— Что дальше? — интересуется он, слегка улыбаясь, я оборачиваюсь.

— Поплыли.

Потянув руку за собой, периодически оглядываюсь, чтобы сверять его эмоции, которые всегда меняются. Когда ноги не ощущают песок, начинаю плыть и отпускаю руку. Перевернувшись на спину, наблюдаю, как парень плывет рядом.

— Скажи.

— Что сказать? — уточняет Хейл с безразличием в голосе.

— Что ты пишешь? Издательство, про которые говорил твой отец, явно всплыло не в первую секунду встречи.

— До сих пор не можешь забыть?

Забыть то, что интересно — невозможно. Интерес никак не может покинуть меня, но Хейл по-прежнему ничего не говорит, даже после наших сближений. Если сравнивать общение с тем временем, как парень только предложил дружбу, можно подчеркнуть заметные изменения. Поддержка — это главная суть дружбы, а Хейл кажется мне удивительным. Впервые за долгое время я общаюсь с человеком так долго и хорошо, даже с некими конфликтами.

— Расскажи, пожалуйста.

— Когда доплывем до противоположного берега, — сообщает он, и в моих глазах появляется надежда. Хочется пригнать лодку, чтобы как можно быстрее добраться до берега.

Через несколько минут пальцы ног с радостью сжимают песок. Пристально смотрю на Хейла, который, делая глубокий вдох, становится напротив.

— Читая книги, у меня появилось воображение, которое описывало каждую деталь любого предмета или человека. В тот момент мне было лет тринадцать и все сложилось так, что я начал писать истории из жизни друзей, именуя их другими именами и характеризуя красивыми словами. Отец решил, что это мой талант, поэтому отправил рассказ в издательство, где со мной хотели заключить контракт.

То, что Хейл красиво передает мысли, я заметила давно. Некоторые из его синонимов идеально вписываются в четко выраженные предложения. Сейчас я понимаю, почему парень не хотел вступать в студенческую газету, ведь тогда бы весь колледж понял, что нравится парню по-настоящему.

— Только не проси меня дать почитать тот ужас.

— Уверена, что это не так ужасно, как ты говоришь. По-моему, хорошо, что ты увлекаешься тем, что нравится.

— Увлекался, — исправляет Хейл. — Для того, чтобы писать, мне нужно испытывать определенное чувство.

— Какое? — улыбаюсь я, наклоняю голову в бок.

— Любовь.

Из его уст слово «любовь» звучит красиво и нежно.

Атмосфера накаляется, когда я осознаю, что Хейл в отношениях. До этого момента я считала, что он любит Дэйну, а теперь… вообще не знаю, что думать. Сердце бешено стучит в груди, пока парень не брызгает в меня водой. Вытирая глаза, замечаю, что он собирается бросить меня, поэтому разворачиваюсь и начинаю плыть за Хейлом. Неожиданно он останавливается, и я брызгаю водой в ответ. Радостный крик девушек заставляет посмотреть на луну, которая постепенно становится красной. По коже бегут мурашки, а губы приоткрываются, чтобы потреблять больше воздуха в легкие. Лунный свет плавно краснеет, освещая все вокруг определенным оттенком красного.

Кончики пальцев прикасаются к пальцам Хейла, и я опускаю взгляд, но не отрываю руку, начиная дышать чаще. Этого не должно происходить, ведь мы дружим, тогда почему в животе порхают бабочки?..

Боковым зрением замечаю, что парень проходит чуть дальше, а затем становится напротив. Черт, не хочу терять сознание, поэтому поднимаю глаза, чтобы взглянуть в зеленые глаза, которые освещены красным цветом. Главное — не смотреть на губы, ведь на мои Хейл не смотрит, а это первый знак того, что ничего кроме взгляда не произойдет. Он аккуратно переплетает свои пальцы с моими, а затем тянет руку вперед, чтобы вода скрыло тело. Когда понимаю, что еще чуть-чуть, и я окажусь под водой, парень подхватывает меня на руки, заходя дальше, пока вода не оказывается ему по ключицы. Не хочу говорить, чтобы он отпустил меня, но понимаю, что происходит ошибка, которая заставляет дышать чаще. Придерживая мою талию одной рукой, вторая рука парня начинает касаться скулы, на что губы приоткрываются. И вот Хейл через силу пытается не смотреть на приоткрытые губы, как обещал перед дружбой, но в итоге не сдерживается и начинает бегать взглядом от губ к глазам. От этого мои нервы не выдерживают, и мы одновременно тянемся друг к другу. Поцелуй Хейла разжигает пожар в груди, и я обхватываю его скулы ладонями. Наши языки соприкасаются, от чего хочется стонать. Парень шагает к берегу, а затем возвращает меня на ноги, но мы не можем оторваться друг от друга. Лишь понимание о том, что все это неправильно заставляет оттолкнуть его.

