Пегги Уэбб - Бабье лето

– Однажды твой отец тоже для этого ездил в чужую страну, – вспомнила старушка.

– Сан-Франциско вовсе не зарубежье, а мой папа – практикующий врач, – объяснила бабушке Келли.

– Там не земля апачей. Там чужая земля, а твой отец – могущественный шаман, – негодовала Маленькая Лань.

Келли собиралась возразить, но Болтон покачал головой.

– Ты должна жить дома, где ты всем нужна, – заявила старушка.

Болтон поспешил Келли на помощь; он поступал так всякий раз, когда бабушка начинала упрекать свою внучку в равнодушии к их родным землям. Он сунул бабушке в руки чашку с бобами в мясной подливе.

– Бабушка, съешь еще. Они очень вкусные.

Маленькая Лань перевела свой испытующий взгляд на него.

– Тогда почему ты их не ешь? – Она сощурила свои темные глаза, живые и проницательные. – Это из-за женщины, – заключила она.

Болтон укоряюще посмотрел в сторону Келли.

– Я ей ничего не рассказывала, – оправдывалась та.

– Она не рассказывала, – громогласно объявила Маленькая Лань. – Ты выглядишь, как твой отец, когда он влюбился в Желтую Птичку.

Это было прозвище Джо Бесс, которое Колтер присвоил ей из-за светлых волос. Болтон вспомнил, как выглядели волосы Вирджинии в лучах солнца, и его охватило такое желание, что он отодвинул тарелку. Ему не нужна была еда, он изголодался по Вирджинии.

– У нее светлые волосы? – неожиданно спросила бабушка.

Болтону нечего было скрывать от любящих его людей.

– Да, – ответил он. – У нее белоснежная кожа, золотистые волосы, и она прекрасный человек.

Маленькая Лань понимающе кивнула.

– Она нарожает чудесных детей, – сказала она.

Бывает трудно уловить грань между правдой и предательством. Как он мог открыть правду своей семье, не предав при этом Вирджинию? Келли пнула его ногой под столом и отодвинула свой стул.

– Черт возьми, бабушка, мы ведь другое поколение. Не все в этой семье собираются связываться с сопливыми младенцами. Что касается меня, то я предпочту дом, где под ногами не путаются маленькие создания в вечно мокрых подгузниках.

– Где она научилась так говорить? – Маленькая Лань гневно посмотрела на сына. – Колтер, где она научилась так говорить?

– В чужих странах, – ответила, смеясь, Келли. Затем она помогла Маленькой Лани подняться со стула и обняла старушку, говоря: – Улыбнись, бабушка, и Болтон нас сфотографирует.

Маленькой Лани больше всего нравилось фотографироваться. Шишковатой рукой она взбила себе волосы.

– Как моя прическа? – забеспокоилась она.

– Выглядит потрясающе. Ты вообще самая красивая бабушка в мире. – И Келли подмигнула Болтону.

– Спасибо, – поблагодарил он ее позже. Они были на кухне и помогали Джо Бесс разобраться с посудой, в то время как Колтер отвозил Маленькую Лань домой.

– С тебя причитается, – сказала она.

– И что? – спросил он.

– Пока не знаю, но что-нибудь придумаю, – заявила Келли.

– Уверена, это будет нечто необычное, – сказала Джо Бесс, обнимая дочь за талию. Находясь рядом, они больше походили на сестер, чем на мать и дочь. Джо Бесс была все такой же подтянутой, какой и в свои двадцать, на ее лице почти не было морщин, а светлые пряди так и остались светлыми и не наводили на мысль о подступающей седине. – Дорогая, разве обязательно так вызывающе себя вести? Особенно в присутствии бабушки.

– Просто я похожа на тебя, – ответила Келли.

– Не совсем. – Мать приподняла прядь черных, как вороново крыло, волос Келли. – Ты унаследовала от отца не только волосы, но и его упрямство. Оба вы упрямые. – Она улыбнулась сыну. – Итак, когда мы познакомимся с твоей избранницей?

– Боюсь, что не скоро. Я ее выбрал, но она меня – нет. Пока – нет, – в голосе Болтона слышались упрямые нотки.

– Да-а. – Джо Бесс улыбнулась, что-то припоминая. – Она тебя выберет. Когда Серый Волк начинает ухаживать, ни одна женщина в мире не может перед ним устоять.

