Стефани Перкинс - Анна и французский поцелуй

Я тут же вспоминаю все случавшиеся со мной недоразумения. Тоф. Рашми. Сент-Клэр.

– А как насчет этого? – Профессор Коул прогуливается вдоль высоких окон. – Переводчик, даже будучи уверен в том, что придерживается текста, опирается на жизненный опыт и собственное мнение. И каждый раз, пусть и неосознанно, он делает выбор в пользу того значения, которое считает правильным, исходя из своего личного опыта.

Личный опыт. Из-за того, что Сент-Клэр постоянно убегал к Элли, я решила, что он опять так поступил. А так ли это? Действительно ли он убежал? Я больше в этом не уверена. Весь учебный год я разрывалась между радостью и страданием, экстазом и предательством и в итоге окончательно запуталась. Как часто наши эмоции завязаны друг на друге – тянутся, переплетаются и скручиваются, – а затем рвутся? А затем их уже нельзя возродить.

Урок английского заканчивается, и я словно в тумане бреду на математику. Я уже почти у двери, как вдруг слышу это. Так тихо, словно кто-то прочищает горло:

– Шлюха.

Я замираю.

Нет. Продолжай идти. Я крепче сжимаю книги и продолжаю идти.

На этот раз чуть громче:

– Шлюха.

Я оборачиваюсь, но хуже всего то, что я даже не знаю, кто это сказал. Меня ненавидит так много людей. Сегодня это Майкл. Он презрительно ухмыляется, но я смотрю не на него, а на Дэйва. Дэйв чешет голову и отводит взгляд.

– Как ты мог? – спрашиваю я.

– Как ты могла? – передразнивает Майкл. – Я всегда говорил Дэйву, что ты его недостойна.

– Да что ты? – Мой взгляд прикован к Дэйву. – Ну, я, по крайней мере, не лгунья.

– Ты лгунья, – мямлит Дэйв себе под нос.

– Что? Что ты сказал?

– Что слышала! – повышает голос Дэйв, поддакивая другу.

На меня накатывает волна отвращения. Ручная собачка Майкла. Конечно. И как я не заметила этого раньше? Руки сжимаются в кулаки. Еще одно слово, еще одно…

– Шлюха, – говорит он.

Дэйв врезается в дверь.

Но это не моих рук дело.

– Упс! – Сент-Клэр потирает руку.

Майкл бросается на Сент-Клэра, но я прыгаю между ними:

– Нет!

Дэйв стонет на полу. Майкл отталкивает меня в сторону, и Сент-Клэр вжимает его в стену.

– Не смей ее трогать! – злобно рычит он.

Майкл в шоке, но подается вперед:

– Ты псих!

Он прыгает на Сент-Клэра, но в этот момент между парнями становится профессор Хансен, он готов принять удар на себя.

– Эй, эй! Что здесь происходит? – Наш учитель истории с недоумением смотрит на своего любимого ученика. – Месье Сент-Клэр. В кабинет директора! СЕЙЧАС ЖЕ!

Дэйв и Майкл в один голос кричат, что они не виноваты, но профессор Хансен быстро их затыкает:

– Замолчите оба, иначе пойдете с Этьеном.

Они затыкаются. Сент-Клэр избегает на меня смотреть и стремительно уходит в заданном направлении.

– Ты в порядке? – спрашивает меня профессор Хансен. – Эти дураки тебя не ранили?

Я в шоке.

– Сент-Клэр меня защищал. Он не виноват.

– В нашей школе никто не защищается с помощью грубой силы. И вы это знаете. – Преподаватель окидывает меня хмурым взглядом и спускается с Сент-Клэром в кабинет директора.

Что сейчас произошло? То есть я знаю, что произошло, но… что это значит? Сент-Клэр меня больше не ненавидит? Во мне зарождается лучик надежды, но, возможно, Дэйва и Майкла он просто ненавидит еще больше. Сент-Клэр не появляется до конца занятий, но когда я прихожу отбывать положенное наказание, он уже сидит в заднем ряду.

Сент-Клэр кажется уставшим. Видимо, он просидел здесь весь день. Преподавателя еще нет, так что мы здесь одни. Я сажусь на свое обычное место – печально, но у меня появилось новое – в другом конце зала. Сент-Клэр разглядывает свои руки. Они испачканы углем – значит, он рисовал.

Я прочищаю горло.

– Спасибо, – шепчу я. – Что заступился за меня.

Никого ответа. Ладно. Я отворачиваюсь к классной доске.

– Не благодари, – говорит Сент-Клэр спустя минуту. – Я должен был врезать Дэйву еще сто лет назад.

Я слышу стук его ботинок по мраморному полу и оборачиваюсь:

– Сколько тебе придется оставаться после уроков?

– Две недели. За одного кретина.

Я прыскаю от смеха, и Сент-Клэр поднимает голову. Мы с надеждой смотрим друг на друга. И вдруг она снова гаснет. Как больно.

– Это не правда, знаешь… – с горечью говорю я. – То, что болтают Дэйв и Аманда.

