Вера сунула две таблетки в рот и запила минералкой. Потом вылущила прямо в рот еще две, потом еще две и еще две, запила и, давясь, проглотила, потом прислушалась к себе. Действуют? Пока вроде нет… Она прошла сквозь растворенную калитку в скверик, шагнула на дорожку и поехала по скользкой жиже, как по льду, прямо к скамейке, засыпанной мокрой листвой. Долго не раздумывая, она, с трудом держась на ногах, развернулась и плюхнулась прямо в эти листья. Во все стороны из-под нее брызнула вода. Плащ и джинсы тут же промокли насквозь до белья, но Вера только злорадно ухмыльнулась. Так и надо. Раз все плохо, то должно быть только хуже. Лучше ей не надо.
Она приступила к делу. Сначала приготовит таблетки, а потом будет сидеть себе в этой мокрой куче и запивать минералкой одну за другой. Что будет после, ее совершенно не волнует. Вряд ли кто забредет в этот сквер до окончания дождя, а он, похоже, прекращаться не собирается.
– Вера? Ты здесь? – услышала она и замерла, сжав в кулаке с десяток таблеток. – Я же видел, как ты сюда сворачивала… – прозвучало снова, и к ее скамейке таким же макаром, как и она, по жидкой грязи подъехал Серебровский. В отличие от нее он не стал плюхаться в компот из листьев, а задержался рукой за спинку скамейки. Выпрямившись, он с ужасом посмотрел на нее и спросил: – Да что случилось-то, Вера? Я с трудом тебя узнал…
Вера подумала, что узнать ее, наверное, и впрямь нелегко. Она уже так давно под дождем, что волосы абсолютно прилипли к голове. На лице, скорее всего, невообразимое месиво из расплывшейся и размазавшейся косметики. Такую Веру еще никто не видел. Ну и что? Мы все что-нибудь когда-нибудь видим впервые. Пусть Серебровский посмотрит и порадуется. Он хотел сатисфакции. Вот она, Вера, перед ним во всем блеске унижения. Радуйся не хочу!
Вера скользнула равнодушным взглядом по лицу Игоря и поднесла ко рту пригоршню таблеток. Он вдруг что-то такое сообразил и стукнул ее по руке. Но его ноги опять заскользили по грязи, и удар вышел смазанным. Лишь несколько белых кругляшков упали к его башмакам, остальные Вера успела сунуть в рот и даже запить. Но глоталось почему-то плохо. Она закашлялась, и таблетки веером вылетели из ее рта. Похоже, далеко не все. Вера ощутила во рту горечь тающего на языке снотворного и жадно отпила из бутылки.
– Да что ты делаешь-то?! Зачем?! – с ужасом воскликнул Серебровский, хотел выхватить у нее из рук бутылку, но вместо этого, не удержав равновесия, упал в бурую жижу прямо в своем светло-бежевом щегольском плаще. Огромный и не менее элегантный золотисто-коричневый зонт отлетел далеко в сторону.
Вера невольно улыбнулась. Вот тебе! Это расплата за то, что ты творил в кафе «Айсберг»! Хотя… что уж такого ужасного он творил? Если сравнивать с тем, что случилось с ней после, Игоря стоит только благодарить за то, что он не сумел ей понравиться. Вот Забелин сумел – и что из этого вышло!
Не обращая внимания на Серебровского, Вера опять прислушалась к себе, но в ее организме по-прежнему ничего необычного не происходило. Паленые, что ли, таблетки…
Серебровский наконец поднялся, с брезгливым выражением лица осмотрел грязные разводы на плаще, потом как-то безнадежно махнул рукой и присел на краешек скамейки рядом с Верой. Она отметила, что опустился он все же не на мокрые листья. Бережет себя товарищ, как может. Собственно, правильно делает. У него же все хорошо. Можно представить, какое удовольствие разливается по всему его организму, когда он смотрит на нее, поверженную Веру. Да и пусть себе смотрит… Какое ей до него дело… Она подождет, когда он уйдет, продолжит начатое и доведет его до того самого логического конца.
Вера опустила руку в карман. Еще одна упаковка снотворного была на месте.
– Вижу, что у тебя какое-то горе… – странным, задавленным голосом начал Игорь. – Может, я могу чем-то помочь? Ты затеяла не то… Поверь, из любой ситуации можно найти другой выход…
Вера посмотрела на Серебровского с нескрываемым раздражением. Он мешал ей заниматься делом. Конечно, спешить ей некуда, но не хотелось бы терять соображение при нем. Все-таки таблеток она приняла уже достаточно… хотя бы для сна… обыкновенного, если уж и не для вечного покоя…
Вера решила не отвечать Игорю. Тогда он наверняка уйдет быстрее. Он, похоже, понял ее правильно.
