Я ж не ходила с мая. Мне не до физкультуры, у меня живот растёт. Я физкультурнику бутылку коньяка французского принесла, так он так рад был.
Ага, вот такие новости.
Только о них никто не знает, ни мои мама с папой, ни отец того, кто в животе. Скажу потом, когда можно будет. Пока не видно ничего, ну, почти не видно. Я то замечаю все изменения своей фигуры. Мой организм и я сама ему хозяйка.
На практику напросилась в роддом. Надо присмотреться. Скоро и я сюда… А ещё акушерство — совсем неплохо как альтернатива хирургии.
Интересно, как Он живёт? Вспоминает ли меня? Или совсем забыл? Все знакомые женщины утверждают, что мужчины любят, пока видят. А как только с глаз долой, то любят другую.
Больно-то как… Что ж так больно! Почему не отпускает? Ему же уже давно всё равно! Убеждаю себя в этом и сама себе не верю.
Уже больше двух месяцев я его не видела и не слышала о нём ничего. А так хочется, хотя бы издали, хотя бы минуточку, нет, секундочку хотя бы …
В роддоме мне понравилось. Скучать там так точно не приходилось. Вот где круговерть!
Я сначала в приёмном практиковалась. Истории заполняла, замеры всякие делала: рост, вес, акушерские размеры таза. На родах присутствовала. Интересно.
Это просто чудо — рождение человека.
А первый крик! Сморщенная, как бы обиженная рожица крохи. Удовольствие неповторимое.
Кстати, одна опытная акушерка могла по крику отличить, что испытывает пришедший в наш мир человек. Она утверждает, что есть четыре тональности первого плача: протест, ужас, боль и слабость. Но что бы не выражал этот крик, ребёнок жив. И вот оно — счастье!
Не знаю, почему мне всё это таким близким кажется, не знаю, почему так душа радуется в роддоме. Нигде и никогда раньше такого не было, даже в хирургии за операционным столом. Видимо, акушерство ближе мне, чем хирургия, а может, потому что во мне самой человек живёт. Необыкновенно любимый человек. Думаю, что девочка. Даже имя для неё придумала. Илиана. Видите? Чувствуете? Да? Там половина имени его, а половина моя. Хотя я смотрела в интернете, имя означает «солнечная». Конечно, солнечная, а какая ещё может быть моя любимая дочурка?
Догадываются о чём-то мои родители или не догадываются, я не знаю. Они ни о чём меня не спрашивают и сами ведут себя как обычно. В душу не лезут.
Говорим о практике, о работе, о детишках, о восторгах о моих. Ну, как-то так.
Только в один из дней моя будущая работа не показалась мне столь радужной, как раньше. А дело было так.
Я занималась ничегонеделаньем в приемном. Врач, которая дежурила, ушла на кесарево, вторая из отделения принимала сложные роды. Акушерки в родзале, а я осталась одна. И тут «скорая». Женщина вся в слезах, родила в дороге, ребёнок глубоко недоношенный. Крохотный такой, ей (девочка это была) пуповину пережали, а плаценту даже отделять не стали. Но ребёнок живой, дышит.
Врач со «скорой» её так бросила на стол:
— Оформляйте, — говорит, — всё равно не жилец.
А у меня сердце чуть не выскочило. Схватила я ребёнка и утащила в детскую реанимацию. Реаниматолог-неонатолог удивилась, а я плачу, объясняю, что без помощи погибнет девочка.
Они её взяли, пуповину отделили, в специальный бюкс положили. Вес, говорят, кило четыреста, шансов мало.
А у меня брат всего на сто граммов больше весил, так вон какой дядя вырос. Ему тринадцать, а размер ноги сорок четвёртый и выше он меня почти на голову. Выжил же.
Значит, можно спасти ребёнка при желании.
Я всё это сбивчиво врачам повторяю, уже раз на десятый пошла.
А в приёмном паника — пропал ребёнок.
Они его ищут, найти не могут. Ой, как ругали меня потом!
Сначала всё оформить надо было, а только потом неонатологов вызывать. Но я же хотела как лучше, быстрее так. Шансов у ребёнка больше.
Могла домой уйти, не ушла, с девицей рядом с бюксом осталась. Позвонила родителям, чтобы не волновались.
Только вечером следующего дня девочку оставила. Врачи сказали, вне опасности она.
***
Дома меня тоже ждал сюрприз. Папа за ужином рассказал, что Нина пригласила его с мамой моей на свадьбу. Даже приглашение показал.
У меня аж вилка упала на пол, вместе с куском мяса.
— Анюта, что с тобой? — забеспокоилась мама.
— Папа, ты хочешь сказать, что Илья женится? — меня уже просто трясло.