Сент-Клэр закрывает глаза. Несколько секунд он молчит, а когда вновь открывает их, я вижу в его взгляде облегчение.

– Знаю.

Его запоздалая реакция меня задевает.

– Ты так во мне уверен?

– Да, уверен. – Парень смотрит мне в глаза впервые за неделю. – Но ведь гораздо приятнее услышать это из твоих уст, не так ли?

– Так. – Я отворачиваюсь. – Могу себе представить.

– И что ты хочешь этим сказать?

– Забудь.

– Нет. Не забудь. Мне плохо, и я устал забывать, Анна.

– Ты устал забывать? – Мой голос дрожит. – А вот мне пришлось забыть. Думаешь, легко сидеть в комнате каждый вечер, думая о вас с Элли? Думаешь, мне было легко?

Он сутулится.

– Прости, – шепчет он.

Но я готова вот-вот разрыдаться.

– Ты говорил, что я красивая, что тебе нравятся мои волосы и улыбка. Ты трогал меня ногой в кинотеатре, когда было темно, но едва включался свет, опять вел себя как ни в чем не бывало. Ты спал в моей кровати три ночь подряд, а затем просто… отшил меня через месяц. Что я должна была делать, Сент-Клэр? Ты сказал в мой день рождения, что боишься остаться один, но я-то действительно была одна все это время. Все это время!

– Анна. – Парень встает и идет ко мне. – Мне очень жаль, что я сделал тебе больно. Я совершал ужасные поступки. И я понимаю, что, возможно, я не заслуживаю твоего прощения, потому что слишком поздно все осознал. Но я не понимаю, почему ты не даешь мне шанса. Ты даже не дала мне возможности все объяснить в прошлые выходные. Сразу набросилась, предположив самое худшее. Но единственная правда, которую я знаю, – это то, что я чувствую, когда мы вместе. Я думал, ты тоже доверяешь чувствам. Думал, ты доверяешь мне, знаешь меня…

– Но все так и есть! – Я вскакиваю со стула, и неожиданно Сент-Клэр нависает прямо надо мной. – Я тебя не знаю. Я рассказывала тебе все, Сент-Клэр. Об отце, Бридж и Тофе, Мэтте и Черри. Призналась тебе, что я девственница. – Я отвожу взгляд, стыдясь, что произнесла это вслух. – А что ты мне рассказал? Ничего! Я ничего о тебе не знаю. Ни о твоем отце, ни об Элли…

– Ты знаешь меня лучше, чем кто-либо еще. – Сент-Клэр в ярости. – И если бы ты была повнимательнее, то поняла бы, что ситуация с моим отцом все дерьмовей и дерьмовей. И я не могу поверить, что ты такого низкого обо мне мнения, раз решила, что я весь год ждал нашего поцелуя, а когда он наконец случился, я… я порвал с тобой. КОНЕЧНО, я был с Элли в тот вечер. Я, черт возьми, с ней расставался!

Воцаряется оглушительная тишина.

Они расстались? О боже! У меня перехватывает дыхание. Я не могу дышать, не могу…

Парень смотрит мне прямо в глаза:

– Ты говоришь, что я боюсь остаться один, и это правда. Я боюсь. И не горжусь этим. Но тебе стоит получше присмотреться к себе, Анна, потому что я тут не единственный, кто этим страдает.

Он стоит так близко, что я чувствую, как поднимается и опускается его грудь. Наши сердца бьются совсем рядом. Он сглатывает. Я сглатываю. Он неуверенно наклоняется, и мое тело тут же меня предает и отвечает тем же. Он закрывает глаза. Я закрываю глаза.

Дверь в кабинет открывается, и мы отшатываемся друг от друга.

Джош входит в кабинет и пожимает плечами:

– А я прогулял матанализ.

Я так и не решаюсь взглянуть на Сент-Клэра до тех пор, пока мы сидим в классной комнате. Как я могу бояться одиночества, если в последнее время постоянно была одна? Я, в отличие от Сент-Клэра, ни с кем не встречалась весь год. Хотя немного зациклилась на Тофе. Держала его – я каждый раз вздрагиваю от этой мысли – в качестве запасного аэродрома. И Дэйва тоже. Что ж! Он был рядом, я тоже, он хотел встречаться, и я хотела. Меня, конечно, смущает, что я встречалась с Дэйвом только для того, чтобы позлить Сент-Клэра, но, возможно… возможно, я устала быть одна.

Что в этом плохого?

Значит, нет ничего плохого и в том, что Сент-Клэр не хотел оставаться один? Он боится перемен, боится принимать важные решения, но я тоже. Мэтт сказал, что если бы я поговорила с Тофом, то избавила бы себя от многих месяцев душевных терзаний. Но я настолько боялась будущих сложностей, что не могла разобраться с реальностью. И если бы я потрудилась вникнуть в то, что пытался сказать Мэтт, то, возможно, этот разговор с Сент-Клэром состоялся бы уже давным-давно.