Мейвис Чик - Антракт

— Это был всего лишь камешек, — пояснила я.

— А мы подумали о другом, — ответила соседка. Она произнесла слово «другой» с таким мрачным видом, что я даже почувствовала зарождающееся любопытство.

— О чем же?

— Боюсь, — хмуро, как будто стыдясь, произнес Реджинальд, — что у нас крысы…

Интерес исчез.

— Но ведь крысы не бросают камни?

Я сошла с ума или они? По внешним признакам, определенно, они. На Мод был маленький красный вязаный шлем с ушками и острым кончиком — в холодную погоду такие очень любят носить состоятельные дамы, — завязки свисали по бокам, и шапка больше напоминала детский чепчик, чем модный этой зимой головной убор. Реджинальд натянул твидовую кепку на уши, и она почти соприкасалась с клетчатым шарфом, который закрывал все его лицо: только из ноздрей — как у дракона — с короткими промежутками шел пар, и это замечательно гармонировало с его внешним видом.

Мод издала смешок.

— Мы ставим ловушки.

Вот почему они так нарядились.

Мод направила фонарь в сторону сада Дарреллов, и луч прорезал мой унылый заброшенный сад. В этот момент я вспомнила о другой ночи, когда наблюдала ту же самую картину. Луч выхватил круглый белый стол, одиноко стоящий в патио. До этого момента я чувствовала себя отлично. А потом он, как указка, замер на участке земли возле платана в саду Фреда и Джерри.

— Вот кто виноват, — сказала Мод, — твои соседи и их отвратительная компостная куча!

— Несомненно, — произнес Реджинальд в перерыве между яростным фырканьем.

— И все же, — сказала Мод, — мы в итоге с ними расправимся.

Я не была уверена, кого она имеет в виду: Дарреллов или крыс.

— Я ничего не замечала, совсем ничего…

— Думаю, еще заметишь. Тогда скажи нам, и Реджи поставит ловушки и в твоем саду!

— Спокойной ночи. — Я повернулась, собираясь уходить.

— Спокойной ночи, — попрощались они, но головы тут же опять появились над забором.

— Между прочим, Джоан, вчера утром мы видели на дорожке твоих родителей, — сказала Мод. — Так мило. Я подумала, может быть, вы зайдете, к примеру, завтра вечером? Ты давно не была у нас.

Предатели, ловко маскирующиеся под моих родителей. Крепость не просто лежала в руинах, — уже готовились планы по ее захвату. Я была вынуждена немедленно заново возводить стены.

— Завтра они возвращаются домой, — сказала я. — А у меня, к сожалению, намечено важное дело.

— Очень жаль, — и Реджи снова исчез.

Мод осталась.

— Да, жаль. — Она вежливо улыбнулась. — Что это за новое дело, которым ты будешь так занята?

— Можно сказать, я собираюсь кое-что построить.

Я заметила, как побелели ее пальцы, сжимавшие колья забора, а драконья голова Реджинальда в облаке пара тотчас появилась вновь.

— Здесь? — одновременно в ужасе спросили соседи.

— Конечно.

— Я надеюсь, ты получила разрешение на перепланировку? — Вежливость Мод можно было сравнить с твердостью алмаза.

— В этом не было необходимости, — рассмеялась я. — Вы не заметите ничего. Никто не увидит.

— Значит, в доме? — спокойно уточнил Реджинальд.

— Фактически вокруг меня. — Я подтолкнула ногой еще один камень.

— Джоан, Джоан! — Они продолжали звать меня, но я уже направлялась к дому.

Когда я отвозила родителей на станцию, снега уже не было. И родители тоже оттаяли. Они хорошо провели время. Я была идеальной дочерью. Отец собирался позвонить Джеку, как только доберется домой, и предложить ему, как нежелательному партнеру по игре, попытать свои силы в другом месте. Я была готова ко многому, главное — больше не видеть бывшего мужа.

Поезд уже давно ушел, а я все посылала поцелуи и махала на прощание. Родители наконец уехали, и теперь я чувствовала себя легкой, как воздух. Кружась, я спустилась по лестнице, сделала несколько пируэтов по направлению к машине и поехала в сторону моего тихого, пустого дома, где из крана вода будет капать, только если я забуду его закрыть, и ни одна вещь не сдвинется с места без моего разрешения. А как же Финбар Флинн? А собственно, кто это такой? Просто глупая фантазия. Момент слабости, случившийся в моей жизни по воле других людей. У меня слишком много корней. Я вспомнила засохшую рождественскую ель — это было больше года назад. Вот какой мне следовало оставаться: ствол без корней, одинаково чувствующий себя в любой обстановке, не имеющий обязательств и ничего не получающий взамен. Теперь я могла вернуться в то счастливое состояние.

