Пользуясь отсутствием мужчины, рассматриваю кожаный салон дорогого автомобиля: все чисто, без единой царапины или пылинки. Одно слово — идеально, как и сам хозяин.
- Держи, - возвращается в салон Авдеев и бросает мне на колени пачку тонких сигарет в розовой упаковке. - Если куришь, то кури не дешевую дрянь! - как-то слишком грубо звучат его слова. - Но имей в виду, на работе чтобы не видел тебя с сигаретой!
Смотрю на гламурную упаковку и прокручиваю в голове слова Станислава.
- Вы подумали, что это я для себя? - переспрашиваю я, растерянно глядя на черноволосого мужчину.
- А что, нет? - хмурится мой будущий работодатель.
- Нет, меня попросили купить, - отвечаю я, покручивая пачку в руках, и отчего-то начинаю улыбаться. Улыбка сама собой растягивается на губах и я отворачиваюсь к окну, чтобы не показывать ее Авдееву.
- Чего ты веселишься? - слышу в его голосе смешливую вибрацию.
- Это для отца, он просил меня купить, - уже почти смеюсь я, представляя лицо отца, когда протяну ему дамские сигареты. Хотя, если он до сих пор пьян — даже не заметит разницы. - Спасибо, я вам отдам деньги. Сколько?
- Для отца... - удивленно повторяет Станислав и я киваю в знак подтверждения. - Твою мать... - мужчина упирается лбом на руль и начинает содрогаться от тихого смеха. Я тоже немного подхихикиваю. - Прости, я идиот. Я сейчас куплю ему нормальные...
Авдеев собирался вновь покинуть автомобиль, но я рефлекторно, совершенно не отдавая себе отчет, ухватила его за плечо.
- Не нужно, ему и эти пойдут, - убеждаю я мужчину, заглядывая в глаза. - Только скажите сколько с меня, я сразу же отдам, не люблю долги...
Долги это худшее, что случалось в моей жизни. Я не ношу дорогие шмотки, не крашусь люксовой косметикой, не навешиваю на себя золотые побрякушки не потому, что не хочу всего этого, а потому, что все это пришлось продать на барахолке и заложить в ломбард для того, чтобы помочь родителям расплатиться с долгами.
Когда расстаешься с тем, что так дорого сердцу, непроизвольно зарекаешься, что: «Никогда! Никогда и никому я не буду должна денег! Я не возьму ни копейки в долг, а буду выживать своими силами!»
- Вычту из зарплаты, - хитро улыбается Станислав, переводя взгляд на мою руку. Медленно убираю ее, утопая в густой трясине неловкости. - Едем, а то родители тебя потеряли, наверное... Отец сигареты заждался... - усмехается Авдеев, поворачивая ключ зажигания. - Кстати, почему не с парнем своим поехала тусить?
- Потому что он мне не парень на самом деле, - отворачиваюсь к окну, лишь бы не видеть укоризненный взгляд Авдеева. Наверное, он считает меня лгуньей теперь...
- Ну, скажем так, я догадывался, - хмыкает мужчина.
До моего дома мы доехали достаточно быстро. В дороге мне обрисовали «фронт» работ на ближайшее время. В мои обязанности входит: поиск спонсоров для соревнований и договоренности с судьями (которыми могут стать даже обычные действующие гонщики, но с большим опытом).
Я — непосредственная ассистентка господина Авдеева Станислава Юрьевича и, соответственно, подчиняюсь только ему, остальные «шишки» его гоночного бизнеса для меня пустое место и их требования и приказы я не исполняю.
Завтра мой первый рабочий день. График ненормированный, но меня это вполне устраивает, особенно за те деньги, что будут платить. Гонорар превышает мамины месячные доходы в пять раз и ради такого я готова пахать, как проклятая.
Мой начальник не любитель официальщины, поэтому приказал называть его просто Стас. Это сложно, поскольку я ощущаю между нами возрастную пропасть, лет эдак на десять точно.
- Завтра в девять в моем кабинете, Лия, - кивает мне Стас. - Документики прихвати.
- Спасибо вам большое, - неуверенно говорю я. - За все...
Выхожу из автомобиля и направляюсь к подъезду, домой. Пока поднимаюсь по лестнице, заглядываю в телефон и среди нескольких оповещений на экране замечаю то, от которого чуть не роняю и без того убитый временем смартфон на пол от радости и шока.
«Виктор Молотов хочет добавить вас в друзья.»
С ума сойти! Конечно же принять заявку, какие тут могут быть сомнения?!
