Сейчас, ясным солнечным утром начала февраля Рози стояла в центре своей мастерской, разглядывая несколько уже готовых эскизов. Мастерская примыкала к ее квартире на Рю-дель-Университе в Седьмом муниципальном округе и представляла собой большую, залитую светом комнату с несколькими огромными, от пола до потолка окнами и застекленным потолком.
Всего было шесть эскизов, полностью проработанных до мельчайших деталей. Рози равномерно расставила их на специальной просмотровой полке, сооруженной ею именно для таких целей несколько лет назад Полка занимала всю длину боковой стены, и расставленные на ней, как на выставке, эскизы сразу изменили облик студии.
Все эскизы были выполнены в цвете, на досках высотой около метра. На первых трех были изображены костюмы Наполеона, роль которого будет исполнять Гэвин Амброз, на оставшихся платья Жозефины в исполнении неизвестной пока актрисы.
Поскольку наряды Жозефины отличались невероятной пышностью и сложностью, Рози сначала взялась за костюм Наполеона для сцены его коронации. Он состоял из нижней белой шелковой мантии, богато изукрашенной золотым шитьем, поверх которой надевалась длинная до пола красная бархатная мантия с накидкой из белого горностая, корона представляла собой золотой лавровый венок. Рози намеревалась точно воссоздать все до малейшей детали, стремясь к исторической достоверности.
Вторым был эскиз военной формы Наполеона: черные сапоги, белые обтягивающие лосины, черный сюртук со скругленными фалдами, украшенный золотым шитьем, и треугольная шляпа. А на третьем был изображен гражданский костюм, состоявший из коротких до колен панталон и сюртука из красного сукна. На ноги к нему одевались белые чулки и черные туфли с золотыми пряжками.
Проведя несколько минут за рассматриванием этих рисунков, Рози перешла затем к эскизам одежды Жозефины. Ее платье для сцены коронации, как и костюм самого Наполеона, тоже было исключительно пышным и нарядным. Выполненное из огромного количества белого шелка, оно было сплошь расшито золотом; его великолепие довершали роскошные ювелирные украшения и бриллиантовая диадема. Но в данный момент не этот наряд интересовал Рози. Сейчас она внимательно рассматривала одетое на манекен недошитое вечернее платье Жозефины. Рози подошла к окну, где стоял манекен, и переколола на нем складки ткани. Платье было выдержано в стиле ампир, распространению которого так способствовала сама Жозефина: завышенная линия талии, глубокий вырез и короткие рукава «фонариком». Для платья был использован серебристо-белый шелк, продублированный сверху нежно-голубым шифоном. Красиво задрапированный на облегающем лифе, он воздушными потоками ниспадал к полу, образуя пышную верхнюю юбку с разрезом впереди. Понизу она была отделана тонкой серебристо-белой бейкой из материала платья. Рукава тоже были из шифона.
Рози вынула из платья несколько булавок, вколола их в специальную подушечку на запястье левой руки и ловкими уверенными движениями стала поправлять складки ткани, добиваясь, чтобы они правильно лежали. Она провозилась с ними добрых десять минут, прежде чем результат более или менее удовлетворил ее.
Искусство драпировки было особым делом, но Рози оно удавалось с той же легкостью, что и подготовка эскизов. Она научилась драпировать ткани в мастерских Трижер, известной кутюрье, американки французского происхождения. Это стало возможным благодаря помощи тети Кэтлин, сестры отца Рози, умершей два года назад. Кэтлин Мадиган была главным специалистом магазина «Бергдорф Гудман» по оптовой закупке модной одежды. Она дважды устраивала Рози практиканткой к Трижер на время летних каникул в Технологическом институте одежды.
Рози любила повторять, что она обучилась драпировке у ног мастера, так как Полин Трижер была признанным мастером этого искусства. Она обращалась с тканью примерно так, как это делает скульптор, работая с куском глины. Полин тоже как бы лепила свои модели из ткани, работая больше с портновским манекеном, чем с карандашом и бумагой.
Собрав мелкие сборки на спинке по завышенной линии талии, Рози уверенно закрепила их булавками и отступила на несколько шагов, придирчиво оглядывая свою работу. Все еще недовольная результатом, она решила еще раз заглянуть в книгу с репродукциями, на одной из которых было представлено подобное платье, чтобы освежить его в памяти. Эту книгу подарил ей Анри де Монфлери, и Рози нашла ее чрезвычайно полезной, так как в ней была представлена вся история Наполеона в портретах самого императора, Жозефины, членов его свиты, в изображениях батальных и жанровых сцен того времени. Отыскав страницу с прекрасным портретом Жозефины в этом самом платье, Рози долго смотрела на него изучающим взглядом. Как всегда, ей хотелось достичь в своей работе полной достоверности. Через несколько минут она уже возилась с тканью.
