Catelyn May - Ангел во тьме

***—

    Виктория обвела взглядом бескрайние холмы, которые поднимались из-под земли, словно бугры на спине огромного древнего дракона. Все в этих краях было сказочным и уже каким-то родным, знакомым. Прошлой жизни не существовало, она сгорела в тот памятный день, на обочине дороги, возле дальних предместий Парижа.

   Она инстинктивно притронулась к едва заметному шраму на виске, оставшемуся на память о той страшной ночи, ощутив под пальцами привычную неровность, и невольно зажмурилась, пытаясь найти равновесие в своей душе.

  Ей вспомнилось как в чернильной темноте, накрывшей ее после падения, она ощутила сильные руки, оторвавшие ее от земли, живое биение сердца рядом с собой, тепло, окутавшее ее словно спасительный плащ. Она чувствовала Уильяма сквозь кровавую пелену, застилавшую глаза, сквозь оглушающий звук взрывающегося автомобиля.

  Виктория не помнила, сколько ему пришлось нести ее на руках, время от времени теряющую сознание. Очнулась она только в маленькой гостинице, на окраине Парижа, куда они добрались поутру на попутных машинах. Ее рана, к счастью, оказалась поверхностной, понадобилось лишь наскоро обработать ее и наложить повязку. На следующий день поездом они выехали в Гаврский порт. Уильям продумал все. Преследователи, скорее всего, стали бы искать их в Кале, откуда был самый короткий путь через Ла-Манш, но не в стоящем на отшибе Гавре.

  Долгое время Виктории не давал покоя вопрос, почему Марк не отдал приказ своим людям стрелять в них на поражение , почему не сделал этого сам, ведь он не смог бы промахнуться? Поверил ли он, что она погибла в той страшной аварии на дне оврага? Ответ напрашивался сам собой, и каждый раз отзывался в душе болезненным эхом. Наверно, она никогда не сможет забыть горящие омуты его глаз, в которых смешивалась ярость и боль от глубокого неразделенного чувства, пронесенного им через все ужасы войны...

   Она открыла глаза, приходя в себя от нахлынувших воспоминаний, время от времени ей приходилось бороться с ними, говоря себе, что все уже позади, и назойливые призраки прошлого должны оставаться там, где им положено, за пределами ее новой жизни.

  Нужно было найти Уильяма, который наверняка забыл про обед, отдавая все свои силы и время восстановлению этого старинного родового гнезда Мельбурнов в Ирландии. Впервые оказавшись здесь, она была поражена плачевным состоянием поместья, которому десятилетиями не уделялось должного внимания. Но их обоих не пугали трудности, ведь это был их дом, их будущее, за него они заплатили судьбе высокую цену.

  На этот раз она разыскала мужа в большой гостиной. Он возился там с каким-то объемным свертком, разрезая веревки. Виктория чуть не вскрикнула от почти что детского восторга, когда увидела пышную колючую крону и ощутила запах смолы и хвои, который быстро расходился в тепле комнаты.

  - А я уж подумала, что здесь хозяйничают леприконы! — шутя, заметила она, с лукавым прищуром, который так ему нравился.

   Он, улыбаясь, притянул ее к себе, отметив самым нежным поцелуем ее глаза и чувственные губы. Никогда он не перестанет любоваться ею, наслаждаться ее близостью, и благодарить небеса за каждый день прожитый рядом.

 - Хотите помочь, мэм? –спросил он , указывая на лежащую перед ними ель.

 - Вы еще спрашиваете, сэр Мельбурн! - ответила она, сияя улыбкой.

  Когда все гирлянды и игрушки заняли свое место на  еловых ветвях, Уильям достал из коробки серебристо-белого, почти прозрачного ангела, с небесно-голубыми глазами и, протянув руки, поместил его на самом верху. Две теплые ладони окружили его сзади и приземлились на груди, у самого сердца. Виктория уткнулась в его широкую спину, она могла бы простоять так вечность, наслаждаясь его надежной силой, его теплом, его дыханием. Теперь она знала, кем они всегда были друг для друга, кем они стали, и кем они будут до своего последнего вздоха.

   Год спустя Уильям держал на руках уже другого, маленького, сладко сопящего зеленоглазого ангела. И ничто в мире не могло сравниться с тем переполняющим его счастьем, за которое были отданы годы боли, смертельной опасности и лишений. Пусть мир продолжал вертеться в чертовом колесе интриг, пусть вокруг все еще сгущались тучи политических заговоров, он сделает все, чтобы в глазах Ноэля и Виктории никогда не отразилась тьма.