Дома как будто ничего и не было. Всё как всегда.
Только осадок долго не проходит. Ну, все мы творим, и всяко творим. Конечно, надо нас воспитывать. Но иногда лучше бы наорал или ударил. Чтобы не было послевкусия разбора твоих полётов. Мне кажется, так бы отболело и прошло. Хотя меня никогда не били. Просто никогда. И я даже представить себе не могу, как можно бить ребёнка.
Итак, мне предстоит прогулка с папой.
Оделась, подкрасилась и пошла.
Идём, смотрю я на папу, по-другому смотрю, как бы со стороны. И вроде как на равного. Я же тоже уже взрослая…
Интересный у меня папа внешне, и я немного на него похожа. Это радует.
Пришли в сквер, сели на лавочку.
— Пап, я же ничего не натворила? Что? Или я сама не поняла?
— Нет, Анюта, ничего ты не натворила. Поговорить просто хочу. Я хочу с тобой поговорить о тебе. О твоей жизни. О выборе специальности. Ты уверена, что хочешь в мед? Медицина — сложная штука. И ещё, ты точно хочешь поступать здесь или, может быть, мечтаешь уехать и жить самостоятельно? Дочь, я приму любое твоё решение, и мать примет.
Я внимательно смотрела на папу. Он знает, что я взрослая. Это не разбор полётов. Это принятие решений.
Мне стало немного страшно. Подумалось — как я уеду? Как смогу жить без них? Как смогу зарабатывать себе на жизнь? Я же не посмею требовать полного роскошного обеспечения взрослой девицы.
А если остаться, продолжать жить с родителями под их опекой, то самостоятельность будет отложена до замужества.
Ведь всё равно надо отчитываться — куда пошла, с кем, во сколько вернёшься.
Не знаю! Я уезжать не хочу. Да, я теряю свободу, но остаюсь с близкими и родными людьми, а как я без них? Даже слова сказать некому. Не поймёт никто и не пожалеет. А так хочется понимания и родных рядом. Нет, я без них себя не представляю.
Я задумчиво сидела и болтала ногами. А папа терпеливо ждал.
— Пап, я хочу в медицину и хочу на лечебный факультет. Дело не в семейной традиции. Я не собираюсь двигать науку, как мама, я хочу быть практиком, как ты. Хочу работать с людьми.
— Это сложно. Люди непредсказуемы.
— Я понимаю. Но ты же можешь. И я смогу.
— Могу, но иногда хочется всё бросить от усталости. Каждый человек имеет свой характер и свою хворь. Пациент несёт врачу негативные стороны характера и боль. А иногда очень хочется света. Анюта, ты выбираешь жизнь. Её качество, её светлые и тёмные стороны. Ты выбираешь количество усталости. Это не на сегодня-завтра, это до конца. Профессия — это образ жизни. Потому что основное время ты проведёшь на работе. Думай. Ещё есть немного времени.
— Я выбрала, я не ошиблась, и я не подведу!
— Хорошо. Работать ты собираешься?
— Прямо с первого курса? — я недоумевала.
— Я работал.
— А мама — нет.
— Нет, мама не работала во время учёбы, но она знаешь как училась!
— Так же, как сейчас работает. Знаю. Пап, давай не на первом курсе. И ещё, я не хочу уезжать. Вся эта романтика одинокой жизни и поиска себя не для меня. Я хочу с вами, это плохо?
— Нет, не плохо. Ты не думай, прокормить мы тебя прокормим. Дело не в материальной стороне. Просто профессия познаётся на практике. Ну, не с первого курса, значит, не с первого. Заниматься будешь на совесть, я проверю.
— Я знаю, что проверишь. У меня к тебе тоже вопрос есть.
— Спрашивай.
— Ты со своей мамой общаешься?
— Нет. Деньги посылаю на её день рождения и на Новый год. Это её выбор. Анечка, такова жизнь.
— Ясно. Значит, каждый человек делает свой выбор. Причём всегда, в любой ситуации?
— Всегда и в любой ситуации.
И тут меня накрыло. Я вдруг подумала, что зря отказалась уезжать. Мой отъезд в другой город мог бы решить проблему маленькой квартиры. Тогда не надо было бы её менять на большую. Мы же с Глебкой нормально жили в одной комнате, вот и он с Юленькой тоже нормально.
И не надо будет расстраивать дядьку.
Сейчас у папы все и выясню.
— Папочка, а если бы я уехала, ты не стал бы квартиру менять?
— Ты рассказала Глебу? — папа воспринял мой вопрос с улыбкой, как будто ждал такого поворота событий.
— Да, случайно, ещё до выпускного.
