Барбара Брэдфорд - Ангел

Неожиданно Колли улыбнулась ей и посмотрела немного округлившимися глазами.

– Я так рада, что мы познакомились тогда в Париже, много лет назад. Когда еще были совсем молодыми... и что ты вошла в нашу семью.– Колли закрыла глаза, и ее дыхание внезапно изменилось, участилось, стало поверхностным.

Рози наклонилась к ней, не сводя глаз с ее лица. И Колли, как бы чувствуя на себе полный сострадания взгляд Рози, открыла глаза.

– Это ничего,– прошептала она.– Пусть все войдут сюда – отец, Лизетт, Ивонн и Кира. И отец Лонгевиль. Он уже давно ждет.

И опять Рози смогла лишь кивнуть.

Колли сильнее сжала руку Рози и слабо потянула ее к себе. Рози наклонилась, приблизив к ней свое лицо.

Едва слышно Колли проговорила:

– Поцелуй меня, Рози. Поцелуй на прощанье. Слезы опять брызнули из глаз Рози и потоками потекли по щекам, не подчиняясь ее воле. Она несколько раз поцеловала Колли в щеку, потом нежно, успокаивающе обнимая ее, прошептала на ухо:

–Я всегда любила тебя, Колли, и никогда не перестану любить. И никогда тебя не забуду. Никогда. Ты всегда будешь в моем сердце, дорогая. Всегда.

–Рози, милая, не плачь. Мне там будет хорошо. Я буду рядом с Клодом. И мамой,– сказала Колли и улыбнулась самой светлой улыбкой в мире.

Рози встала и пошла к двери спальни. Все остальные ждали снаружи в коридоре, чтобы проститься с Колли в последний раз.

Рози жестом пригласила их войти.

Они медленно вошли в комнату. Лизетт, вцепившаяся в руку дедушки, выглядела испуганной и встревоженной.

Последним вошел молодой священник, еще недавно венчавший Анри и Киру. Он остановился у двери в некотором отдалении от семьи. После того как Колли простится с любимыми людьми, он произведет последний ритуал – соборование.

«И Колли уйдет в лучший мир,– подумала Рози.– А мы всегда будем оплакивать ее. Но она еще слишком молода, чтобы умирать. Всего тридцать два года! Только на год старше меня».

– Что ж, Кевин, ты делаешь успехи,– сказал Нил.– Продолжай в том же духе. Но, упаси тебя бог, никаких резких движений – только спокойствие.

– Не волнуйся,– кивнул Кевин.– Я просто верх осторожности. И всегда слежу, что у меня за спиной. Вот кто меня действительно беспокоит – так это Тони. Черт побери, он здорово рискует. Работать, как он, под чужим именем в самом пекле, иметь дело с верхушкой банды – это кого хочешь вымотает. Хорошо, что не мне досталось прокладывать эту дорожку. Я хотя бы смотрю на все это дерьмо как бы снаружи.

– Ты хочешь сказать, изнутри?

– Только частично изнутри, compadre,– усмехнулся Кевин.

– Все верно, Кев. Но можешь мне поверить, Тони в полном порядке. Если ты в третьем поколении американец итальянского происхождения, то ты умеешь играть в их игры, не нарушая правил. Во-первых, он говорит на их дурацком жаргоне. Потом, не забывай, в Восточном Нью-Йорке ему частенько доводилось общаться с этими деловыми ребятами. Он ведь вырос в этом проклятом месте. Черт знает, что за район, штаб-квартира фирмы «Убийцы и компания» во времена Альберто Анастасиа, опаснейшее место во всей вселенной! И Тони провел все свое детство в этом гангстерском гнезде.

Как бы в подтверждение своим мыслям Нил кивнул и добавил очень спокойным тоном:

– У этого парня огромное самообладание. Как и у тебя. Ему без этого не выжить, и тебе тоже. Стоит вам сделать одно неверное движение, даже не так пошевелить пальцем ноги, и вы окажетесь задницей на сковородке.– Нил сделал долгий глоток пива.– Знаешь, что я тебе скажу? Не может такого быть, чтобы мой старый дружок Энтони Риганте прокололся. Он работал тайным агентом с тех пор, как поступил в полицию шесть лет назад. Это для него теперь как вторая натура, приятель.

– Ну да, ты, конечно, прав. Но все равно, постоянно болтаться среди гангстеров, играть с ними в «ладушки» – это работка не для каждого.

Нил многозначительно посмотрел на Кевина, но ничего не сказал.

Детективы сидели за столиком в углу маленького бара где-то в районе тридцатых улиц, недалеко от Первой авеню. Хотя было еще только пять вечера, бар был полон, и какофония звуков – от пронзительных возгласов и скрипучего смеха до звона стаканов и ревущего музыкального автомата в глубине зала – создавала нужную обстановку для конфиденциальной беседы. Никто бы не смог уловить и слова из их разговора.