Чтобы отпраздновать долгожданное событие, по дороге домой я заехала в библиотеку — так ребенок заходит в кондитерскую. Показала язык томам Лоуренса и задумалась, какую бы книгу выбрать, чтобы этот старый козел перевернулся в могиле. Баронесса Орчи[23] показалась мне отличным выбором. Мистический пророк сексуальности совсем по-другому оценил бы придорожный красный цветок и был бы крайне оскорблен Дэном Даром — героем-пижоном ее книг. Я взяла несколько ее романов и весело насвистывала, пока ехала домой.

Третье марта для меня ничего не значило: всего лишь возможность бесплатно посетить театр, что всегда приятно. Но даже если у меня не будет контрамарки? Что с того? Я могу купить билеты сама или вообще не ходить. «Кориолан» не из тех пьес, которые я мечтала увидеть. А ток-шоу? Что ж, ток-шоу оно и есть ток-шоу. Финбар — актер, актер британской школы, он имитирует эмоции ради удовольствия зрителей. Все это больше меня не волновало. Я хотела только одного — вернуть покой пятого измерения. Тот же, кто изобрел страсть и прочие эмоции — подобие автомата для игры в пинбол, — заслуживает хорошей порки.

Следующие несколько недель в школе можно было сравнить с крещением огнем, потому что Робин посчитал необходимым сообщить всем, что я знакома с известным актером Финбаром Флинном. Даже две девочки из моего класса спросили, стесняясь, не могла бы я раздобыть им его автограф. Массовый интерес был вполне объясним, учитывая неподдельную привлекательность этого актера и таланты его агента. Средства массовой информации уделяли Флинну чрезвычайно много внимания.

Марджери, сгорая от возбуждения, спросила у меня, что он собой представляет, а я ответила: «Как любой актер».

Рода предположила, едко и с завистью, что я не теряла времени даром. И даже Пимми — седовласая дама в очках, уже приступившая к вязке кардигана на следующее лето, не смогла удержаться и сообщила мне, как ей нравится (она покраснела) смотреть на него.

Чем старательнее я избегала общества Робина, тем сильнее он волновался. Фактически он преследовал меня, — теперь уже не облокачивался о подлокотник моего кресла, а шлепался на него, как обиженная, но преданная собака.

Естественно, я не хотела обсуждать с Робином Финбара Флинна, зато он постоянно заводил о нем разговор — наверное, считал эту тему нейтральной.

— Боюсь, он забыл о билетах… — мрачно начинал Робин.

— Возможно, — говорила я, не отрываясь от проверки тетрадей.

— Джоан, поужинаешь сегодня со мной?

Я продолжала изучать работу Шарон о милосердии.

— Я не могу говорить здесь, а мне очень нужно тебе кое-что рассказать.

— Как твой канадский роман? — Я отметила работу Шарон большой галочкой. По крайней мере она не считала, что милосердие сыплется на нас, словно из решета.

— Все кончено, — прошептал он.

Так вот в чем дело.

— Мне очень жаль, Робин.

— Мы можем встретиться?

Я подняла глаза и увидела рядом Роду. Она понимающе улыбнулась.

— Как поживают саламандры? — спросила я.

— Холодные и мокрые, — недовольно ответила она и подмигнула мне. — Как и вся моя семья. Ты счастливая отшельница… Не завела еще кошку?

— Кошку?

— Да, у Мардж есть. Для дружеского общения.

— Спасибо, Рода, но я прекрасно себя чувствую и без кошки.

Я еще больше поверила в пятое измерение, открытое в Данбаре.

Если от Робина я сумела отделаться, то с Фредом и Джеральдиной все оказалось не так просто — речь шла о моей совести. Я очень обрадовалась, когда соседи сообщили, что отправляются в Америку. Они улетели к своей любимой, находящейся на последнем сроке беременности Порции, и на меня больше ничего не давило. «Пан-Америкен» разорвала серебряную нить, которая связывала меня с этими золотыми яблоками. Мне ничто не угрожало, и я могла погрузиться в себя, уподобившись Аталанте, — снова сознательно покинуть общество.