— И он молчит. Странно, видимо, что-то задумал. Твой отъезд на моё решение не повлияет. Ты не хочешь ехать, сама сказала так только что. Решила таким образом повлиять на ситуацию? Аня, твои жертвы не нужны, я поговорю с Глебом. И ещё, дочь, не думай, что я люблю его меньше тебя. Просто я в состоянии принимать решения самостоятельно и исполнять их.
— Папа! Он расстроен.
— Знаю. Мы поговорим. Анюта, он мне брат, но у меня своя семья, а у него своя. Пойми меня правильно.
— Вот если бы в нашем доме…
— Это был бы самый оптимальный вариант. Я только за — если бы нашлась квартира в нашем доме или сосед бы продал. Но нет вариантов в нашем доме. Или они требуют такую доплату, что мне с матерью не по карману. Денег у Глеба я не возьму. Он всё делает с добрыми намерениями. Но вы — моя семья, не его.
— Ты хочешь сказать, что он заботится слишком?
— Да. Он подавляет. Анюта, то, что ценно для директора института, далеко не всегда так же ценно в человеческих отношениях. В семейных отношениях.
— Поговорите, найдите компромисс. Молчание только усугубляет ситуацию. Ведь тебе же не всё равно?
— Нет, дочь. Мне не всё равно. Глеб мне дорог. Мы поговорим, обещаю.
Мы вернулись с прогулки, папа ушёл на кухню готовить ужин, а я попыталась сосредоточиться и обдумать всё у себя в комнате, просто сидя за моим столом.
Сейчас!
Мне это не удалось, нисколечко не удалось.
Юля прыгала с двухъярусной кровати, которую они делили с Глебкой. То есть брат спал наверху, а сестра внизу.
Она прыгала со всех перекладин по очереди, и с самого верха тоже.
Я просила её прекратить. «Нет» на неё не действовало, это был просто сумасшедший дом.
Затем вернулся Глебка с урока рисования. И тоже пробовал увещевать младшую. Он злился, что она испортила его постель, что она вообще скачет по его кровати. Он забыл, что делал то же самое в её возрасте. А, может быть, я тоже была такой же непоседой. Да не может быть, точно была.
Всё-таки так странно ощущать себя взрослой. И смотрю на всё иначе, и выводы делаю другие. И это ещё занятия в институте не начались.
А как начнутся, так я, наверно, совсем взрослой стану.
========== Вечер в кругу семьи ==========
Мы сели ужинать. Сегодня у нас окрошка была на кефире да пирожки мамины с капустой, с картошкой и с повидлом.
Вкусно. Люблю мамину стряпню. Пора перенимать опыт и учиться готовить.
Все были за столом: и папа не дежурил, и мы, дети, втроём, и мама, которая только разлила по чашкам окрошку, поставила перед каждым и тоже присела.
Тут звонок в дверь.
Я пошла открывать. Дядя Глеб пришёл. Вижу, что волнуется, но я же не смею спросить — почему. Жду, что скажет.
— Нюта, отец дома?
— Ужинаем, проходи.
Он вошёл в кухню и остановился в дверях.
— Добрый вечер, приятного аппетита.
— Садись, — приказным тоном сказал мой отец. — Ужинать с нами будешь!
Глеб сел, а мама захлопотала, наливая ему окрошку и ставя ещё один прибор.
— Саша, ты прости меня. Но я… — он начал взволнованно, видимо, готовился к этому разговору.
Папа его перебил:
— Опять взял на себя руководство моей семьёй?!
Дядя Глеб смутился и опустил глаза, а папа улыбался.
— Саша, я не могу вас отпустить. Пойми, не могу. Эта идея с переездом…
— Ты нашёл квартиру в этом доме? Каким образом? Запугал соседей, да?
— Саша! — и тут дядька поднял глаза на отца и тоже расплылся в улыбке. — Я ходил по соседям. Я говорил, предлагал варианты и нашёл. Саша, мне не стыдно. Хотя я твоё недовольство предвидел и понимаю.
— Что нашёл?
— Две квартиры. Их можно объединить, и можно сделать лестницу, и тогда мы будем все вместе.
Они смотрели прямо друг другу в глаза. Казалось, что слова, произнесённые ими, были одним диалогом, а вот взгляды — другим. Сначала оба улыбались, потом стали серьёзными, как никогда, затем папа снова разулыбался.
— Лестницы не будет. Ты же не хочешь в сумасшедший дом? Как я понял, речь идёт о квартирах над тобой, так? Это дорогие квартиры, трёшка дорогая. Я не возьму у тебя деньги, а наших не хватит. Я оформлю ипотеку в банке, и не возражай.