— Ровена, прошу, — неожиданно говорит он с испуганным взглядом, — не говори ничего! Я не могу больше смотреть на твои губы только тогда, когда ты отворачиваешься.

— Хейл, не надо, — прошу я, отрицательно мотая головой, делаю несколько шагов назад, но парень подходит все ближе. — Это неправильно, в этом есть моя ошибка.

— Чертов человек, который придумал слово ошибка! Послушай, — взволнованно произносит он, — я больше так не могу, правда. Я люблю тебя, Гордон. Чертовски люблю и больше не могу просто смотреть на тебя, сдерживая желание прикоснуться!

— Не говори!

— Каково мне было, а?! Каково было узнать, что ты выбрала Одри? Ты знаешь, что я чувствовал в тот убийственный день, когда узнал, что именно Одри касался тебя ночами?..

Развернувшись, решаю сбежать, но для начала нужно обойти озеро, чтобы добраться до машины.

«Я дура! Такая дура, что лучшего слова не подобрать».

— Ровена! — кричит Хейл, но я не желаю ничего слышать. — Стой, не уходи, пожалуйста!

Он загораживает путь и при этом смотрит красивыми зелеными глазами. Луна до сих пор в красном цвете, но затмение вот-вот закончится.

— Я не жду взаимности, но… не хочу прощаться или терять тебя насовсем, и… я знаю, что все так сложно.

— Что ты хочешь услышать от меня?.. Понятия не имею, как реагировать.

Кажется, его это задело. Взгляд кажется настолько потерянным, что становится неловко от всего разговора. Не успел Редмонд сбежать, а я уже поцеловалась с Хейлом!

— Ты ничего не почувствовала во время поцелуя? Совсем ничего?

Сложный вопрос, ведь поцелуй взаимный, а мысли принадлежат только Дэйне, которой я дала некое обещание, ну и что с этим делать?!

— Хейл, Дэйна.

— Я люблю тебя! Услышь меня наконец! С Дэйной я начал отношения только для того, чтобы достучаться до тебя! Думаешь легко, дурить голову той, кто любит тебя, а самому страдать от невзаимности?!

— Я ухожу, — заявляю я, но он хватает руку и смотрит своими щенячьими глазами. — Отпусти! Черт, не трогай меня!

Вырвав руку, бегу к машине не оборачиваясь.

Нужно что-то срочно предпринять. Я вляпалась в такую кашу, что выбраться из нее уже просто невозможно. Дэйна, чувства к Хейлу, тоска по Редмонду и ссора с мамой — это кошмар, который не знает конца.

Затмение закончилось, когда я схватила платье. В голове дурман, а сердце не на месте. Завожу машину, но Хейл кидается на капот, придерживая его ладонями.

Парень обходит машину стороной и открывает дверь. Присев на корточки, он начинает говорить:

— Строя из себя эмоциональную стерву, ты уничтожаешь всех, кто есть рядом. Просто скажи мне…

— Я вижу в тебе лишь друга! — кричу я, и все взгляды принадлежат нам с парнем, который постепенно меняется в лице. Этот взгляд самодовольный, но глаза по-прежнему красные.

Сильно стукнув кулаком по двери, Хейл поднимается с корточек и уходит, не проронив ни слова. Становится больно от того, что я сама не знаю, чего хочу. В этой ситуации виновата только я. Даже нет вариантов, что делать дальше. Эта ситуация не наводит мысли на выход, который может спасти меня.

Глава 18

Утром пришлось столкнуться с шоком. Все, что происходило, было всего лишь сном. Сновидение было таким реальным и длительным по времени, что просто не верится. В реальности есть только тоска по Редмонду и какие-то странные картинки с Хейлом. Эта ситуация неловкая и странная.

Агнесс написала сообщение с приглашением в кафе, чтобы поговорить о маме, но речь пойдет о моем неправильном отношении. Возможно, отреагировала я бурно и грубо, только жаль, что слова об отце не входили в сон, где мы с Хейлом… Стоит вспомнить, как в животе начинают порхать бабочки. Чертовщина чистой воды и мыслей. Гневную атмосферу Агнесс почувствует сразу, ей стоит только заговорить со мной. Жара на улице изнуряет еще больше только физически, пока душа страдает от сна, который точно не был посвящен светлой дружбе.