В следующее мгновение Арман стремительно приблизился к ней и так быстро оказался у нее за спиной, что она не успела и глазом моргнуть. Из горла девушки вырвался сдавленный вопль, но мужская ладонь крепко зажала ей рот. Другая его рука скользнула под кашемировую шаль, и Элиза вдруг почувствовала, как что-то кольнуло ее в спину. И лишь спустя пару секунд она с ужасом осознала, что это лезвие стального ножа.
– Только попробуй закричать, – зловеще прошептал Арман, – и я, не задумываясь, пущу в ход оружие. Ты поняла?
Он убрал ладонь с ее рта и посмотрел в ее потемневшие от страха глаза.
– Да, – пробормотала Элиза охрипшим голосом.
– Хорошо. А теперь слушай, что мы будем делать. Сейчас мы вместе выйдем из комнаты, пройдем по коридору мимо привратника и покинем дом. Ты должна вести себя естественно, так, будто ничего особенного не случилось. Моя рука все время будет находиться под твоей шалью. Поэтому, упаси тебя бог позвать на помощь! Надеюсь, ты понимаешь, что слуги не станут рисковать жизнью ради твоего спасения от рук «злодея»?
– Понимаю, – выдавила Элиза, кивнув для пущей убедительности. У нее просто не укладывалось в голове, что все это происходит на самом деле. Маркиз де Круа собирается похитить ее! Да еще и угрожает расправой! В это было невозможно поверить.
Бросив на девушку предостерегающий взгляд, Арман повернул ее лицом к выходу и, придерживая за талию, подтолкнул к дверям. Лицо привратника вытянулось, когда они в молчании проследовали мимо него, но, как хороший слуга, он ни о чем не спросил. Как только Элиза с Арманом вышли на крыльцо, от дома напротив отъехал закрытый экипаж и остановился у крыльца дома де Марсе. Кучер торопливо распахнул дверцу, и Арман с нарочитой галантностью подсадил Элизу в карету. Не успел он запрыгнуть следом, как кучер ударил лошадей, и экипаж стремительно понесся по улице.
Откинувшись на сиденье, Арман отдышался, а затем вытащил небольшой ключик и старательно запер дверь кареты изнутри. Затем он спрятал ключ в нагрудный карман и, прищурившись, посмотрел на свою испуганную пленницу. Отважившись поднять на него взгляд, Элиза невольно содрогнулась. Глаза Армана больше не напоминали ясное летнее небо. Они были холодны, как вода в северном море, и их взгляд напомнил девушке взгляд палача, собирающегося исполнить приговор над своей жертвой.
– Что ж, – с мрачной улыбкой произнес Арман, – все прошло даже лучше, чем я рассчитывал. Теперь слуги маркиза де Марсе наверняка решат, что ты просто сбежала с любовником. Вряд ли у кого-то возникнет мысль о похищении.
– Слуги видели, как вы выходили из дома, но никто не видел, как вы вошли туда! – с прорвавшимся гневом возразила Элиза.
Оцепенение, вызванное столь неожиданным поворотом событий, начинало проходить, и молодая женщина стала проявлять первые признаки гнева.
Похититель неторопливо кивнул.
– Все правильно, графиня: этого никто не видел. Так и было задумано. Суди сама, что могли подумать люди, увидев, как ты выходишь из дома под руку с мужчиной, неизвестно как проникшим в дом? Они бы подумали, что ты впустила его через окно!
– Мерзавец! – У Элизы появилось сильное желание вцепиться Арману в лицо, но, опомнившись, она удержалась от столь безрассудного поступка. Глупо было надеяться, что она сможет справиться с этим сильным мужчиной, скорее лишь спровоцирует его на грубость. – Только посмейте еще раз назвать меня на «ты», месье де Круа! – гневно воскликнула она и посмотрела на него так, словно пыталась пронзить насквозь своим пылающим взором.
– И что будет тогда? – усмехнулся он. – Пожалуешься в палату лордов на недостойное обращение с высокородной особой?
– Подлый негодяй! Вы…
От охватившего ее негодования Элиза на время утратила дар речи. Выглянув в окно, она увидела, что карета уже выехала за городскую заставу, и в панике заметалась на сиденье.
– Спокойнее, мадам, – сухо заметил Арман, – а не то невзначай пробьете лбом стекло.
Сглотнув подступившие к горлу слезы, Элиза бросила на него умоляющий взгляд.
– Ради всего святого, месье де Круа, зачем вы все это делаете? Для чего вы меня похитили? Так может вести себя лишь разбойник с большой дороги, а не благородный маркиз!
– Я не маркиз де Круа! – оборвал ее Арман. – Черт возьми, сударыня, – воскликнул он, легонько встряхнув ее за плечи, – неужели я действительно так похож на жалкого дворянчика-эмигранта? Это даже немного обидно. Нет, – сказал он, окинув пленницу жестким взглядом, – я не аристократ. Мое имя – Арман Лаваль, я майор императорской гвардии его величества императора Наполеона.
