Пегги Уэбб - Бабье лето

Болтон приподнял голову и посмотрел на нее.

– Ты меня любишь, Вирджиния? – спросил он.

– Да, Болтон. О, да! – воскликнула она, дрожа.

Он отыскал ее губы, и поцелуй так распалил их желание, что его больше нельзя было не замечать.

– Я люблю тебя, я люблю тебя, – повторяла она, когда он входил в нее.

И, отбросив последние тени сомнений, Вирджиния поняла, что нашла свою истинную любовь, что встреча с Болтоном Греем Вульфом вовсе не случайна, а предопределена судьбой. Все ее прежние сомнения как ветром сдуло, и Вирджиния обрела свободу и может испытывать безграничную любовь, любить и быть любимой, на что имеют право лишь вольные существа.

Помня о недавней операции, Болтон был осторожен с ней и так нежен, что она воспарила высоко над землей, словно на орлиных крыльях. И крыша его вигвама была их домом, пока снаружи не взошло солнце и не стих резкий осенний ветер.

Она раскрылась ему, как никогда раньше, а он, двигаясь мощно и томительно медленно, нашептывал ей слова любви на своем родном языке. Затем он закутал ее в розовый халат и край одеяла и крепко обнял.

– Мое сердце принадлежит тебе, Вирджиния. Скажи, что возьмешь и мое имя, – сказал он.

Великодушие и абсолютная честность этого предложения поразили Вирджинию.

– Ты предлагаешь мне выйти за тебя замуж, даже не зная, больна ли я раком? Не зная, будет ли у меня одна грудь или две?

– Одно из удивительнейших созданий, пришедшее к нам из легенд, обладало всего одним рогом, – заявил Болтон очень серьезным тоном.

– Единорог? – спросила Вирджиния.

– Да, единорог. – Болтон погладил ее по волосам. – Тварь, наделенная колдовским могуществом. Лишь глупцы пренебрегают волшебством.

Вирджиния улыбнулась.

– Таков твой ответ? – спросила она.

– Таков мой ответ, – подтвердил он.

– На моей левой груди останется шрам, но и только. У меня нет рака. Доктор Мейсон назвал это чудом, – проговорила она.

– Великий Маниту услышал мои молитвы! – торжественно произнес Болтон.

Завораживая ее взглядом своих голубых глаз, он поцеловал ее в лоб, затем приподнялся на локте, чтобы видеть лицо, дороже которого ему не найти во всем мире, и медленно протянул ей правую руку.

У Вирджинии больше не было сомнений, только глубокая уверенность в его искренней любви. Она, улыбаясь, вложила свою ладонь в его.

– Да, Вирджиния, это чудо, но любовь чудеснее всех чудес.

Вирджинии никогда не надоедало любоваться вечерней зарей над горами. Она развернула свой стул к окну и наблюдала, как небо из голубого превращается в розово-золотистое, затем бледнеет до сумеречно-розоватого, чтобы затем окраситься в насыщенный темно-пурпурный цвет. Только когда горы заволокло тенью, она снова повернулась к компьютеру.

Она напечатала последнее слово в последней фразе заключительной главы ее нового романа, а затем перешла к странице с посвящением.

«Моему любимому, чья любовь сопровождает меня каждую минуту, каждый час, каждый день, каждый год«.

Как только Болтон вошел в дверь, все свое внимание она сосредоточила на нем. На его плече болтались неизменные камеры, а верный Медведь следовал за ним по пятам. Болтон подошел сзади, обнял ее, зарывшись подбородком в ее волосы, и стал читать.

– Мне знаком этот любимый? – поддразнил он ее.

– Возможно. Два года назад он похитил мое сердце, и каждый новый роман я посвящаю ему, – ответила она.

– Он важен для тебя, не так ли? – спросил Болтон.

– Он для меня – моя жизнь, моя любовь, мое сердце, – призналась Вирджиния.

Смеясь, он подхватил ее на руки и вынес во двор.

– Что ты видишь? – спросил он.

– Конюшню. Лошадей. Деревья. Выгон. Гору, – перечисляла она.

– Что еще? – спросил он.

– Тебя. – Она взъерошила ему волосы и поцеловала в губы.

– Что еще? – повторил он свой вопрос.

Она наморщила лоб, затем глянула вверх.

– Ущербную луну и первые бледные вечерние звезды, – добавила она.

– И больше ничего? – удивился он.

– Нет… – она непонимающе посмотрела на него.

– Ты уверена? – допытывался он.

– Болтон… к чему вся эта таинственность? – она была заинтригована.

Опустив ее на ноги, он положил ей на плечо левую руку, а правой указал на просвет в гряде гор.

– Я вижу дом, способный приютить по крайней мере дюжину человек. Я вижу баскетбольную площадку и бассейн с беговой дорожкой. Я вижу цветущий сад, животных – и приятную пожилую пару, сохранившую в своих сердцах любовь и готовую поделиться ею с детьми, с которыми плохо обращались и которым изрядно досталось. – Он умолк, улыбнувшись ей. – Я вижу место, которое будет называться «Безопасная гавань».

Он схватил ее за руку и они вместе побежали к своему дому. Там он достал из репортерской сумки сложенную пополам бумагу и развернул ее на журнальном столике. Сверху большими голубыми буквами была напечатана надпись «Безопасная гавань», а внизу – архитектурный план просторного дома, в котором найдут убежище дети, забытые обществом, подростки, у которых не все ладится дома, дети, чьи родители не имеют работы и не могут о них позаботиться, дети, с которыми жизнь обошлась жестоко и которым некуда деться.

– Только подумай, – сказал Болтон, – мы сможем навещать этих детей два-три раза в неделю, учить их играть в мяч, ловить рыбу, читать хорошие книжки, любить природу. Что ты об этом думаешь, Вирджиния?

Она взял в руки его лицо, притянула к себе и поцеловала.

– Я думаю то же, что и при нашей первой встрече. Я – самая счастливая женщина в мире, а ты – самый замечательный человек.

– Это относится и к вам, миссис Грей Вульф.