— Илья?! Причём тут Илья? Нет! Аня, ты здорова?
— Анна, что ты напридумывала? — дядя Глеб взял меня за плечи. — Саша, за кого выходит замуж Нина?
— Да рентгенолог у нас новый, месяца они не встречались, так вот сразу и замуж. Мы там ржём все. Наконец она нашла себе кого-то, правда, он пьёт прилично, но ведь ей это не мешает. Анечка, какое тебе дело до Нины?
— А ребёнок?
— Ничего не понимаю. Аня, какой ребёнок, и как Нина связана с Ильёй?
И тут я всё рассказала. И про тот разговор с Ниной, и про то, как к Ваньке заявилась с просьбой жениться на мне. И про свою беременность тоже.
Никогда не забуду выражения их лиц…
Мама обняла меня и поздравила. Представляете, ни слова осуждения. Вот такая у меня мама! А папе сбивали давление.
Он потом так долго ругался. Нет, не на меня. Он поражался подлости человеческой.
Только у меня как будто камень с души упал. Мои всё знают, Нина никогда не была беременной, а уж от Ильи — так точно.
Завтра попробую с ним поговорить. Я так решила. Завтра, обязательно завтра.
***
Утром летела в роддом как на крыльях и сразу в детское отделение.
Палату мыли. Санитарки старательно надраивали окна и панели. А маленькая девочка лежала в своём кювезе мёртвая и давно холодная.
Её просто отключили.
Как же я ревела!
Врачи пытались сказать, что она всё равно бы не выжила, так зачем давать мнимую надежду матери. Ещё говорили, что нормальной она бы никогда не была. Но ведь Глебка есть.
Я никак не могла не могла успокоиться, я винила их во всём, они просто убили её, они — люди, не бог. Бог давал девочке шанс, а люди его отобрали.
Только плачь не плачь, а жизнь обратно не вдохнёшь. Убить можно, а оживить не в нашей власти.
Меня прогнали из роддома, велели домой идти.
И я пошла, только не к себе домой, а к Илье. У него отпуск, так папа сказал.
Кафедральные все в отпусках.
Я долго звонила в двери, потом стучала. Мне никто не открыл.
Пошла к соседке, разузнать.
— Так он уехал, детка. Ключи мне оставил, цветы поливать.
— Уехал?
— Да, уехал. С сумкой такой большой, а вот куда — забыла.
========== Он вернулся ==========
Я очень долго и упорно объясняла соседке Ильи, что мне нужно войти в квартиру и оставить записку на самом видном месте.
— Понимаете, — всё повторяла и повторяла я, — я должна ему написать, чтобы он, как только вернётся, связался со мной. Это очень и очень важно.
— Кто ты ему?
— Невеста.
— Невеста его бросила. Он мне сам сказал. Давно, ещё в начале мая. Пришёл сам не свой вечером, да как долбанёт по стенке кулаком. Я услышала и прибежала. В кровь руки разбил. А он хирург. Я тогда с ним до утра сидела. Всё успокаивала, пыталась объяснить, что жизнь на бабе не заканчивается. И я тебя после этого в квартиру пущу? Да?! Да он из-за тебя съезжать собрался. Сказал, надоело всё, надо начинать на новом месте жизнь с нуля… Вот и поехал искать новое счастье на новом месте.
— Как съезжать?! Куда?! Совсем?! Так он не вернётся?!
— Вернётся за вещами и квартиру продать…
Я сползла по стенке на пол, живот скрутило, прямо сильно так, больно.
Испугалась я, ой, как испугалась. Телефон достала и давай набирать. У мамы вне доступа, от папы пришло сообщение — «не могу сейчас говорить». Ответил только дядька.
— Да, Анюта, что? У меня совещание. В темпе говори.
— Дядя Глеб, Илья уехал совсем, квартиру продавать будет. Меня соседка внутрь не пускает, записку оставить, и у меня живот схватило, а девочка умерла, её отключили.
— Где ты? Адрес давай, и попроси соседку дать тебе но-шпу. Если сильно болит — вызывай «скорую». Сейчас мать твою найду. Та девочка, из роддома?
— Господи, какая девочка умерла? — соседка захлопотала около меня. — Тебе плохо детка, давай ко мне заходи, сейчас принесу воды, сколько но-шпы? — слышала она, что ли, то, что дядька говорил? Ну да, у меня же громкая связь включена. — Ага, две таблетки, да? — продолжала соседка. — Или давай ампулу дам, выпьешь ампулу, вкус мерзкий, но ничего, действует быстро. Нет у меня в таблетках, а желчный приступы даёт, вот Илюша и велел ампулы но-шпы в доме держать. Он мне и колет, и вообще сколько раз он мне жизнь спасал…