Татьяна Веденская - Апрельский кот

– Я не умею не думать, – пожала плечами я. – Сейчас я размышляю о том, как бы узнать, как называется твой одеколон. Тоже такой хочу купить.

– Тебе нравится запах?

– Он… навевает на меня сон, – зачем-то ляпнула я. – А у меня же, ты знаешь, проблемы со сном.

– Значит, мой одеколон навевает на тебя сон? Хорошо, очень хорошо. Проверим это. Я тебе лично подарю флакон. То есть остатки флакона.

– Остатки сладки, – рассмеялась я.

– Ты непостижимый товарищ, – бросил он мне, ускоряясь на светофоре.

– Никогда не целовалась с товарищами. Куда ты гонишь? Мы опаздываем? Интересно куда?

– Значит, это был не первый твой поцелуй? – сделал удивленный вид Игорь. – А я-то размечтался!

– Что? – немедленно возбудилась я. – Это в каком страшном сне я должна была сидеть и ждать тебя до двадцати семи лет? Ты не принц же.

– А ты – не царевна-лягушка, да? – рассмеялся Игорь.

– За лягушку получишь! – пригрозила я.

– Если честно, я все же продолжаю всерьез рассматривать версию твоего недавнего приземления на нашу холодную и скучную планету. Если ты – инопланетянка, то я вполне могу оказаться первым мужчиной, поцеловавшим тебя.

– Спешу тебя разочаровать. Если меня и забросили на эту планету, то двадцать семь лет назад.

– Значит, ты кого-то уже любила? – спросил Игорь, и я вздрогнула, заметив живой интерес в его глазах. Он попытался его скрыть, отвернулся, но было уже поздно. Я прикусила верхнюю губу.

– Ты интересуешься этим как мужчина или как психолог?

– Я интересуюсь тобой. Как угодно. Иногда мне кажется, я тебе нравлюсь. Иногда – что бешу до невозможности. А чаще всего – что ты настолько погружена в свои странные мысли, что вообще ничего не замечаешь. Даже того, что сама чувствуешь. Так как оно есть на самом деле? – спросил он, останавливая машину около высокого дома из кирпича. Я выглянула наружу, попыталась определить локацию, а также увернуться от вопроса.

– Где мы?

– Около моего дома. Отвечай, Фая. Что ты думаешь обо мне?

– Я… я иногда думаю о тебе, – призналась я.

– Правда? – обрадовался он. Выйдя из машины, Игорь с этой присущей только ему старомодной галантностью открыл передо мной дверцу и помог выбраться наружу. Он звякнул электронным ключом, и машинка ответила ему коротким сигналом. Тогда Игорь подал мне руку, и я почувствовала, что его ладонь тепла, а мои пальцы дрожат. Мы стояли друг напротив друга, на мокром тротуаре около подъезда с мигающим фонарем, и смотрели друг на друга. Это было как если бы меня подключили к какому-то каналу, передающему яркий теплый свет прямо мне в кровь. Эти свет и тепло бежали бы по моим венам неоновыми ручьями, воспламеняли мое тело. Я была напугана и полна восторга – в один и тот же момент. Игорь смотрел мне в глаза, серьезный, невыносимо красивый, выше меня на голову, статный, с широкими плечами – мужчина мечты, экологически чистый, первозданно прекрасный. И от мыслей о том, что могло последовать за этим взглядом, что вполне могло произойти прямо сейчас, я становилась пьяной. Мне было все равно, что будет потом. Я не имела ни малейшего понятия, что подтолкнуло такого мужчину, как Игорь Апрель, ко мне. Как безумная фанатка, попавшая случайно после концерта в гримерную Курта Кобейна, я была готова на все, я жила только этим моментом, не желая задумываться о последствиях.

– Ты ведь пьешь вино? – спросил меня Игорь, поднимая мое лицо за подбородок и разворачивая к себе.

– Ты думаешь, меня нужно споить? – удивилась я. – Считаешь, ты недостаточно привлекателен, чтобы соблазнить меня без спиртного?

– Я чертовски привлекателен, но, зная тебя, предпочитаю действовать наверняка, – кивнул Игорь. – У меня есть красное сухое и белое полусладкое.

– Вот проблема! – воскликнула я, качая головой из стороны в сторону. – Я-то пью только красное полусладкое и белое сухое.

– Фая! – расхохотался он и тут же потащил меня в подъезд.