– О! – только и могла простонать Элиза.
Внезапно ей вспомнилось, как выглядел Арман на балу у Сазерленда, и она вдруг поняла, почему ее смущал его внешний вид. Наверняка он не привык носить одежду светских щеголей и выглядел гораздо естественнее в офицерской форме и с саблей на боку.
«Офицер императорской гвардии»! – с невольным трепетом повторила она про себя, не в силах отвести от него взгляда.
Искоса посматривая на Элизу, Лаваль изо всех сил старался вызвать в себе неприязнь к этой изнеженной аристократке. Больше всего его возмущал ее притворно невинный вид. В белом муслиновом платье с лиловыми цветочками, с распущенными по плечам локонами темных волос, перехваченными лиловой лентой, и кротким взглядом миндалевидных глаз Элиза Шепард казалась наивной испуганной девушкой. Но он-то прекрасно помнил, какой искушенной обольстительницей она выглядела на том балу! И цель, с которой она туда приехала, была далеко не невинной. Покорить герцога Сазерленда! Не каждая опытная кокетка замахнется на такое. Но, похоже, этому с виду кроткому созданию по нраву столь опасные игры. Во всяком случае, в решимости ей не откажешь.
Арман вспомнил, как она жаловалась ему на мужа, судя по ее словам, жестокого и бессердечного тирана. Ха! Наверняка этому бедолаге можно только посочувствовать! Кажется, она говорила, что этот брак устроил ее дядя, подлец де Марни. Что ж, бывалому аферисту не впервой пускаться в подобные авантюры. Должно быть, это он придумал, как обвести графа Шепарда вокруг пальца. Естественно, чего проще, сначала благодаря замужеству племянницы проникнуть в высшие слои английского общества, а затем обвинить супруга в жестоком обращении и оттяпать при разводе львиную долю графского состояния.
Выглянув в окно кареты, Арман лениво потянулся и посмотрел на притихшую пленницу.
– Ну, сударыня, – проговорил он с язвительной усмешкой, – думаю, пришло время поведать вам, для чего я прибыл в Англию под вымышленным именем и выкрал вас из дома.
– Сделайте одолжение! – с вызовом бросила Элиза.
– Я приехал сюда, чтобы отомстить своему заклятому врагу, погубившему двенадцать лет назад мою сестру. Этим негодяем был ваш многоуважаемый дядюшка, виконт де Марни.
– Мой дядя? – изумленно переспросила Элиза. – Дядя Пьер?
– Да! – гневно воскликнул Арман. – Он самый. Полагаю, вам известно, что одно время он водил дружбу с якобинцами?
– Месье! Побойтесь Бога.
– Послушайте эту историю, мадам. – Потянувшись в угол кареты, Лаваль достал начатую бутылку коньяка и сделал несколько глубоких глотков. Его взгляд внезапно стал грустным и отрешенным, словно он снова перенесся в те далекие тяжелые дни. – Когда-то давно у меня была семья – мать, отец и обожаемая сестра, которая была старше меня на три года. Мама умерла, когда я еще был маленьким, и сестра в какой-то мере заменила мне ее. Я боготворил свою Жанну и был готов драться с любым мальчишкой, который осмеливался заявить, что встречал девушку прекрасней и лучше нее.
– Она была красива?
– Да, очень. Голубоглазая блондинка с нежным лицом и стройной, хрупкой фигуркой. – Лицо Армана на мгновение исказилось от душевной боли. – Мой отец, – продолжал он после короткого молчания, – был торговцем и держал в Париже несколько магазинов. Естественно, как и многие представители буржуазии, он поддерживал революцию – до того момента, когда она перешла в кровавый террор. По неосторожности отец однажды обмолвился о несогласии с линией Робеспьера и Сен-Жюста. На него донесли, и отца заключили в тюрьму Сен-Лазар. Вот тогда-то к моей семнадцатилетней сестренке Жанне и заявился некий Пьер де Марни. Он уверил ее, что сможет добиться освобождения отца, если, – Арман сделал еще несколько глотков и мрачно взглянул на Элизу, – если она станет его любовницей.
– И она? – испуганно спросила Элиза.
– Она согласилась. А что еще ей оставалось делать? Но подлец де Марни не сдержал своего обещания. Он и пальцем не пошевелил, узнав, что нашего отца собираются отправить на эшафот. Мерзавец рассчитывал, что Жанна не узнает об этом и, не имея родственников, кроме четырнадцатилетнего брата, согласится уехать с ним из Парижа. Но среди наших знакомых нашлись люди, которые обо всем рассказали Жанне. Известие о казни отца сразило ее, и она угасла за какую-то пару месяцев. Видит бог, я пытался, как мог, поддержать ее, но все оказалось тщетным. Жанна не могла смириться с мыслью, что ее жертва оказалась напрасной, и не желала бороться за свою жизнь. Она была очень порядочной девушкой, не то, что все эти дамочки из высшего общества. Потеря невинности для нее означала конец всему.