— Правда? — Сердце замедлило удары в ожидании ее ответа. — Ты действительно настолько меня ненавидишь?
Она моргнула и опустила взгляд на свои руки.
— Хочу.
— Хочешь ненавидеть меня, но не можешь.
Она кивнула.
— Тогда это означает, что я тебе даже нравлюсь?
— Что за школьные шуточки?
— Не могу знать, давно там не был, а вот ты… эй, едва ли лет пять прошло…
Она толкнула меня в грудь. Я схватил ее за руку и прижал обжигающие пальчики к своей шее, и они начали медленно ползти вверх, накрывая щеку.
— Ответь мне на один вопрос, Торн, только честно.
Я вздохнул, тело вибрировало от напряжения.
— Ладно.
Она облизнула розовые губки, а ее ладонь продолжала поглаживать мое лицо, сводя с ума от желания поцеловать ее.
— Почему вы перестали спать вместе?
Разум приказывал солгать.
А сердце — сказать то, что я хотел произнести все эти четыре года.
— Потому что я поцеловал тебя и в тот момент понял, что если я смог целовать семнадцатилетнюю девчонку, с оглядкой на все те глупые вещи, типа подвезти тебя на работу или то, что ты приходила ко мне после расставания с парнем — уже тогда я стал обманщиком. Я считал себя бабником. Еще тогда, Эвери. И я бабник теперь. Просто сейчас я это хотя бы признаю. Когда я был с Кайлой… Единственной, которую я хотел. Была. Ты.
Эвери поцеловала меня.
Я заглушил губами ее стон, зарываясь пальцами в волосы, и обхватил затылок, углубляя поцелуй, посасывая ее язык, пока она пыталась залезть мне на колени.
— Может, — я прервал поцелуй, но тут же потянулся за следующим. — Нам стоит уйти?
Она кивнула и снова поцеловала меня, а когда отпрянула, ее зеленые глаза сверкали. И тогда я понял — эта связь никогда не прерывалась.
Я не должен был целовать ее четыре года назад, потому что это было хоть и хорошо, но неправильно.
Под запретом.
Против правил.
Или даже глупо.
Потому что происходящее между нами было реальным. Самым реальным, что я вообще когда-либо испытывал с другими девушками.
А сейчас?
Меня ничего не удерживало, кроме чувства вины в глубине сознания, говорившего — даже если она отдаст мне сердце, я никогда не смогу отдать ей свое. Не тогда, когда столько женщин легко разбирали его по кусочкам.
Глава 26
ЭВЕРИ
Раньше я высмеивала такой тип девушек.
Которые пускали осторожность по ветру и делали неправильный выбор, а потом ревели над коробкой кукурузных хлопьев, когда в итоге их парень оказывался полным мудаком.
И даже заранее зная, что произойдет в конце, я все равно не могла не сделать такой же глупый выбор.
Поцеловать его снова.
И снова.
И снова.
Пока губы не опухли, а жадные руки не начало печь от щетины на его щеках.
Я жаждала больше.
И, к моему сожалению и отчаянию, так было всегда. И, похоже, всегда будет.
Вот как происходит с пылкими влюбленностями — если тебе повезет, они проходят, и ты находишь кого-нибудь настолько невероятного, что все увлечения становятся смешными, отдаленными воспоминаниями или фантазиями, появляющимися раз в несколько лет после злоупотребления сангрией.
Но мое увлечение Лукасом?
Оно всегда было чем-то большим.
Из увлечения переросло в преклонение, он стал моим лучшим другом. А минута, когда наши глаза встретились в тот судьбоносный день на его диване?
Знаю, это должно было стать чем-то большим.
Если бы моя сестра, удивительная, очаровательная старшая сестра, не стояла на пути. С кольцом на пальце.
Делало ли это меня такой же плохой, как Лукас?
Такой же виноватой?
Означало ли это, что я тоже предательница?
«Нет!» — вопил голос в голове, или это сердце кричало так громко, как только могло? Моя сестра потеряла Лукаса. Игнорировала его. Она не ценила то, что было прямо перед ней, вот их отношения и закончились.
Теперь все иначе.
Я взрослая.
Он тоже.
