Спокойная и неприхотливая, все это время Наташенька была одна. Разложив вокруг себя печенье и конфеты, девочка с сочувствием смотрела на маму. Изредка, погладив Лену по руке или поцеловав ее в щечку, она убегала в свою комнату. Даже к телефону подходила только она. В ответ на звонки Наташа всем говорила, что мама спит.
Вечером, не выдержав, девочка начала переживать. Мама не звала ее кушать, не читала сказки, не ходила гулять. Тихо, на цыпочках, она подошла к Лене и погладила ее по голове.
– Мама, мамочка, я очень кушать хочу! – всхлипнула девочка. – Пожалуйста, вставай! Сколько ты будешь спать? Почему ты все время лежишь? Почему? Ты что, тоже скоро, как бабушка, умрешь, да? А что Натка будет делать сама?
Усевшись возле нее на полу, девочка горько заплакала.
Эти слова заставили Лену встрепенуться. Открыв глаза, она испуганно глянула на дочку и поднялась. Какой кошмар! Она действительно сходит с ума. Она не имеет права так раскисать! Что бы ни случилось в жизни, дочь для нее должна быть превыше всего! Все. Она должна найти в себе силы жить дальше! Все! Все! Все!
– Наточка! Девочка моя, не плачь! – прижав дочку к себе, затараторила молодая женщина. Затем быстро подошла к окну, отодвинула штору и широко открыла окно. В комнату ворвался свежий морозный воздух. – Доченька, не переживай, у меня все хорошо! Нет, нет! Я не умру! Я всегда буду вместе с моей Наточкой! Хорошо? Идем на кухню. Хочешь, я поджарю тебе блинчики, а?
– Да! – повеселев, сквозь слезы ответила девочка и улыбнулась. – Хочу! Хочу блинчики с вареньем!
– Вот и молодец! – с напускной бодростью сказала Лена. – Будешь маме помогать?
– Да! – выкрикнула Наташа.
– Хорошо, – ласково произнесла женщина. – Тогда иди в кухню, возьми из холодильника два яичка и молочко. Достань из тумбочки серую мисочку и поставь все это на стол. А я сейчас на минутку забегу в ванную, умою личико и сразу приду к тебе. Поняла?
– Поняла, – деловито ответила девочка и, обгоняя ее, побежала в кухню.
Зайдя в ванную, Лена брезгливо сбросила с себя одежду.
– Все, продолжения не будет! – зло, с ненавистью к себе выдавила она.
Задернув за собой шторку, Лена открыла кран. По спине, по груди, по животу полилась обжигающе ледяная вода. Стараясь не закричать, молодая женщина широко открыла рот и глубоко задышала. Не шевелясь, она несколько минут стояла под ледяной водой. Словно наказывая себя за слабость, она старалась собрать свою волю и мысли в кулак. И только когда Лена почувствовала, что тело стало гореть, она повернула кран в противоположную сторону. Такую «реанимацию» не раз делал ее отец. И в этом, по-видимому, он был прав.
Красивая, свежая, розовощекая, уже через пять минут Лена зашла в кухню. Стоя на табурете, Наташа наклонилась над столом. Она почти на него легла. Приподнявшись на носочках, девочка что-то бубнила себе под нос.
– А вот и я! – радостно воскликнула молодая мама и подошла к ней.
Весело улыбнувшись, Наташа задорно посмотрела на нее. Глаза девочки восторженно горели. Они светились точь-в-точь как у ее отца! Еще бы! Все ее платье и даже подбородок были запачканы в муке. Пыхтя, она старательно пыталась собрать ручками яйцо, которое расплылось по столу. Рядом, на тумбочке, растекалось молоко. Возле мусорного ведра валялась скорлупа.
Открыв рот, Лена хотела что-то сказать, но передумала. Глядя на то, как девочка воюет с огромным желтым пятном, украсившим центр стола, она невольно улыбнулась.
– Ах ты моя хозяюшка! – весело, сквозь слезы, воскликнула молодая женщина и так звонко засмеялась, что девочка заразилась ее смехом.
Подняв запачканные ручки, Натка взахлеб смеялась.
– Мамочка, я хотела тебе помочь! Хотела сама приготовить для тебя блинчики! Только яичко почему-то упало не в мисочку, а на стол. И молоко разлилось, – понурив голову, проговорила она. – Но я его сейчас соберу! Ты только меня не ругай!
– Что ты, солнышко мое! За что тебя ругать? Ты моя умничка! Сейчас я тебе помогу. Только давай мама сначала умоет твое лицо, – ласково проговорила Лена и, подхватив девочку под руки, понесла ее в ванную. – Идем мыться!
Приведя в порядок Натку, кухню и нажарив блинов, уже через час, весело болтая, они сидели за столом.
