Пока Пётр медленно и внушительно втолковывал эту притчу слушателям, вдовица Диана сбегала на кухню и вернулась с горчичным кустиком. Тыча растением в лицо апостола, женщина приговаривала:
— Посмотри, Симон, на своё дерево.
— Какие ж там птицы укроются?! — захохотал Стефан. Засмеялись и другие сектанты.
— Но так Иисус говорил, — оправдывался Кефас. Внезапно его «осенило», и задрожавшим голосом он промолвил Диане: — Да ты ведьма!..
— А ты Сатана! — отрезал Стефан. — Так сам Христос сказал![22] .
Теологический удар был настолько силен, что Пётр пошатнулся, но Есром вовремя его поддержал. Ситуация выходила из-под контроля, но будущий римский папа ничего не мог поделать. Кефас знал, что, пока он пытался добыть для церкви льва, остальные апостолы пили всю ночь напролёт и теперь спали, как мёртвые. А у Стефана были наготове шесть дружков, и они не скрывали от Симона своих агрессивных намерений. Конечно, Пётр мог попытаться выиграть время и дождаться, пока проспится его армия. Но он понимал, что убить так много врагов без уголовных последствий не удастся. Апостолы, даже победив в поножовщине, могли разделить судьбу Иисуса Христа. Если же руководство церкви не уничтожит бунтовщиков или не выполнит их требований, то вдовицы наверняка прибегнут к помощи властей и заберут свои вклады, тем самым совершенно опустошив казну секты. Поэтому нужно было договариваться, и как можно скорее, ибо сторонник Стефана Николай Антиохиец всё настойчивее лез к главе общины, пытаясь схватить его за нижнюю губу (которая, как мы помним, безжизненно свисала и потому была особенно удобна для захвата). В очередной раз увернувшись от Николая, Пётр лицемерно молвил:
— Внушил мне Господь, что вы правы, возлюбленные мои братья и сестры. Надо бы вас получше кормить. Но нехорошо нам, Святым Апостолам, оставивши слово Божие, пещись о столах. Посему, любезные мои единоверцы, выберите из своей среды семерых достойных, исполненных Святого Духа и мудрости. Их и поставим на сию службу, а мы, Апостолы, постоянно пребудем в молитве и служении Отцу нашему Небесному[23].
— Отцу Кувшинию вы служите, — съязвил Стефан, но вдовицы, добившись от главы секты уступок, больше не желали с ним конфликтовать и успокоили вождя восстания. Женщины проголосовали и избрали «пещись о столах» Стефана и его дружков: Филиппа, Прохора, Никанора, Тимона, Пармена и Николая Антиохийца, обращенного из язычников («Деяния Святых Апостолов», VI, 5).
В результате этого переворота питание рядовых христиан немного улучшилось. Новые начальники кухни не были, в отличие от апостолов, приблатненными уголовниками и потому оказались справедливее: они меньше воровали. Ну, а Петру удалось удержать в своих руках самое ценное — казну.
Дальнейшая судьба Стефана трагична. Слишком буйный и неразумный, он всюду болтал много лишнего, и иудеи побили его камнями («Деяния Святых Апостолов», VII, 58–60). Стефан официально считается первым христианским мучеником.
Глава девятая
Из любопытства досмотрев до конца безобразный спектакль в трапезной, Анания и Сапфира вышли во двор обители. Ярко светило солнце, потому они присели на большие камни, лежавшие в тени.
— Да, дела… — только и мог вымолвить Анания.
— Ничего, — ответила Сапфира, — теперь, скорее всего, станут сытнее кормить. А где твои носилки?
Муж кратко рассказал о ночном приключении.
— Может, так и лучше, — глубоко вздохнула женщина. — Что, если бы вас арестовали в зверинце? Или на тебя напал лев? Я бы не вынесла…
Анания молча обнял её.
— Смотри, — прошептала красавица, — и Кефас вышел свежим воздухом подышать. Давай отпросимся у него на сегодня? Ты ведь и ночью работал.
— Да, что-то домой захотелось… — согласился плотник и направился к главе общины.
Всего лишь в течение нескольких часов на Петра обрушились три несчастья: он потерял носилки, лишился контроля над кухней и расстался с заветной мечтой о льве-помощнике. Сейчас Симон необычайно горевал и поэтому только с третьей попытки смог понять, что говорит ему Анания. Апостол не стал вредничать и безразлично махнул рукой. Обрадованные супруги стрелой проскочили мимо Товии.
