Прежде всего зерна следовало подвергнуть ферментации. Ее надо было производить весной, пока не слишком жарко.
После ферментации зерна предстояло подсушить, но не слишком, так чтобы не расколоть во время удаления кожуры. Потом их снова подсушить, чтобы можно было измельчать в ступке, но опять-таки не перестараться, чтобы они не утратили своего аромата.
И наконец, их толкли пестиком. Именно в этой процедуре состоял великий секрет успешного приготовления шоколада. Делать это следовало НА КОЛЕНЯХ, деревянный пестик, покрытый листовым железом, нужно слегка нагреть. Такая утварь на языке ацтеков, или краснокожих жителей Америки, называется «метатль».
– Однажды на Новом мосту я видела краснокожего, – сказала Анжелика. – Быть может, удастся найти его. Шоколад наверняка будет лучше, если толочь его будет он.
– Мой отец не был краснокожим, однако его шоколад пользовался успехом, – не уловив иронии, возразил Шайу. – Так что можно обойтись и без индейца. Для варки нужны большие чугуны. Но прежде надо отделить кожуру, кожицу и проростки. А главное, как можно мельче истолочь. Потом добавить сахар в верной пропорции, а также пряности и другие ингредиенты.
– Итак, – сделала вывод Анжелика, – предположим, что мы можем привезти сюда оборудование твоего отца и бобы. Сможешь ли ты приготовить этот напиток?
Давид был в замешательстве. Но под взглядом Анжелики сказал, что да, и был вознагражден лучезарной улыбкой и дружеским похлопыванием.
С этого момента Анжелика искала любую возможность узнать все, что об этом напитке уже известно во Франции.
Один старик-аптекарь по имени мэтр Лазар, ее знакомый, у которого она покупала некоторые пряности и редкие травы, сказал ей, что шоколад считается эффективным средством против вздутия селезенки. Это его достоинство совсем недавно выявлено в еще не опубликованном труде известного врача Рене Моро, который испытал его воздействие на маршале де Граммоне, одном из редких при дворе поклонников шоколада.
Анжелика старательно записала эти сведения и имя врача.
Старый аптекарь смотрел ей вслед, качая головой. Он был озабочен. Старик знал многих женщин, ищущих новые средства для избавления от нежелательного ребенка. Эти размышления внезапно навеяли ему зловещее воспоминание. Вскрикнув, старик оставил дистиллятор, в котором перегонял какой-то сок, и выбежал за Анжеликой на улицу. Ему удалось догнать ее, потому что, услышав за собой шлепанье стоптанных туфель старика, Анжелика остановилась.
Отдышавшись, он подозрительно огляделся и шепнул ей на ухо:
– Дочь моя, несмотря на благоприятные сведения, которые я сумел получить об этом напитке, мне кажется, я должен предостеречь вас против нежелательных последствий его употребления. Мне вспомнилась касающаяся его чудовищная информация.
Говорите тише, дочь моя! Подумайте, вы ставите меня в неловкое положение, потому что я почти выдаю профессиональную тайну, что нам, аптекарям, как и врачам, строжайше запрещено! Вы не знаете, что восемнадцатого ноября тысяча шестьсот шестьдесят второго года наша молодая королева родила девочку, которая умерла, не прожив и месяца. Так вот, ребенок оказался черным и волосатым, как бесенок, уродцем. Не знали, куда его и спрятать. Медики пришли к выводу, что это несчастье связано с несметным количеством чашек шоколада, который непрестанно поглощает ее величество. Вот видите, дитя мое! Остерегайтесь этого напитка.
– Я записываю, записываю, сударь, – кивнула Анжелика, которую меньше всего на свете испугала история мэтра Лазара.
Несмотря на довольно обескураживающее начало, она все же верила в шоколад.
Анжелика снова заглянула к карлице королевы и на сей раз смогла попробовать напиток, пока он еще не был обильно наперчен и не загустел от избытка сахара. Она нашла его вкусным. Донья Тересита, гордая тем, что обладает секретом шоколада, заверила ее, что не многие люди, даже среди иностранцев, способны приготовить этот напиток. Однако проныра Баркароль сказал Анжелике, что слышал об одном молодом буржуа, который ездил в Италию, чтобы изучать кулинарное искусство, и слывет умельцем приготовления шоколада.
Сейчас этот Одиже служит метрдотелем у графа де Суассона и вот-вот получит разрешение на производство шоколада во Франции.
