Я подхожу к раковине, чтобы умыться, но вода брызгает из крана с такой силой, что одежда тут же намокает. Теперь я рыдаю еще сильнее, потому что распаковать полотенца не успела, и мокрая одежда напоминает мне о дурацких водных аттракционах, на которые меня потащили Бриджит и Мэтт в Шести флагах[4]. Вода там неестественного цвета, от нее воняет краской, и микробов в ней наверняка биллионы и триллионы. О господи! Что, если в этой воде тоже микробы? Безопасно ли пить воду из-под крана во Франции?
Да я просто жалкая, неуверенная в себе девчонка.
Много ли семнадцатилетних подростков готовы пойти на что угодно, даже на убийство, лишь бы вернуться домой? Для моих соседей в происходящем не было ничего трагичного. Из их комнат не доносится рыданий. Я хватаю рубашку, чтобы вытереться хоть чем-то, и тут меня осеняет. Моя подушка. Я утыкаюсь лицом в звукоизоляционный барьер и всхлипываю, всхлипываю, всхлипываю…
Кто-то стучит в дверь.
Нет. Только не ко мне.
И опять!
– Привет! – говорит какая-то девушка из коридора. – Привет! Ты в порядке?
Нет, я не в порядке. УХОДИ. Но девушка зовет снова, и мне приходится сползти с кровати, чтобы ответить. По ту сторону двери оказывается кудрявая блондинка с длинными упругими локонами. Высокая, крупная, но без лишнего веса. Словно игрок волейбольной команды. Нос у нее проколот. В свете светильников сережка ярко переливается, словно туда вставлен бриллиант.
– Ты в порядке? – мягко спрашивает девушка. – Я Мередит, наши двери рядом. Это твои родители только что уехали?
Мои припухшие глаза – прямое тому свидетельство.
– Я тоже проплакала первую ночь. – Мередит задумчиво наклоняет голову, замирает на минуту, а затем кивает: – Идем. Горячий шоколад[5].
– Шоколадное шоу?
С какой стати мне смотреть шоколадное шоу? Меня бросила мама, я боюсь выходить из комнаты и…
– Нет. – Мередит улыбается. – Горячий шоколад, я могу приготовить его у себя в комнате.
Ох.
Я нехотя иду следом. Вдруг Мередит поднимает руку и останавливает меня, точно регулировщик движения. Все пять пальцев у нее в кольцах.
– Не забывай ключ. Двери закрываются автоматически.
– Знаю. – И я вытаскиваю из-под рубашки шнурок с ключом, чтобы проверить это.
Я прицепила ключ на шнурок еще в выходные на семинаре, посвященном жизненно важным навыкам для новоиспеченных студентов. Там рассказывали, как легко оказаться запертым в комнате.
Мы входим в ее комнату. Я судорожно вздыхаю. Такого же невероятного размера, как и моя, семь на десять футов, с мини-столиком, мини-шкафом, мини-кроватью, мини-холодильником, мини-раковиной и мини-душем. (Мини-унитаз отсутствует, туалет дальше по коридору.) Но… в отличие от моей стерильной клетушки каждый дюйм стен и потолка заклеен постерами, картинками, кусками рваной цветной бумаги, а также яркими листовками на французском.
– Ты давно здесь? – спрашиваю я.
Мередит протягивает мне салфетку, и я высмаркиваю нос с таким звуком, словно гогочет рассерженный гусь, но лицо моей новой подруги остается невозмутимым. Она даже не морщится.
– Я приехала вчера. Но учусь здесь уже четвертый год, так что ходить на семинары мне не надо. Просто шатаюсь то тут, то там, жду, когда приедут друзья. – Она упирает руки в бока и смотрит по сторонам, гордо разглядывая дело своих рук. Мой взгляд падает на пол, где валяются пачка журналов, ножницы и клейкая лента, и я понимаю, что работа еще не закончена. – Неплохо, да? Белые стены не для меня.
Я обхожу комнату, внимательно разглядывая все-все. И быстро обнаруживаю, что в основном на плакатах красуются лица пяти человек: Джона, Пола, Джорджа, Ринго и какого-то футболиста. Его я не знаю.
– Битлз – это все, что я слушаю. Друзья прикалываются надо мной из-за этого, но я…
– А это кто? – Я указываю на футболиста в красно-белой форме. У него темные брови и темные волосы. Довольно симпатичный на самом деле.
– Сеск Фабрегас. Боже, он самый невероятный полузащитник. Играет за «Арсенал». Английский футбольный клуб, знаешь?
Я качаю головой. Я не слишком разбираюсь в спорте, хотя, возможно, и стоило бы.
– Красивые ноги.
