– Ничего нового. Все то, о чем ты меня предупреждала, – призналась она. – Зак отталкивает меня от себя. По-моему, он решил прервать наши отношения. Я слишком увлеклась им и вот теперь расплачиваюсь за это.

Гвен подошла ближе и взяла Элизабет за руку.

– Послушай, у каждого человека есть слабость, я бы даже сказала, грешок. Я, например, тоже грешна, люблю миндальное мороженое. Ты же западаешь на высоких красивых брюнетов.

Шутливые слова Гвен достигли желаемого результата. Элизабет вымученно улыбнулась и потянулась за пачкой бумажных носовых платков.

– Дело не только в Заке. Все гораздо сложнее. В последнее время творилось настоящее безумие.

– Знаю, читала об этом в газете. Собственно говоря, по этой причине я и заехала к тебе. Удивительная история. Но в газете не слишком подробно писали о маленькой девочке, которую вы с Заком нашли под домом… той самой, что таинственно исчезла тридцать с лишним лет назад. Насколько я понимаю, полиция считает, что парочка, совершившая убийство, через несколько лет умертвила и другого ребенка.

– Похоже что так.

– А что еще известно про этот второй случай? В газете писали, будто спустя два дня там же было найдено второе тело. Просто невероятно!

– Согласна. Но еще страшнее то, что два этих жутких случая отделяет срок в тридцать с лишним лет. Конечно, проведя ночь в этом доме, можно поверить во что угодно.

– Что ты имеешь в виду? Неужели ты хочешь сказать, что сам дом имеет к этим убийствам какое-то отношение?

– Скажи мне кто-нибудь об этом месяц назад, я бы сочла это полным бредом и расхохоталась бы над подобным предположением. Теперь я готова признаться тебе, Гвен, что это проклятое место. Действительно, проклятое.

Гвен невольно вздрогнула:

– Никогда не верила в привидения. С другой стороны, что я о них знаю?

– Второе тело до сих пор не опознано. Кто бы ни был этот убитый, он не подходит под описания людей, бесследно исчезнувших за последние годы. Шериф Морган считает, что его личность так никогда и не установят.

– Похоже, он регулярно информирует тебя о ходе расследования.

– Не уверена, что шериф говорит мне все, но, похоже, он считает, что мы с Заком имеем право быть в курсе.

– Ты ведь не думаешь, что он подозревает Зака? Я имею в виду его судимость и то, что он вырос на ферме.

– Когда был убит этот человек, Зак уже жил в Лос-Анджелесе. И я сильно сомневаюсь, что он мог бы сознательно кого-то убить. Кроме того, он сам привел полицию на то место, где было зарыто тело.

– Понятно. А Карсон между тем делает одно заявление за другим. Его фотоснимки напечатаны на первой полосе газеты.

– Карсон из той породы людей, которые обладают талантом превращать в хороший лимонад даже гнилые лимоны. Он из любого события наживет себе политический капитал.

Гвен ободряюще улыбнулась и пожала Элизабет руку.

– Я думаю, ты справишься со всем, что связано с Заком. Время – лучший лекарь.

– Знаю. Ты права. Пережила же я те неприятности, которые причинил мне Брайан. Я даже рада, что рассталась с ним. – Сказав это, Элизабет подумала, что с Заком все будет гораздо сложнее. Она вряд ли когда-нибудь встретит такого мужчину, как Зак. Ибо равных ему нет.

– Слушай, мне пора. Я просто забежала сюда, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке.

– Со мной все отлично. Просто после всех этих событий слегка сдали нервы. Спасибо, что заглянула ко мне. Гвен, ты настоящий друг.

Гвен отмахнулась, хотя слова Элизабет были истинной правдой.

– Звони, когда почувствуешь, что у тебя скверно на душе.

– Обязательно.

– Береги себя, Лиз.

Элизабет согласно кивнула. Уж как-нибудь она разберется со своими чувствами к Заку Харкорту.

Правда, это будет не скоро.

Глава 34


Флетчера Харкорта выписали из медицинского центра университета Лос-Анджелеса через десять дней после операции. Это были самые долгие дни в жизни Зака. Хотя отец с каждым днем все быстрее шел на поправку, сам он все больше и больше впадал в депрессию.