Нам не требовалось разрешение на то, что уже давно произошло, по мнению остальных.
Верно?
Голова начинала болеть от одной только мысли об этом. Наши рты сталкивались снова и снова, аромат его тела висел в воздухе, пока я сжимала рубашку и старалась не быть «той» девушкой на заднем сиденье такси, которая залезает на парня еще до того, как они добираются до его квартиры.
Между делом мы начали это еще в лифте, оба тяжело дыша. И вина за происходящее каким-то образом превратилась в раскаленную до бела необходимость сорвать каждый сантиметр одежды с его сексуального, соблазнительного тела и посмотреть, вызывают ли у него мои прикосновения дрожь. Такую же, как у меня.
Пять шагов до двери.
Все еще молча.
Она открылась.
И закрылась, щелкнув замком.
Тьма обволакивала всю квартиру, единственным источником света была луна, освещавшая залив и скользившая лучом от панорамного окна по полу.
И опять тишина.
Это не было тягостным молчанием и наводило на мысль, что это не лишь одна ночь или тест на нашу совместимость.
Это Лукас и я, следующие к тому, чего оба давно хотели, но никогда не допускали из-за неподвластных нам причин. И в этом замешаны чувства, которые никто из нас не допускал озвучивать.
Раньше.
Сердце пыталось сказать мне, что здесь были другие женщины, что он изменил моей сестре, и происходящее — тоже измена, что я не исключение, и завтра он будет с кем-нибудь еще.
Глупо, но, как и говорила, я превратилась в девушку, совершающую плохие вещи, в девушку, убежденную в своей особенности и способности изменить правила игры.
Разум среагировал на такую возможность вполне логично, напомнив о его календаре — о той, с кем он встречался прямо перед нашим поцелуем.
Теплые ладони накрыли плечи и медленно опустились к запястьям.
— Ты такая нежная.
Я откинула голову ему на грудь.
— Что происходит?
— Я перестал задаваться этим вопросом с тех пор, как ты ответила на мой поцелуй. Решил, что так лучше для собственного же здравомыслия.
— Значит, ты признаешь, что это безумие, верно?
— Верно.
Береги свое сердце, береги сердце! Не будь такой девушкой, не надо! Разум кричал, а сердце бешено колотилось.
Я повернулась в его руках.
— Я буду твоей Средой, но только на этой неделе и только сегодня. И потом, чем бы это ни было: зудом, который нужно унять, или желанием, которое нужно удовлетворить, — с этим будет покончено. Как только я выйду за дверь, мы вернемся к взаимной ненависти и ни при каких обстоятельствах не будем обсуждать произошедшее. Никогда.
Скажи «нет». Пожалуйста, скажи «нет».
Дай мне больше одного дня.
Будь другим.
Позволь изменить правила.
Вместо этого выражение лица Лукаса похолодело, и он прошептал:
— Хорошо.
Я не другая.
Собираюсь стать как остальные, отчаянно желающие его, но брошенные с восходом солнца на следующее утро.
Одна ночь.
Это же все, что мне нужно, верно? Он же не собирался и в самом деле выбрать меня, позвать замуж и стать отцом всем нашим детям.
— Ты уверена, Эвери? — он обхватил мое лицо шершавыми ладонями. — У тебя еще есть выбор. Ты можешь развернуть эту очаровательную попку и выйти отсюда… Черт, можешь даже хлопнуть дверью. Я даже позволю тебе забрать стейк.
— Ты предлагаешь мне уйти?
Он кивнул.
— Каждой девушке предлагаешь?
Еще кивок.
— И они когда-нибудь соглашались?
— Иногда.
— А что ты хочешь, чтобы я сделала?
Он помолчал.
— Знаешь, еще никто меня об этом не спрашивал.
Наверно, просто никого не волновало ничего более того, что висело у него между ног.
— Я спрашиваю. Прямо сейчас. — Я обняла его за шею. — Чего хочет Торн?
— Ты не назвала меня полным именем.
— Боже упаси, еще заважничаешь.
Его улыбка настолько ослабила меня, что пришлось опереться на него, чтобы устоять. Забавно, как все возвращается на круги своя. Он всегда был моей скалой.
Надежным.
Любящим.