Увидев в отдалении свет, я вздохнул с облегчением, мерин, должно быть, почувствовал мои эмоции и побежал резвее. Впереди замаячил большой дом, мы явно во владениях какого-то джентльмена, и если он окажется гостеприимным, мы скоро получим передышку.

Потребовалось три громких удара в дверь, чтобы на пороге появился лакей. Он собирался отказать нам, поскольку наш затрапезный вид не рекомендовал нас респектабельными людьми. Но позади лакея послышался детский голос, темноволосый мальчик подбежал к двери и выглянул на улицу. Его глаза округлились, когда он нас увидел.

— Вы ангелы? — спросил он.

— Уолт, проказник, иди сюда, — произнес мужской голос с мягким шотландским акцентом. — Роб, я сам посмотрю, кто там.

Лакей послушно поклонился и отошел.

— Смотри, пап, ангелы!

Крупный крепкий мужчина шире распахнул дверь и всматривался в нас.

— Ну если так, окажем ангелам гостеприимство. Входите, входите. Погода ужасная. Хороший хозяин собаку в такую погоду не выгонит.

Маленький Уолт серьезно посмотрел на отца:

— Пап, ты говорил, что ангелы могут маскироваться, или это только сказки?

— Это правда, мой мальчик, — улыбнулся ему отец. — И если ты поднимешься поужинать, то одного увидишь, уверяю тебя.

— Но ведь наверху только мама, — озадаченно посмотрел на него мальчик.

— А разве есть ангел лучший, чем твоя мама? Иди.

Мальчик побежал вверх по лестнице, мужчина жестом пригласил нас войти, потом повернулся к лакею:

— Роб, приготовь комнаты для наших гостей и скажи экономке, чтобы нашла для них одежду. — Он окинул меня взглядом. — Вы со мной примерно одного размера, хотя, боюсь, я килограммов на семь потяжелее.

Джентльмен не спросил наших имен, но сразу распорядился согреть одеяла и подать нам чаю, за что я был ему благодарен. Он пошел впереди нас — как я заметил, немного прихрамывая на правую ногу, — в маленькую библиотеку, где в камине горел огонь. Арабелла ужасно дрожала, я поторопил ее к камину, подвинул поближе к огню кресло и снял с нее ботинки, чтобы она скорее согрелась. Лакей уже забрал мое пальто, оно промокло насквозь, так что я был не в лучшем состоянии, чем Арабелла.

Горничная и лакей вскоре появились с чайниками и с подносами, полными пышных лепешек и ветчины. Мы набросились на еду как голодные волки, джентльмен тоже с аппетитом принялся есть.

К тому времени, когда мы закончили, Арабелла перестала дрожать, да и я чувствовал бы себя прекрасно, если бы не боль в руке. Хозяин дома, откинувшись на спинку кресла, сложил на животе руки и с любопытством смотрел на нас.

— Ну, — сказал он, — какова ваша история?

Я открыл было рот, но Арабелла меня опередила.

— Мы Уилфред и Ровена Эйванхо, мы едем… навестить родственников в Эдинбурге. Мы попали в грозу, молнии испугали лошадей, наша карета перевернулась. — Она назвала наши вымышленные имена, как мы делали, путешествуя по Грейт-Норд-роуд.

Джентльмен ничего не сказал, только пристально смотрел на нас. Я заметил, как он взглянул на левую руку Арабеллы, на кольцо-печатку, которое я надел ей во время венчания. Его подозрения меня оскорбили, но я понимал, что он слышал множество историй от парочек, которые бежали из Англии, чтобы без проволочек пожениться в Шотландии.

— Понятно, — сказам он.

— А ваше имя, сэр? — спросил я.

Он, поколебавшись, ответил:

— Скотт. Вы в Эшистиле.

Я припомнил имя его сынишки.

— Вы… мистер Вальтер Скотт, сэр? Автор «Песни последнего менестреля»?

Мужчина, улыбнувшись, наклонил голову.

Арабелла выпрямилась в кресле.

— Ну и ну! Вот это да! Я много раз ее перечитывала. — Она сжала руки и закрыла глаза. — «Пир в поздней кончился беседе. Ушла в опочивальню леди. Ее покои роковые хранят заклятья родовые…»

— «…Спаси нас, Иисус, Мария. Никто бы, чар страшась, не мог ступить за каменный порог»[4], — закончил я. Я тоже читал поэму. Я улыбнулся удивленно смотревшей на меня Арабелле, и она улыбнулась мне в ответ. Значит, у нас есть что-то общее.

