Так что выбор за вами, – сухо сказал он. – Но учтите вот что, миледи. Я хочу, чтобы все прошло прилично, как подобает людям нашего круга. Это все, что я имел в виду, – заключил он.

К Элизабет, наконец, вернулась способность говорить. Она глубоко вздохнула.

– Спасибо за разъяснение, сэр, теперь я точно знаю, что вы имели в виду. Надеюсь, вы разрешите мне отнять у вас несколько минут и объяснить, что имею в виду я.

С каким наслаждением она набросилась бы на него и била, била бы по лицу! Она обвела взглядом его высокую мощную фигуру. – Во-первых, – начала она, вздохнув, – должна вас поздравить – у вас превосходная память. Да, десять лет назад меня унизили и втоптали в грязь. Да, меня стали сторониться люди, которые считали ниже своего достоинства общаться со мной. Во-вторых, если бы я действительно захотела вернуться в высший свет, вцепившись в чей-то фрак, то подыскала бы фрак поблагороднее вашего. Ослепленный высокомерием, вы решили, будто я буду низко кланяться и благодарить… за то, что мне сделал предложение выскочка, новоиспеченный виконт двухнедельной давности и к тому же отъявленный негодяй, который сумел добиться расположения при дворе. Боюсь, что сейчас расстрою вас: я получала предложения от представителей самых знатных аристократических семей Англии. – Она не спускала с него горящих глаз. – Например, граф Кэдмор, менее щедрый, но зато более настойчивый. Две недели назад он снова прислал письмо, в котором предлагает мне жить в роскошном особняке, где слуги будут наперебой удовлетворять мои самые невероятные капризы. А вы, жалкий виконтишка, решили поселить меня вместе с вашими дешевыми любовницами! Вы действительно так глупы, что вообразили, будто дочь маркиза согласится вступить в брачный союз с корнуолльским контрабандистом? Если бы моя глупая бабушка не заварила эту кашу, я бы, услышав ваши упоительные фантазии, смеялась бы вам прямо в лицо и…

Но ей не дали продолжить. Сильные смуглые руки схватили ее за белые плечи, оборвав на полуслове, и Росс поставил ее перед собой. Ее русая головка едва касалась его смуглого тяжелого подбородка.

– Тише! Или я пошлю эти «упоительные фантазии» ко всем чертям! Обещаю, что вам не придется смеяться, – добавил он.

– Что ж, поверю вам на слово. Однако трудно найти второго такого фантазера! – проговорила она, глядя на него из-под густых темных ресниц.

– Правда? – вырвалось у него. – А как насчет лейтенанта Хэверинга? Из-за его или из-за ваших фантазий вы превратились в забаву для «джентльменов» с большой дороги? Элизабет похолодела. Росс не упустил случая напомнить ей о ее позоре. На мгновение ей показалось, будто оглушительный гогот раздался в гостиной. Казалось, даже стены дрожали от жестоких выкриков мужчин, сопровождавших их с отцом отъезд обратно в родовое имение в Гертфордшире, словно ее отправляли в ссылку. Росс Трилоуни мог и не быть непосредственным свидетелем ее высылки из Лондона под улюлюканье расфранченных денди, но зато он злорадствовал теперь. И у него были основания презирать ее не меньше, чем она презирала его. Элизабет почувствовала, что у нее подкашиваются ноги, и едва успела ухватиться дрожащей рукой за спинку дивана.

– Я хочу попросить вас набраться терпения, – проговорила она. – Пожалуйста, подождите меня здесь. Не волнуйтесь, это в ваших же интересах. – Не дожидаясь ответа, она быстро вышла из гостиной.

Росс проводил ее взглядом и, когда Элизабет скрылась, закрыл глаза. Он чувствовал себя разбитым и усталым. Он совсем обессилел от этого сражения. И, несмотря на то, что он, скорее всего, выйдет победителем, вдруг почувствовал горечь утраты и понял, что нажил непримиримого врага…

Эта женщина не пришла с оружием, чтобы выстрелить ему в голову, не объединилась с Эдвиной, чтобы разработать план военных действий. Она вообще ничего не знала о плане Эдвины, она ни в чем не виновата. Ее маленькая, хрупкая, такая чувственная фигурка необъяснимым образом влекла его к себе, и он этому не сопротивлялся. От ее волос так приятно пахло цветами. Он хорошо запомнил, как его подбородок касался ее мягких, как шелк, локонов… Он ни о чем не мог больше думать. Он хотел еще раз увидеть ее. Сию же минуту!

Элизабет относилась к тому типу женщин, которые волновали ум, а не только тело. В сущности, она очаровала его. Росс хотел знать о ней все. Все, что с ней произошло – хорошее и плохое – с того самого дня, когда их взгляды впервые встретились тогда, в Воксхолле.