Именно в этот вечер, многое обдумав и сделав для себя определенные выводы, Лена перевернула еще одну страничку своей жизни. Твердо пообещав себе больше никогда не раскисать, молодая женщина поклялась сделать все, чтобы ее дочка росла счастливой. Это для нее было превыше всего. И только ради этого она должна жить. О себе, о личной жизни Лена решила больше не думать. Она была уверена, что больше никогда не сможет полюбить.
Прошло две недели. Приближался Новый 1992 год. Получив развод от Палладина, Лена почувствовала облегчение. Искренне пожелав ему счастья, она была порядком удивлена, узнав о том, что он уже не один. К тому же подруга Владимира была беременна. Признаться, от этой новости ей было немного не по себе. Слишком быстро Палладин ее забыл. А может, он ее и не любил? Может, она была для него лишь игрушкой? Красивой, умной, которую приятно выставлять напоказ? Вздохнув, Лена решила больше не заморачиваться на этот счет. Благо в паспорте у нее снова была девичья фамилия – Бондаренко. Да и Наташкины документы, по доброй воле Владимира, она уже отнесла в ЗАГС.
Сделав генеральную уборку, Лена вынесла из дома ненужные вещи. Кое-что она сдала в комиссионный магазин. Выручив от продажи деньги, Лена решила обновить свой гардероб. Готовясь к выходу на работу, она купила красивое платье и элегантное пальто, сделала новую прическу и маникюр. Почистив перышки, полная решимости, Лена отправилась на свой хлебокомбинат.
Иван Егорович встретил ее очень хорошо. О том, что произошло в ее семье, он, безусловно, знал. Но, будучи человеком интеллигентным, говорить об этом не стал. Не подавая виду, по-стариковски кряхтя, он пригласил ее в свой кабинет.
– Так, Елена Борисовна, – проговорил директор и хитро улыбнулся. – Это хорошо, что ты пришла! Я даже хотел тебе звонить.
– Что-то случилось?! – с тревогой спросила Лена. Первым делом в ее голове мелькнула мысль о том, что мест на комбинате уже нет.
– Ну как тебе сказать? – задумчиво протянул Иван Егорович и расправил свои усы. – Смотря для кого… Да ты не волнуйся, присаживайся, дочка! Хочешь чайку?
– Да, спасибо, не откажусь, – улыбнулась Лена, но все-таки немного напряглась. Повернувшись к окну, задумчиво добавила: – Холодно сегодня на улице. Настоящая зима.
– Да-да, – поддержал директор. Связавшись с секретарем, он попросил принести чай и, внимательно посмотрев на Лену, продолжил разговор: – Я, дочка, на пенсию ухожу. Стар я уже. Скоро шестьдесят три. Пришла новая власть. Надо дорогу молодым уступать. Да и смотрят на меня косо. Думают, что если я коммунист, то не патриот, страну свою не люблю? Это неправда! Разве патриотизм вышитой сорочкой и желто-голубым флагом на окне определяется? Нет! Запомни, дочка, патриот тот, кто что-то делает для своей страны, восстанавливает справедливость, помогает немощным и больным, кто любит своих людей, кто о них заботится, старается сделать человеческую жизнь лучше. Вот что такое патриотизм! Самая великая ценность любой страны – это человек. А что эта власть сделала за полгода? Развалила все! Люди всего за несколько месяцев стали нищими. Предприятия остановились. Жаль! Да, коммунистическая идеология прогнила, согласен. Но не надо было все так резко рубить. Сколько мы прожили вместе в одной стране? У нас были налаженные экономические связи. И что теперь? Разруха. Я против любой революции. Я за эволюцию! Даже Октябрьская революция, честно говоря, откинула нашу страну на многие десятилетия назад. Но надо перестать оглядываться на прошлое, искать там врага, надо смотреть в будущее, жить ради детей! А я об этом думал всегда. Знаешь, сколько лет я на комбинате тружусь?
– Сколько? – Молодая женщина вопросительно взглянула на него.
– Как с фронта пришел! – ухмыльнулся Иван Егорович. Подняв указательный палец, мужчина гордо произнес: – Уже тридцать шесть! Комбинат для меня – это второй дом. Для меня это моя маленькая страна. Я здесь знаю все. Я даже по запаху могу определить, из какой муки сегодня пекут хлеб. Я здесь с мастера начинал. В снабжении работал. Сам ездил за мукой, за сахаром. Помню, с какой гордостью в сорок девятом я на завод привез первый изюм! Тогда булочек еще мало пекли. Всем было не до роскоши. Лишь бы людей накормить. Вот. Потом, в шестьдесят первом, я в производственный цех попал. Начальником поставили меня. Это при мне у нас начали караваи и торты печь! А в семьдесят девятом я стал главным инженером. Тогда мы новые технологии выпечки ввели. В ассортименте комбината появился «Украинский новый», «Юрьевский» хлеб. Ты знаешь, какой это хороший хлеб? Благодаря заваренной части муки этот хлеб очень долго не черствеет. А какой необыкновенный у него аромат! Это из-за концентрата квасного сусла и тмина. Веришь, дочка, я очень горжусь, что эта продукция была введена при мне!