Анна Голон - Анжелика. Маркиза Ангелов

Итак, она последовала за ним, маленькая серая уточка, за огромной, украшенной бантами птицей.

Она заметила, что он носит короткие штаны, переходящие чуть ниже колен в накрахмаленные кружевные воланы, а поверх них нечто похожее на короткую юбку с невероятным количеством нашивок. Никогда в жизни она не видела, чтобы мужчина одевался так необычно. Однако она любовалась его походкой, тем, как грациозно он переставляет ноги, обутые в туфли с выгнутыми каблуками.

— Теперь мы одни, — сказал Конде, резко обернувшись. — Мадемуазель, я бы не хотел с вами ссориться, но вы должны ответить на мои вопросы.

Эта новая манера говорить — вкрадчивая и мягкая — напугала Анжелику сильнее самой яростной вспышки гнева. Она оказалась в пустом будуаре, наедине с могущественным человеком, чьи интриги потрясли ее. Она поняла, что уже запуталась в них и увязла как муха в паутине. Анжелика сделала шаг назад и пролепетала что-то бессвязное, прикинувшись деревенской дурочкой.

— Я не хотела сказать ничего плохого.

— Зачем же вы нанесли мне оскорбление за столом дяди, которого уважаете?

Она догадывалась каких именно признаний ждет принц и сомневалась, взвешивая все «за» и «против». Бессмысленно отрицать все, ведь после сказанного ранее, ей просто не поверят.

— Я ничего не выдумала… Я только повторила то, что слышала, — прошептала она, — что сеньор Экзили настоящий мастер по изготовлению ядов… А про короля — это я придумала. Мне не стоило говорить таких глупостей, но я была в гневе.

Она неуклюже теребила в руках пояс платья.

— Кто вам сказал эти глупости?

Анжелика напрягла все свое воображение.

— Один… один паж. Я не знаю его имени.

Тогда принц подвел ее к входу в зал. Анжелика указала на того самого пажа, который посмеялся над ней.

— Черт бы подрал этих мальчишек, подслушивающих под дверью, — пробурчал принц. — Как вас зовут, мадемуазель?

— Анжелика де Сансе.

— Послушайте, что я вам скажу, мадемуазель де Сансе. Повторять по делу и без дела слова, не вполне понятные девочке вашего возраста, очень нехорошо. Подобное поведение может навредить и вам, и вашей семье. На этот раз я сделаю вид, что ничего не произошло. Я даже попытаюсь вникнуть в дело вашего отца и посмотрю, нельзя ли чем-нибудь ему помочь. Но какова гарантия, что взамен вы будете молчать?

Она подняла на него свои зеленые глаза.

— Я умею молчать, когда мне делают добро, так же хорошо, как говорить, когда меня оскорбляют.

— Клянусь честью, когда вы станете женщиной, мужчины будут готовы отдать жизнь за один ваш благосклонный взгляд, — сказал принц.

Его лицо озарила лукавая улыбка. Он, кажется, не подозревал, что девочка может знать больше того, о чем рассказала. Конде был слишком импульсивным и ветреным, чтобы разбираться в хитросплетениях человеческого поведения. Первоначальное смятение прошло, и он решил, что это не более чем сплетни.

Принц привык к лести, к тому же был весьма чувствителен к женской красоте, поэтому обаяние юной Анжелики весьма способствовало смирению его гнева. Анжелика изо всех сил старалась смотреть на него с искренним восхищением.

— Могу я у вас кое о чем спросить, — сказала она, изображая наивную простоту.

— О чем же?

— Зачем вы носите юбочку?

— Юбочку? Дитя мое, это рингравы[74]. Не правда ли, они придают особую изысканность наряду? Рингравы прикрывают некрасивые короткие панталоны, которые подходят лишь для верховой езды. Рингравы можно украшать лентами и нашивками. К тому же это просто удобно. Вы такого, наверное, никогда не видели у себя в деревне?

— Нет. А большие воланы, что висят у вас под коленями?

— Такой волан называется «канон». Он подчеркивает изгиб икры.

— Действительно, — подтвердила Анжелика, — выглядит великолепно. Я никогда раньше не видела такого красивого наряда!

— Ах! Поговорите с женщиной о нарядах, и вы успокоите самую опасную фурию, — сказал принц, довольный произведенным на девочку впечатлением. — Однако мне пора возвращаться к гостям. Вы обещаете мне быть благоразумной?