Шикарная квартира, когда-то бывшая его любимым местом уединения, теперь казалась пустой и холодной. Он вспоминал о том дне, когда привел домой Лиз, как она любовалась видом, открывающимся из окна гостиной, как ему было уютно спать рядом с ней на огромной кровати.

Теперь же каждую ночь он спал один, тоскуя по ней, желая протянуть руку и почувствовать, что она рядом. По утрам он привычно искал ее, входя в кухню, прекрасно зная, что ее там нет. Даже на работе он думал о ней, ежеминутно борясь с желанием взять трубку и позвонить.

Он любил ее. Отчаянно и безумно.

И главное, это такая любовь, которая бывает только раз в жизни.

Дни шли один за другим, все постепенно встало на свои места, возвращаясь в привычное русло, но душу его заполняло разочарование. Женщины, флиртовавшие с ним в спорт-баре «Микки», не вызывали у него ни малейшего интереса. Несколько раз в надежде развеяться он бороздил водные просторы гавани на недавно купленной яхте. Увы, тепло и солнце погожего дня лишь навевали мысли о том, как здорово было бы разделить это блаженство с кем-то другим. Но не с кем попало, а с вполне конкретным человеком.

Даже работа, всегда бывшая интересной, теперь превратилась в унылую рутину.

Вернувшись в Лос-Анджелес, Зак снова и снова прокручивал в подсознании то, что случилось в Сан-Пико. Он думал о маленькой Кэрри Энн Уитт, прожившей всего девять лет, о человеке, убитом и закопанном под домом, и снова и снова приходил к выводу, какой хрупкой и недолговечной может быть человеческая жизнь.

Снова и снова он задавал себе один и тот же вопрос: неужели ему хочется прожить оставшуюся жизнь в одиночестве? До того, как он познакомился с Лиз, он точно ответил бы: да. Тогда ему было вполне комфортно одному.

Сейчас же он явственно ощущал рядом с собой пустоту. Эта мысль прочно укоренилась в его сознании и не давала покоя ни днем, ни ночью.

Как бы то ни было, оставался без ответа и еще один вопрос: даже если он решится на смелый поступок, сможет ли он сдержать обещание и прожить жизнь именно так?

В поисках ответов на эти вопросы он нарезал круги по городу на своем дорогом черном БМВ. Машина, будто повинуясь собственному чутью, свернула на шоссе в Калвер-Сити, где жила его мать.

Зак уже почти поднялся на второй этаж, где располагалась ее квартира, когда внезапно поймал себя на том, что не купил Терезе подарок, как это делал обычно. Тем не менее он постучал. Как ни странно, мать оказалась дома.

– Зак! Проходи!

На Терезе были черные легинсы и кофта с глубоким вырезом, которые лишь подчеркивали лишние фунты ее пышной фигуры. Она пригласила сына в кухню и усадила за стол, на котором стояла пепельница с дымящейся сигаретой.

– Как там поживает твой отец? – спросила Тереза и насмешливо улыбнулась. – Надеюсь, ты приехал сюда не для того, чтобы сказать мне, что с ним что-то случилось? С Флетчером все в порядке, я надеюсь?

– Отец идет на поправку. Через несколько дней его выпишут.

Тереза взяла из пепельницы наполовину выкуренную сигарету, стряхнула пепел и сделала долгую затяжку.

– Не скажу, чтобы я сильно за него переживала. Его не так-то просто сломить. – Зак позвонил ей, чтобы поставить в известность об операции, но с тех пор не передавал никаких новостей. Тереза лукаво посмотрела на сына. – Смотрю, ты не купил мне кофе. Даже шоколадку не принес. Ладно, расскажи маме, что с тобой не так.

Зак устало откинулся на спинку стула.

– Хочешь знать, что не так? Я влюблен, вот что не так. Я люблю, и эта любовь убивает меня.

Тереза удивленно подняла брови и рассмеялась надтреснутым смехом курильщика.

– И кто же эта счастливица? – поинтересовалась она. – И почему ты несчастен? Ты столько лет искал свою любовь. – Ее глаза расширились от внезапного озарения. – Только не говори мне, что она тебя не любит? Ни одна здравомыслящая женщина не…

– Я не знаю, любит она меня или нет, – перебил ее Зак. – Я никогда не спрашивал. Я изо всех сил пытаюсь забыть эти отношения.