Мы целовались на лестнице, не дойдя до лифта всего каких-то пары ступенек. Пока из окошечка будки не высунулась консьержка. Мы целовались, пока ждали лифт, напугали и смутили женщину, ехавшую в лифте со своей собачкой – маленькой лохматой дрожащей козявочкой, одетой в розовый пуховичок. Мы стояли слишком близко к дверям лифта, и, таким образом, дама практически «влетела» в нас, стоило дверям раскрыться. Мы хохотали, пытаясь спрятать за подростковым смехом смущение, а дама выразительно закатила глаза, выказывая категорическое неодобрение.

Мы целовались в лифте, где особенно остро встала проблема слоистой, капустоподобной одежды, что мы носим зимой. Попробуй просунуть руки под свитер, водолазку, майку, бюстгальтер – задача не для слабаков.

– Черт, – выругался Апрель, когда лифт остановился. – Надо было брать квартиру повыше.

– Какой это этаж? – поинтересовалась я.

– Пятый. И потолки у нас не очень высокие.

– Думаешь, если бы потолки были повыше, лифт ехал бы подольше?

– Разве не именно это подсказывает тебе математика? – удивился он, выталкивая меня на лестничную площадку.

– Технически – да, ты прав. Формулу не обманешь. Но не проще ли, чем городить потолки, нажать на «стоп»? – хмыкнула я, поправляя одежду. Мы не успели ничего, кроме того, чтобы вогнать меня в краску, и теперь я стояла напротив удивительно чистых, бежево-розового оттенка стен. Дом явно был достаточно новым, и к дизайну лестничных площадок явно отнеслись с креативом. Я прикинула, как через год или пять на этих розовых мазках появятся неизбежные надписи. Забавный будет контраст.

– Я не очень-то уверен в наших лифтах. Тут один раз нажмешь стоп, потом вообще не выйдешь. И как знать, вдруг нас подслушивает диспетчер…

– Как мы ведем себя непристойно? – ухмыльнулась я. Игорь улыбнулся одними только краешками губ, а затем вдруг нежно провел по контуру моего лица ладонью. Это длилось только одну секундочку, а потом он отвернулся, чтобы достать ключи – общий тамбур на четыре квартиры запирался. Внутри было темно, работала всего одна тусклая лампочка. Весь тамбур был заставлен велосипедами и тонкими шкафами для обуви. Только одна стена пустовала – та, что примыкала к темно-шоколадной двери Игоря. Внезапно в глубине моего подсознания зародилась и проросла мысль, острая, как чилийский перечный соус. «Я сейчас попаду к нему домой!» – подумала я, и тут же мое тело одобрительно отозвалось скачущей по клеткам радостью. Сердце билось так, что я почти могла его слышать, а Игорь, напротив, смотрелся таким спокойным, невозмутимым – если бы не то мимолетное движение ладони.

– Прошу, – коротко сказал он, махнув рукой, как заправский зазывала на ярмарке. Я улыбнулась и прошла внутрь.

– Правду говорят, что жилище отражает внутренний мир человека? – спросила я, остановившись в небольшой, чистой, но довольно безликой прихожей. Игорь включил свет – его было слишком много для такого помещения, и я невольно зажмурилась. Он забрал у меня куртку.

– Если так, я хочу посмотреть на твое, – пробормотал он, снимая ботинки «по-крестьянски», не расшнуровывая.

– Я живу, как птица, в гнезде и все в него тащу. Ты удивишься, насколько наш с сестрой внутренний мир различен. У нее всегда порядок и вкусный запах. У меня – кучи книг, бумажек, немытых чашек и коробок от дисков. И провода, о, как они бесят мою маму! Ох, я не должна бы тебе всего этого рассказывать, верно?

– Почему? – удивился Игорь.

– Я же должна хотя бы попытаться произвести хорошее впечатление, разве нет? – Я провела пальцем по краю встроенного стенного шкафа с зеркалом во всю стену. Квартира, как и дом, была достаточно новой – под ногами неожиданно оказался теплый пол, я почувствовала его, когда сняла угги. Все вещи были убраны в шкаф, не было вешалки, не было полочки для ключей. Только зеркало, коврик для того, чтобы вытереть ноги прежде, чем ступишь на терракотовый теплый пол. Пусто и чисто. Я бы не выжила.

– Думаешь, на меня можно произвести впечатление таким образом? – спросил Игорь, раздвигая дверцы шкафа-купе. Он достал свободную вешалку и аккуратно повесил вещи в шкаф.

– Ну, бросив куртку на кушетку, я вряд ли тебя впечатлю.

– А ты хотела бы? Меня впечатлить? Это обнадеживает.

– Считаешь? – пожала плечами я.

– Мне интересно, что ты скажешь про мой внутренний мир, основываясь на моем жилище. Только не стесняйся, не пытайся подсластить пилюлю, хорошо? Мне в самом деле хочется знать. – Игорь забросил обувь туда же, в шкаф, и задвинул дверцы.