— Не успела тебе сказать. Когда мы с Юдифью вчера вечером были дома, приходил Аарон, сын Иезекииля.
— Зачем?
— Осматривал нашу усадьбу. Говорит, что отец хочет её приобрести.
Наконец-то нашёлся покупатель! Но Анании стало грустно, к горлу подступил комок. Он расставался с домом, в котором провёл всю свою жизнь, где научился работать и познал радость любви. И вот скоро этого родного места не станет… Сходное чувство испытывала Сапфира. Она, как и муж, ничего не сказала, но на её глазах выступили слёзы. Супруги теряли своё уютное гнёздышко, в которое было вложено столько труда! И сейчас, после нескольких недель жизни в общине, перед ними во всей «красе» стало вырисовываться то, что они приобретали взамен. Анания и Сапфира видели, но на своё горе не осознали в полной мере лицемерие сектантов, их ненависть друг к другу и особенно к иноверцам, абсолютную никчёмность христиан как членов общества, ненужность их молитв, постов и прочей ахинеи. Все нарушения верующими моральных норм наши главные герои принимали за нетипичные случаи и не замечали здесь системы.
— А Аарон назвал цену? — спросил Анания.
— Нет.
— Давай зайдём к ним, может, сразу и договоримся.
— Хорошо.
Но не успели супруги пройти и несколько шагов, как увидели, что навстречу им, пошатываясь, бредёт Енея.
— Анания, привет! Захария наконец-то уплатил, — закричал пьяный плотник.
— Приятный сюрприз, — улыбнулась Сапфира. — Я уже на это и не рассчитывала.
— Пошли к Захарии, — решил её муж, — надо получить наши деньги. А то он опять их в товары вложит.
Особняк купца был раз в двадцать больше дома супругов. Анания оставил жену у ворот и вошёл во двор. Слуга провёл его в просторную комнату, и плотник стоя стал ждать хозяина. Наконец, отворилась дверь и вползло существо, похожее на старую, сморщенную и облезлую обезьяну.
— Приветствую тебя, господин Захария!
— А, Анания, здравствуй. Чего пришёл?
— Как новый дом? Сын уже вселился?
— Нет. Пока я внутри обустраиваю.
— Енея сказал, что ты выдаёшь жалование.
Захария поморщился и тяжело вздохнул:
— Мы за два денария договаривались?
— Что ты, хозяин! За пять!
Купец поморщился ещё сильнее.
— Анания, возьми плату товарами.
— Господин, мне сейчас нужны деньги.
С большим трудом, после долгих препирательств, плотник получил четыре денария и отправился с женой к Иезекиилю. Дом ростовщика не был таким просторным, как у Захарии, ибо финансовый воротила вёл весьма экономный образ жизни. Сапфира опять осталась ждать мужа у ворот.
Богач знал, зачем супруги продают своё имущество, и решил его приобрести, чтобы потом реализовать усадьбу по более высокой цене. Его не пугало то обстоятельство, что Анания и Сапфира уже более месяца не могли найти покупателя. Он считал себя очень умным и поэтому был уверен в успехе спекуляции. Ростовщик не решился принять посетителя в своём особняке, ибо боялся, что христианин, подобно апостолу Андрею, осквернит его жилище, и вышел для переговоров во двор. Впрочем, глагол «вышел» не вполне точно передаёт телодвижения Иезекииля. Заинтересованный в сделке финансовый воротила резво спустился по лестнице, но перед входной дверью остановился, и, отдышавшись, степенно подошёл к стоявшему в нерешительности плотнику.
Иезекииль был пузатым коротышкой лет сорока пяти; на его голове блестела большая лысина, а на затылке и висках росли еще не седые, по-еврейски иссиня-черные волосы. Как и почти все жители Иудеи, он, когда думал, говорил или ел, забавно кривил рот. Этот недостаток не могли скрыть даже усы и борода, впрочем, довольно жидкие. Но ресницы у ростовщика были пышными, а брови густыми. В последних нередко белела перхоть и попадались паразиты.
Делец родился в бедной семье и своим богатством был обязан случаю. С детства он прислуживал одному купцу, получая за работу и сопровождавшие ее побои только скудное пропитание. Однажды хозяин написал письмо своему тирскому партнеру и отправил юношу отвезти послание. Иезекииль выполнил задание, взял ответ и, довольный тем, что возвращается домой, неторопливо ехал на ослике вдоль морского побережья. Уже приближался полдень, но погода стояла пасмурная и ветреная. Прошлой ночью бушевала сильная буря, и по сей час солнце застилали грозовые облака.