В приподнятом настроении захожу в квартиру. Прислушиваюсь, улавливая размеренный храп отца. Спит — это хорошо.
Быстро бегу в спальню, прихватив сменные вещи, и отправляюсь в душ. Потом кочую на кухню, чтобы приготовить что-то из еды. Открываю холодильник, что там у нас... Курица и гречка — классика.
Закончив приготовление, проскальзываю в свою спальню, при этом не забыв положить пачку сигарет на письменный столик возле спящего отца. Залезаю под одеяло, сжимая в руках телефон.
Листаю фотографии в профиле Виктора и улыбаюсь, как чокнутая. Неужели запомнил меня и заинтересовался? Пожалуйста, хоть бы так!
7
В девять утра, как примерная ассистентка, уже стою возле кабинета Авдеева. В голове до сих пор шок от событий вчерашнего дня, но нужно заставить взять себя в руки и не отвлекаться на пустяки. Хотя Виктора я бы не назвала пустяком, но все же.
Не знала, как именно нужно одеваться для этой работы, строго или свободно, поэтому решила совместить два стиля, надев джинсы, кеды и белую блузку. Не шибко официально, не шибко свободно.
Как я и предполагала, ночью отец выкурил почти всю пачку даже не заморачиваясь с выходом на балкон. Специфический «аромат» женской курительной дряни заполонил квартиру, благо моя дверь была закрыта.
Когда уходила — он снова спал, но как проснется по традиции отправится за бухлом. Предусмотрительно из нашей семейной «банки» с деньгами достала карточку, где одиноко лежат последние пять тысяч, оставив отцу пятьсот рублей наличности, чтобы сильно не буйствовал и не упился до посинения.
Позвонила врачу в больницу, спросила как самочувствие у мамы и снова услышала заученную фразочку. В обед обязательно вырвусь к ней, чтобы навестить, поговорить в пустоту, рассказать о произошедших событиях. Она не ответит, но мне хочется думать, что мама слышит.
- Доброе утро, Лия, - слышу знакомый глубокий баритон за своей спиной. - Ты пунктуальна...
- Доброе утро, Станислав Юрьевич, - улыбаюсь я. Начальник кривится, словно от зубной боли.
- Я же просил, давай без вот этого всего, - напоминает он. - Стас, без всякой прочей мишуры.
- Я постараюсь, извините, - смущенно отвечаю я, разглядывая мужчину.
Интересно, сколько ему лет? Тридцать? Тридцать пять? Выглядит он очень молодо и пребывает в отличной физической форме, без пивного дряблого живота. Именно эта физическая форма и вводит в еще большее заблуждение о его возрасте. Задумчиво и совершенно непроизвольно разглядываю широкие плечи, крепкие мускулистые руки и цепочку на шее.
- Итак, твоя программа максимум на сегодня, - серьезным тоном начинает Стас, вырывая меня из размышлений, а на губах едва заметная улыбка, словно он заметил мой изучающий взгляд и потешался. - Я планирую выставить на трек настоящие соревнования, а не это буйство красок и травм. Для этого мне нужны реально хорошие спонсоры и реально хорошие судьи. У Рика вот в этом компьютере была подготовлена база, где есть номера агентов и прочая информация. Твоя задача — обзвонить и записать тех, кто готовы будут вложить свои деньги и силы в мои соревнования. Текст с описанием соревнований на рабочем столе посередине, специально на видное место сдвинул. Понятно?
- Да, - киваю я, нервно заламывая ремешок на своей сумочке. Серьезный тон Станислава меня даже немного пугает. Очень сильно переживаю, хотя задание не сложное, не хочется в первый же день провалиться с треском.
- Тогда садись за компьютер, - наконец, широко улыбается Авдеев и на душе сразу теплеет. Проскальзывает мысль, что ему совершенно не идет серьезность, мне кажется, что этот человек должен улыбаться и заряжать своими лучами позитива всех окружающих. - Работай, я скоро вернусь.
Начальник уходит, а я приступаю к работе, устраиваясь на мягком кресле возле компьютера.
Мне потребовалось время, чтобы не заикаться при каждом звонке агентам и не спотыкаться на каждом слове, зачитывая тонкости соревнований, описанных в оставленном Авдеевым документе. Не каждый агент горел желанием даже слушать суть моего звонка, отпираясь массой отговорок по типу: «Мы уже финансируем подобные проекты и мест больше нет», «Спасибо, это не наш профиль», «Извините, но мы никогда не слышали о вашем стадионе, мы не будем сотрудничать с малоизвестной организацией».