— Конечно, монсеньор, — ответила Анжелика с нежной улыбкой, сверкнув перламутровыми зубками.

Принц Конде вернулся в зал, отвечая на встревоженные возгласы успокаивающими жестами.

— Ешьте, ешьте, друзья мои. Слишком много шума из ничего. Наша дерзкая малышка сейчас извинится.

Анжелика опустила голову перед мадам дю Плесси.

— Я прошу у вас прощения, мадам, и разрешения удалиться.

Мадам дю Плесси была не в силах ответить и молча указала на выход. Кое-кто снова прыснул со смеху.

Однако перед дверью возникла какая-то суета.

— Моя дочь, где моя дочь? — громко вопрошал барон Арман.

— Мессир барон потерял дочь, — насмешливо объявил лакей.

В кругу элегантных гостей и слуг в ливреях несчастный дворянин походил на толстого черного шмеля. Анжелика подбежала к нему.

— Анжелика, — вздохнул он, — ты меня с ума сведешь. Вот уже больше трех часов как я ищу тебя — ночью — мечусь туда-сюда между Сансе, домом Молина и Плесси. Ну и денек, дитя мое! Ну и денек!

— Пойдем, папа, пойдем скорее, прошу тебя, — сказала она.

Они были уже на крыльце, когда раздался голос маркиза дю Плесси:

— Минутку, дорогой кузен. Принц хотел бы с вами поговорить насчет таможенных прав, о которых вы мне рассказывали…

Конец фразы Анжелика не услышала, потому что барон тут же развернулся и мужчины удалились.

Анжелика села на последнюю ступеньку крыльца и стала ждать отца. Она вдруг почувствовала себя опустошенной, свободной от мыслей и желаний. К девочке подбежал маленький белый гриффон и принялся ее обнюхивать. Она машинально погладила его.

Вскоре вернулся барон де Сансе. Он крепко ухватил Анжелику за руку.

— Я боялся, что ты опять куда-нибудь исчезнешь. В тебе словно черт сидит. Принц Конде наговорил таких странных комплиментов о тебе, что я подумал, не следует ли мне извиниться за то, что ты появилась на свет.

Позже, когда они медленно ехали по темной дороге, барон де Сансе снова заговорил, покачав головой:

— Я совершенно не понимаю этих людей. Сначала они насмехаются над моими словами. Маркиз, с цифрами в руках, доказывает мне, насколько его финансовое положение хуже моего. Меня буквально выпроваживают, даже не предложив стакан вина, чтобы утолить жажду после долгой беседы. Потом вдруг догоняют и обещают исполнить все, о чем я прошу. Монсеньор сказал, что я буду освобожден от таможенных налогов уже в следующем месяце.

— Тем лучше, папа, — прошептала Анжелика.

В тишине ночи послышалось пение жаб — верных спутников болот, а значит их старый замок Монтелу уже совсем близко. Внезапно Анжелика почувствовала острое желание заплакать.

— Думаешь, мадам дю Плесси сделает тебя своей фрейлиной? — спросил барон.

— О нет, я так не думаю, — спокойно ответила Анжелика.

От поездки в Пуатье у Анжелики остались только неприятные воспоминания об отвратительных дорогах и постоянной тряске. В очень старую карету, специально починенную по этому случаю, запрягли пару мулов, и Анжелика заняла в ней место рядом с Ортанс и Мадлон. Раймон и Гонтран ехали верхом на прекрасных лошадях, которых им подарил отец. Он сказал, что в новом коллеже у иезуитов есть обустроенные конюшни для лошадей молодых господ.

Два тяжеловоза завершали караван. На одном из них ехал Гийом, который был призван сопровождать юных хозяев. По стране ходили слухи о приближающейся войне. Поговаривали о том, что герцог де Ларошфуко поднимает жителей Пуату в поддержку принца Конде, и, чтобы прокормить армию, изымает половину годового урожая. Если где-то произносили слово «армия», все знали, грядут тяжелые времена: бедность, голод, разбойники и бродяги на дорогах. Именно поэтому Гийом ехал вместе с ними, упираясь пикой в стремя и прицепив с другого бока свою старую шпагу.

Путешествие, однако, прошло спокойно. Только один раз, проезжая через лес, путники заметили несколько странных фигур, мелькавших среди деревьев, но то ли пика старого солдата, то ли убогий вид кареты отбили у грабителей всякий интерес.