Вирджиния никак не могла забыть звонка Болтона. Она приподнялась на подушках, включила лампу и потянулась за одной из книг, стопкой лежавших на тумбочке у кровати. «Пляжная музыка» Пэта Конроя. Если уж он окажется неспособным отвлечь ее от грустных мыслей, то вряд ли это удастся кому-нибудь другому.

Она пыталась углубиться в музыку его слов, но ей мешала другая музыка, – музыка поэзии Болтона Грея Вульфа. Она вспоминала мельчайшие подробности их встреч – то, как он склонялся над ней, как блестели его голубые глаза в минуту страсти, как непослушные черные волосы спадали ему на лоб и как напрягалось его тело в момент величайшего наслаждения.

Книга выскользнула у нее из рук, и Вирджиния замерла на своей кровати, борясь с самой ужасной хандрой за всю свою жизнь. Любая вещь в ее спальне напоминала ей о Болтоне. Даже закрыв глаза, она не могла избавиться от ощущения его присутствия. Болтон Грей Вульф оставил свой след в ее доме, и ее дом никогда уже не станет прежним. Неважно, что произойдет в будущем, неважно, кто войдет в ее жизнь, здесь всегда будет незримо присутствовать Болтон Грей Вульф – ее дом принадлежал ему, ее тело принадлежало ему, ее сердце принадлежало ему.

Зазвонил телефон, резко вернув ее к действительности. Вирджиния глянула на часы. Только два человека могли звонить ей так поздно – Кэндас и Джейн. У дочери иногда бывали проблемы, казавшиеся девушке чрезвычайно важными и требующими немедленного решения, а подруга, как правило, спешила поделиться какой-нибудь умопомрачительной сплетней.

– Алло… Что случилось в такое время? – произнесла Вирджиния, подняв телефонную трубку.

– То же, что и в любое другое время, Вирджиния: я люблю тебя, – услышала она знакомый голос.

– Болтон… – Вирджиния, лежа, перекатилась на свою половину кровати, словно собиралась освободить ему место подле себя, и прижала к щеке трубку. Вытянув руку, она дотронулась до той половины, на которой когда-то спал он, подложив одну руку себе под голову, а другую – на свой обнаженный живот.

– Ты ожидала звонка от кого-то другого? – удивился Болтон.

– Нет. В такое время мне могут звонить только Кэндас или Джейн, – ответила она.

– Надеюсь, я не потревожил тебя, – проговорил он.

– Нет. – Не стоило сообщать ему о том, насколько в самом деле он тревожил ее.

– Я не мог ждать до утра, – сказал он.

Звук его голоса растекался по ее телу подобно теплому меду. Она подогнула ноги и сжала колени.

– Значит, ты занят статьей, – проговорила она.

– Это не деловой звонок, Вирджиния, это личный разговор, – уточнил Болтон.

– Нам нечего обсуждать. Мы уже сказали все, что требовалось, – возразила Вирджиния.

– Напротив. Мы только начали. Я хочу познакомить тебя со своей семьей и друзьями. Я хочу представить тебе горы, леса и реки, которые люблю. Я покажу тебе ту жизнь, которую мы сможем вести вместе. Завтра я прилечу за тобой и отвезу к себе домой, – заявил он.

– Я не смогу. У меня много работы, за день я ничего не успею, календарь у меня полностью распланирован… и билетов на самолет, скорей всего, уже не купить. – Дыхание и отговорки иссякли одновременно.

– Значит, через два дня. Все отмени и собери чемоданы. Джинсы, свитера – чтобы можно было пойти в горы. И не нужно покупать билет. Я прилечу на своем самолете. – Он, казалось, предвидел все.

– Я еще не дала согласия, – упрямилась Вирджиния.

– Я буду в пять, и без тебя не вернусь, – серьезным тоном сообщил он, не обращая внимания на ее сопротивление.

– Ты меня похитишь? – удивленно осведомилась она.

– Нет. Но возьму в плен. В конце концов, я апач, – в очередной раз напомнил он Вирджинии и первым повесил трубку.

Вирджиния сразу подумала о множестве вещей, про которые хотела ему сказать.

– Не могу в это поверить, – вслух проговорила она, положила трубку, вскочила с кровати и принялась мерять шагами комнату. – Почему я не сказала ему «нет»? Почему я вовремя не повесила трубку? Почему я не…

И вдруг она словно обессилела. Присев на краешек кровати, Вирджиния спрятала лицо в ладонях.

– Боже мой! Не могу поверить, что я думаю о том, о чем думаю! – в отчаянии вскричала она.

Она сняла трубку и набрала номер.

– Джейн, ты в это не поверишь… – сказала она.