«Как бы не так! – подумала Анжелика. – Исключительным правом на его изготовление владею я».
Она решила поподробней разузнать о метрдотеле Одиже. В любом случае наличие конкурента доказывало, что идея производства шоколада носится в воздухе и следует спешить с ее реализацией, если она не хочет, чтобы ее обошли более проворные или имеющие более мощные связи кондитеры.
Однажды, ближе к вечеру, когда она с помощью Лино расставляла на столах цветы в оловянных горшках, в зале таверны появился богато одетый молодой человек приятной наружности и подошел прямо к Анжелике.
– Меня зовут Одиже, я метрдотель графа де Суассона, – представился незнакомец. – Мне сказали, что вы задумали изготовлять шоколад, но у вас нет патента. А у меня такой патент есть. Вот почему я пришел – чтобы дружески предупредить вас, чтобы вы отказались от этой затеи. Иначе проиграете.
– Признательна за ваше внимание, сударь, – ответила Анжелика. – Но если вы уверены, что победите, не понимаю, зачем вы ко мне пришли. Ведь вы рискуете проиграть, случайно раскрыв мне свои карты и, возможно, продемонстрировав призрачность ваших планов.
Молодой человек растерянно вздрогнул. Он более внимательно посмотрел на свою собеседницу, и его губы расплылись в улыбке, которую подчеркивали тонкие темные усики.
– Боже, какая же вы хорошенькая!
– Если вы начинаете атаку таким образом, не понимаю, какое сражение вы пришли дать мне? – Анжелика тоже не удержалась от улыбки.
Одиже бросил плащ и шляпу на стол и сел напротив Анжелики. Спустя несколько минут они уже почти стали друзьями.
Одиже было около тридцати. Легкая полнота не портила его хорошей фигуры. Как и все офицеры стола у знатных господ, он носил шпагу и был одет так же хорошо, как его хозяин.
Он рассказал, что его родители – довольно зажиточные провинциальные буржуа. Это позволило ему в молодости получить некоторое образование. Он купил должность офицера стола в армии и после нескольких кампаний без труда прошел испытание на звание мастера кулинарии. Затем, чтобы приумножить свои знания, он провел два года в Италии, где изучал технологию изготовления прохладительных напитков, кондитерских изделий, мороженого и сорбетов, драже, конфет, а также шоколада.
– В тысяча шестьсот шестидесятом году, вернувшись из Италии, я имел счастье понравиться его величеству, и отныне мое будущее обеспечено.
Вот как это было. Как-то в январе я проезжал по сельской местности в окрестностях Жена и заметил в поле какие-то горошины в стручках. У меня появилась идея собрать их и сложить в ларь. А через две недели, оказавшись в Париже, я через господина Бонтана, главного камердинера короля, показал государю свою находку. Да-да, дражайшая, и не стоит смотреть на меня с таким изумлением. Я видел короля, как сейчас вас, и он доброжелательно меня принял. Насколько я помню, его величество сопровождали его брат Филипп Орлеанский, граф де Суассон, маршал де Граммон, маркиз де Вард, граф де Ноай и герцог де Креки. Рассмотрев мои горошины, все вельможи в один голос заявили, что никогда не видели ничего прекраснее. А граф де Суассон даже вылущил для короля несколько стручков. Выразив свое удовлетворение, наш государь приказал мне отнести мою находку контролеру королевской пищи господину Бодуэну и передать ему, чтобы он использовал горошины в приготовлении нескольких кушаний для королевы-матери, для королевы и для господина кардинала, в то время находившегося в Лувре. А остальное повелел оставить на вечер для его величества и Месье. Заодно он приказал господину Бонтану выдать мне денежное вознаграждение, но я, поблагодарив, отказался. Тогда его величество стал настаивать и сказал, что пожалует мне то, чего я сам пожелаю. Через два года, скопив определенное состояние, я попросил у него разрешение открыть производство прохладительных напитков, в том числе шоколада.
– Так почему же вы не наладили производство? – удивленно спросила Анжелика.
– Всему свое время, красавица. Подобные начинания требуют времени. Совсем недавно канцлер Сегье, рассмотрев мой королевский патент, пообещал мне зарегистрировать его и скрепить печатью и своей подписью, чтобы я мог немедленно приступить к делу. Итак, милый друг, вы понимаете, что с моим исключительным правом на продажу вам будет нелегко заткнуть меня за пояс, даже если предположить, что у вас есть патент, подобный моему.