Деликатный кашель привлек мое внимание. Подняв глаза, я заметил, что мистер Скотт чрезвычайно позабавлен.

— Как я понимаю, вы недавно поженились, — сказал он.

— Да, сэр, — ответила Арабелла. — Как вы узнали?

— По собственному опыту. Я сам давно женат.

— Но Эшистил… — Я едва мог сдержать отчаяние. Я намеревался миновать Мелроуз, потом поехать на север через Гэлашилз к Боннириггу и дальше в Рослин. Должно быть, спросив дорогу, я неправильно понял трактирщика из-за его сильного шотландского акцента. Без сомнения, он решил, что я собираюсь посетить знаменитого поэта, а не ехать к Эдинбургу. — Мы собирались ехать на север от Мелроуза, а не на запад.

Мистер Скотт поднял брови.

— Если хотите, то назовите адрес своих родственников, и я пошлю в Эдинбург сообщить о вашей задержке, — Он взглянул на Арабеллу. — Ведь вы оба насквозь промокли и наверняка потрясены несчастным случаем. Сомневаюсь, что вы сразу захотите отправиться в путь.

— Но мы должны! — воскликнула Арабелла. — Мы в опасности… то есть у нас важное поручение.

Он наклонил голову набок.

— Если это действительно опасно, ох, извините, важно, то, возможно, мне следует знать все. В конце концов, я местный шериф.

Мне не хотелось рассказывать незнакомцу о нашей миссии, но Арабелла кивнула, ясно давая понять, что хочет поговорить со мной приватно. Я поднялся и поклонился мистеру Скотту:

— Извините, я должен посовещаться с женой, поскольку это больше касается ее.

Он поднялся:

— Садитесь, садитесь. Я пойду пожелать детям спокойной ночи. Поговорите с миссис… Эйванхо, пока меня не будет.

Искорки в его глазах сказали мне, что он не верит в подлинность наших имен. Поклонившись, он вышел из библиотеки.

— Нужно рассказать ему все, — сказала Арабелла, как только дверь закрылась за мистером Скоттом. — Он автор «Песни последнего менестреля» и шериф.

Я не видел, какое отношение поэзия имеет к тому, что человеку можно доверять. В конце концов, лорд Байрон тоже поэт, но я бы ему не доверился. Но мистер Скотт как шериф имеет преимущество, и, правду сказать, у нас остается мало выбора, если мы не попросим его о помощи.

— Поверит ли он нам? — Если Арабелла с трудом поверила, что она Хранительница Грааля, то что ждать от незнакомца.

— Поверит, — твердо сказала Арабелла, и по ее тону я решил, что она совсем так не думает. — Он поэт. А разве поэты не привыкли рассуждать о фантастических вещах?

Дверь снова отворилась, мы долго смотрели друг на друга, потом согласно кивнули.

Мы назвали ему наши настоящие имена, но было нелегко рассказать о нашей миссии. Он говорил мало, только задал несколько уточняющих вопросов, потом, спросил о доказательствах.

— Вы имеете в виду Грааль и Копье? — спросила Арабелла.

Он кивнул:

— Уж очень длинную вы мне рассказали историю: Бонапарт, шпионы, святые реликвии, Совет Грааля. — Он чуть улыбнулся, глаза его снова заискрились.

— Вы можете не поверить нам, когда их увидите. Когда я впервые увидела Грааль, он показался, мне оловянной плошкой. — Арабелла подошла к шляпной картонке и наволочке, которые оставила у камина, осторожно достала реликвии и положила перед огнем.

Мистер Скотт подошел ближе и пристально всматривался в предметы.

— Действительно очень похоже на оловянную плошку, — сказал он. — С дырками, — Не успели мы с Арабеллой его остановить, как он поднял чашу. — Но она гораздо тяжелее.

Не удержавшись, я забрал у него чашу, мне неприятно было видеть ее в чужих руках. Отдавая Арабелле Грааль, я коснулся ее рук, и она с улыбкой посмотрела на меня. На миг мне захотелось ее поцеловать.

Послышался сдавленный вздох.

— Силы небесные! — отпрянул мистер Скотт. — Действительно ангелы. — Он потер глаза, всмотрелся в нас, потом снова резко сел в кресло. — Это все еще здесь.

— Что, сэр?

— Свет. Вы светитесь, оба.

— Я задавалась вопросом, видят ли это другие люди, — сказала Арабелла и зарделась. Я знал, о чем она вспомнила, и боялся, что сияние станет еще ярче.

Мистер Скотт смотрел на нас, округлив глаза.

— Не знаю, что сказать.

Арабелла подошла к нему и положила ладонь на его руку.