Однако через полчаса ее сосредоточенная работа была прервана звонком в дверь. Вздрогнув, она взглянула на часы, стоящие на письменном столе, и, к своему удивлению, обнаружила, что уже почти час дня. Сняв с запястья подушечку для булавок и сбросив белый рабочий халат, она вышла в прихожую. Рози знала, что это Нелл, которая была сейчас в Париже. Рози пригласила ее на ленч. Как только дверь отворилась, они бросились друг к другу, горячо обнимаясь и не уставая радостно повторять, как они счастливы этой встрече.
Потом Рози закрыла дверь и, немного отступив от Нелл, окинула ее одобрительным взглядом.
– Ты прекрасно выглядишь, Нелл. Думаю, у тебя с моим братом полное взаимопонимание.
Нелл, рассмеявшись, кивнула и сказала:
– Да, в основном.
Рози, как бы не заметив этой фразы, помогла Нелл снять ее темное норковое манто и провела в библиотеку. Это была небольшая уютная комнатка в стиле «Bell Epoque» с жарко горящим камином и сильным ароматом мимозы и других весенних цветов.
– Бог мой! – воскликнула Нелл.– Где ты нашла мимозу в разгар зимы?
– Это не я,– ответила Рози,– ее нашел Джонни Фортьюн. В «Лашом». Это лучший цветочный магазин в Париже. Там торгуют оранжерейными цветами и всякими редкими для зимы растениями.
– Ну и ну! – усмехнувшись, проговорила Нелл.– А я ему сказали, что ты любишь чайные розы и фиалки.
– О, это он тоже прислал. Они в гостиной.
– Да, он не любит останавливаться на полпути, не так ли? – сказала Нелл, наклоняясь к вазе и зарываясь носом в мимозу.– Божественный запах!
Она выпрямилась и подошла к камину, наблюдая, как Рози открывает бутылку белого вина, только что вынутую из ведерка со льдом.
–Полагаю, теперь все совершенно ясно: он добивается тебя, Рози. Полон решимости покорить тебя, можешь не сомневаться.
Рози только улыбнулась, извлекая пробку из бутылки.
–Нелл, дорогая, я как-то и сама это поняла. Еще несколько недель назад я говорила тебе, что он звонил мне в декабре, перед праздником. И еще на прошлой неделе: сказать, что прилетает в Париж после Лондона.
–Гм.– Нелл устроилась в кресле, откинувшись на спинку и скрестив ноги.– Я вовсе не осуждаю тебя, Рози, наоборот. Я думаю, это прекрасно, что в твоей жизни появится небольшое увлечение. Почему бы нет? Особенно после стольких лет «голодания» с Ги! Кстати, как обстоят дела с разводом?
–Все идет своим чередом. Ги проявил понимание и подписал все документы.
–И во сколько тебе это обошлось?
Рози изумленно взглянула на подругу.
–Откуда ты знаешь, что это мне во что-то обошлось?
–Ох, Рози, Рози,– покачала головой Нелл.– Не нужно быть очень проницательной, чтобы догадаться. Я слишком хорошо знаю Ги де Монфлери. Проститутка, что6ы не сказать хуже. Я так и знала, что он будет вымогать у тебя деньги. Сколько же ты дала ему?
–Я купила ему авиабилет на Дальний Восток и еще дала две тысячи долларов. Он пытался выклянчить больше, но я отказалась. Честно говоря, больше я просто не могла потратить. И тогда он схватил то, что было предложено.
– Не понимаю, зачем ты вообще ему что-то платила! – довольно резко воскликнула Нелл.
– Поверь, это не слишком высокая цена. Я хотела, чтобы он оставил меня в покое. И Анри тоже. Я ему не верила и подозревала, что он будет опять устраивать скандалы в Монфлери, портить всем жизнь. Поэтому как только он все подписал, я отослала его в Гонконг. По крайней мере так он не сможет раскачивать ничью лодку.
Нелл кивнула и взяла предложенный ей бокал. Подруги чокнулись, и Рози сказала:
– Если не возражаешь, Нелл, давай поедим здесь. Мне это удобнее, чем куда-то идти. У меня уйма работы.