– Ты, конечно, не хочешь со мной говорить… я понимаю… – начал он. – Я вел себя при встрече безобразно… но никто не застрахован от ошибок… Ты сейчас почти сломлена… какой-то ситуацией… не знаю какой… Я вижу, до какой степени тебе плохо, но… словом… Вера! Я готов сделать для тебя что угодно! Физическая помощь… деньги… борьба с какими-то структурами… людьми… Все, что только в моих силах…
Вера посмотрела на него с усмешкой. На такие слова ее больше не купишь. Впрочем, не только на такие. Вообще никакие мужские слова на нее никогда больше не подействуют. Все они нужны только для того, чтобы уложить ее в постель, а потом, насытившись ею, отбросить за ненужностью. Все уже пройдено. Говорить об этом Серебровскому смысла не было, и она опять промолчала. Но Игорь уходить не собирался. Не дождавшись ответа, он заговорил сам:
– Я давно хотел с тобой встретиться еще раз… Но ты не отвечаешь мне в «Школьных товарищах»… Я и на электронный адрес слал тебе письма, но ты молчишь… Конечно, я нашел ваш домашний телефон… даже звонил пару раз, но трубку брал мужчина… муж… Но я все равно нашел бы способ с тобой увидеться, потому что искал его…
Вера презрительно хмыкнула. Хотела сказать: «Вот и увиделся!», но раздумала. К чему это бряцание словами?
– В общем… я еще раз предлагаю тебе со мной встретиться… – продолжил он, так ничего и не дождавшись от Веры в ответ. – Все будет по-другому, вот увидишь! Да, мне хотелось как-то отомстить тебе за детскую нелюбовь ко мне… А потом и за то, что я нынешний тоже совершенно не впечатлил тебя. Но может быть, я сумею заслужить прощение… Понимаешь, с момента нашей встречи не было дня, чтобы я не думал о тебе. Люблю я тебя, Вера… Люблю… Всю жизнь любил… только тебя одну…
Вера посмотрела на него понимающе. Потом улыбнулась. Потом принялась хохотать. Ей было смешно все: и то, что он говорил, и то, как выглядел. Без зонта Серебровский тоже уже промок до нитки. Его стильная челка размазалась по лбу, с носа стекали капли и падали на губы, с них – на подбородок и дальше растворялись в ткани мокрого и грязного плаща. Они теперь стоили друг друга. О, если бы только кто-нибудь мог их видеть! Просто два бомжа!
– Вот ты зря смеешься! – горячо сказал Игорь и посмотрел ей в глаза. – Не могу я без тебя жить, можешь ты это понять или нет?!
Вера резко прекратила хохот. В ней будто закрыли какую-то задвижку. Уж она-то понимает его, как никто! Она тоже не может без кое-кого жить, но этого кое-кого ее возможности и невозможности не волнуют ни одной минуты.
– Ты, конечно, думаешь, что это пустые слова! – выкрикнул Серебровский. – Нет! Я с женой развелся! Не могу с ней… Столько лет мог, а как тебя увидел, все – будто отрезало… Она не хотела разводиться… Думала, что у меня какое-то увлечение… говорила, что готова перетерпеть… А у меня не увлечение! У меня любовь к тебе! Хочешь, я тебе паспорт покажу… – И он даже сунул руку куда-то во внутренние карманы своей одежды.
Вера, презрительно сморщившись, остановила его слабым движением руки. Все же с руками уже что-то такое происходит… подходящее… Сделались будто ватными… Эх, мешает Серебровский… Как же мешает… И все его слова – чушь собачья! Еще не хватало, чтобы он стал говорить о том, что готов на все условия, даже самые унизительные. Один про свою к ним готовность просто говорил, а этот даже предусмотрительно развелся. Да ей плевать на то, развелся он или нет…
Игоря же было не остановить.
– Ну… поверь мне, пожалуйста! Жизни нет без тебя! Я жене и квартиру оставил. Сыновья меня ненавидят… В общем, все наперекосяк… Но одно только твое слово может все исправить! И ты не думай, что я как-то буду мешать твоей семейной жизни! Никогда! Слышишь! Я больше никогда не сделаю тебе плохо ни словом, ни делом… Но если ты хоть иногда… сможешь снисходить до меня… то и хорошо… Иначе мне просто не жить…
Вера вытащила из кармана последнюю плату со снотворным, тряхнула ею перед носом Серебровского и спросила:
– А вот и избавление… Может, с тобой поделиться? Заснем в обнимку, как престарелые Ромео с Джульеттой… в этом грязном мокром сквере… как в склепе… Ты не против?
Игорь хотел выхватить у нее таблетки, и у него непременно получилось бы, если бы он не сидел на скамейке бочком. Одна нога у него опять поехала по жидкой грязи. Серебровский зашатался, и, пока пытался удержать равновесие, Вера успела бросить себе в рот целых четыре таблетки и даже запить их минералкой.