Тем не менее Кевин еще ближе придвинулся к Нилу и понизил голос:

– Хоть на это ушло почти месяц, все-таки дела сдвинулись с мертвой точки. Тони наконец сумел протолкнуть меня в младшие члены банды Рудольфо. У меня теперь приятельские отношения с парой солдат и одним капореджиме. И я тебе скажу, Нил, ты был насчет них прав. Рудольфо со своей бандой по уши увяз в наркотиках. Они каждую неделю наводняют улицы этим дерьмом на миллионы долларов, торгуют чем угодно, тут и крэк и смэк. Все, как ты говорил.

– А ростовщичество, банковские махинации, азартные игры, проституция – чем только ни занимаются, лишь бы грести деньги. Слишком долго они всем этим промышляют, сволочи! Мы должны засадить их за решетку как следует. Приговор должен быть таким, чтобы больше не вышли, Кев.

Неожиданно на лице Нила появилась довольная ухмылка, и он удовлетворенно произнес:

– Как феды[21] засадили Готти.

– Конечно, Нил, так и будет. Пока все идет нормально, не волнуйся. Но нам нужно время. Мы не можем ударить сейчас: пока еще не та стадия игры. О'кей, я дам вам время, но не тяните слишком долго. Чем дольше будете тянуть, тем больше для вас риска.

–Надеюсь, все будет в порядке и у меня, и у Тони. Я ведь тоже, как и он, работаю тайным агентом не первый год, чтобы ошибаться.

–Знаю, знаю. Только береги спину, о'кей?

Кевин кивнул. Он допил пиво, отодвинулся от стола вместе со стулом и встал.

–Может, еще по одной? На дорожку? Или чего-нибудь покрепче?

– Спасибо, дружище. Еще по одной пива будет в самый раз.

Нил погасил сигарету, но немедленно сунул в рот другую. Ему хотелось бы бросить курить, но он не мог. Если он не умрет когда-нибудь от пули, то наверняка это случится от рака легких или от сердечного приступа. Но, черт с ним, жизнь в любом случае– риск, чем бы ни заниматься. Он чиркнул спичкой и поднес ее к сигарете. Вот гак и он сам сгорит когда-нибудь синим пламенем. Нил саркастически хмыкнул про себя.

Кевин вернулся к столику с двумя кружками пива, поставил их и сел.

–Будь здоров,– сказал он и сделал большой глоток, оставив над верхней губой тонкую линию пены. Кевин вытер ее и подмигнул Нилу.

–Так, значит, Готти увяз по уши... Отлично! —Будь я проклят, если нет, Кев! – не смог удержаться от смеха Нил.– Ты видел на днях в «Дейли ньюс»? Они называют его Аль Капоне девяностых годов. Вполне подходит для его умной головушки.

–Да, я видел. Забавно, что процесс будет идти в Бруклине, в бывшей вотчине Аль Капоне.

–Не забывай, что не только его, но и Готти тоже,– заметил Нил, потянувшись к нему через стол.– Я слышал, большинство преступных воротил считают, что на этот раз ему не выкрутиться, власти наконец упекут его. Да, похоже, что Тефлоновому Дону пришел конец. А у тебя там, на улице, что слышно?

–Конечно, то же самое. Наш отдел для этого кое-что сделал, черт возьми. Мы передали на него все материалы, которые у нас были. Не думаю, что Готти будет молчать, как рыба, после того как он столько выболтал.

– По-моему, этот парень сумасшедший. Хотя, с другой стороны, откуда ему было знать, что «Рейвнайт-Клаб» нашпигован нашей аппаратурой. И он даже и предположить не мог, что его адвокат будет отстранен от дела. Ведь Брус Катлер был для него чем-то вроде счастливого талисмана. Но многие говорят, что он должен винить прежде всего себя. Слишком много говорил о таких делах, о каких босс должен помалкивать: убийства, Коза Ностра. И уж, конечно, дураку ясно, что нельзя было разговаривать в клубе. Устроил себе штаб-квартиру, черт побери! Надо было разговаривать во время прогулок. На улице.

– Я слышал, он даже признал, что сам прикончил одного парня, это есть на пленке.

Нил кивнул.

– Я совершенно уверен, что ему не выпутаться. Его упекут надолго, он получит пожизненное. И обвинения в рэкете тоже не пустят. Это значит, что Готти и Гравано сдохли. И смотри, что получается: в семье Коломбо тоже дерьмо намоталось на винт. Одного из их парней только что убрали. Теперь у них там разразится настоящая гражданская война, одна часть клана на другую.