– Думаешь, я не знаю? Поосторожней с такими вещами.
Пока Мередит варит горячий шоколад на нагревательной плитке, я вдруг осознаю, что она такая же старшеклассница, как и я, и играла в футбол все лето не только потому, что в школе на тот момент не было занятий, но и потому, что до этого училась в Массачусетсе. Она ведь из Бостона. А значит, как мне кажется, олицетворяет собой футбол. Думаю, в этом что-то есть. И похоже, ее совершенно не раздражает, что я засыпаю ее вопросами и роюсь в ее вещах.
Комната Мередит просто восхитительна. Помимо развешанных по стенам штучек тут есть и китайские чайные чашки, заполненные блестящими пластиковыми колечками, серебряными кольцами с янтарем и стеклянными колечками с запаянными внутри цветами. Такое ощущение, что она живет здесь уже много лет.
Я примеряю кольцо с резиновым динозавриком. Стоит на него нажать, и тираннозавр тут же начинает мерцать красными, желтыми и голубыми огоньками.
– Хотела бы я, чтоб у меня была такая же комната.
Мне здесь нравится, но я слишком помешана на чистоте, чтобы устроить нечто подобное у себя. Мне нужны чистые стены, порядок на столе и чтобы все лежало на своих местах.
Мередит кажется польщенной.
– Это твои друзья? – Я кладу динозаврика обратно в чашку и показываю на прикрепленную к зеркалу фотографию.
Темный снимок напечатан на толстой глянцевой бумаге. И от него за версту несет школьной фотостудией. Перед гигантским полым кубом стоят четверо, стильная черная одежда и продуманно взъерошенные волосы явно указывают на то, что Мередит принадлежит к артистической среде. Честно говоря, я удивлена. Конечно, ее комната свидетельствует о художественном вкусе, у нее полно колец на пальцах и в носу, но в остальном нет ничего необычного: сиреневый свитер, мятые джинсы, тихий голос. Есть еще, конечно, футбол, но парнем в юбке ее назвать сложно.
Она широко улыбается, и кольцо в носу ярко сверкает.
– Да-да. Элли сделала ее в Ла-Дефанс[6]. Это Джош, и Сент-Клэр, и я, и Рашми. Познакомишься с ними завтра во время завтрака. В общем, все, кроме Элли. Она закончила учиться в прошлом году.
Мой желудок начинает потихоньку приходить в норму. Могу ли я считать это приглашением сесть вместе?
– Но я уверена, что скоро вы встретитесь, потому что она встречается с Сент-Клэром. И еще она учится фотографии в Школе искусств и дизайна Парсонс.
Я никогда не слышала о такой школе, но киваю так, будто однажды собираюсь туда поступать.
– Она по-настоящему талантлива. – Напряжение в голосе Мередит говорит об обратном, но я не собираюсь возражать. – Джош и Рашми тоже встречаются, – добавляет она.
Ах! У Мередит никого нет.
К несчастью, я могу ее поддержать. Дома мы встречались с моим другом Мэттом пять месяцев. Он был высокий, забавный и с красивой прической. Один из тех случаев, когда «поскольку на горизонте никого нет, а не повстречаться ли нам?». Единственное, на что нас хватило, это поцелуи, и то ничего особенно приятного в них не было. Только много слюны. Все время приходилось вытирать потом подбородок.
Мы порвали перед моим отъездом во Францию, но разрыв оказался очень спокойным. Я не рыдала, не посылала ему слезливые имейлы и ключи от маминого автомобиля. Теперь он встречается с Черри Миликен, которая поет в хоре, и волосы у нее как из рекламы шампуня. И даже не вспоминает обо мне.
Нет, правда.
Но наш разрыв предоставил мне прекрасную возможность переключиться на Тофа, моего коллегу по мультиплексу и фантастически привлекательного парня. Не то чтобы он был безразличен мне раньше, когда мы встречались с Мэттом, и тем не менее. Это заставляло меня испытывать чувство вины. Все, что у нас намечалось с Тофом, к концу лета окрепло. Однако Мэтт – единственный, с кем я встречалась по-настоящему. Однажды я сказала ему, что встречалась в летнем лагере с парнем по имени Стюарт Систлбэк. У Стюарта Систлбэка были темно-рыжие волосы, он играл на бас-гитаре, и мы по уши втюрились друг в друга, но он жил в Чаттануге[7], а у нас тогда еще не было водительских прав.
Мэтт догадывался, что я все это выдумала, но был слишком тактичен, чтобы озвучивать свои сомнения.
Я собираюсь спросить Мередит, какие предметы она посещает, когда ее телефон выдает первые ноты «Земляничных полян»[8]. Глаза ее округляются, и она отвечает на звонок: