– А разве все обязательно нужно объяснять? – пожала плечами Анфиса Львовна. – Не забивай голову, увидишь, само сложится.


Утром Арина проснулась и долго валялась в постели. Ей было немного не по себе. Вчерашний вечер сейчас казался сном, и она вдруг отчетливо поняла, что это был… какой-то хмель. Или что-то в подобном роде. Просто она хотела наказать Никитина, успокоить расстроенную Диану, и на несколько часов потеряла голову. А сегодня уже не надо никого жалеть и что-то доказывать, да и сил нет. Теперь все вернется на место, а этот прекрасный сон пускай так и останется там, на снежной горе…

– Арина, немедленно просыпайся! Пора в столовую, – крутилась возле ее кровати Сонечка. – Антоша уже замучился стряпать оладьи и решил выгнать нас на казенные хлеба, тем более что мы за них платили.

– Я не хочу есть, а хочу спать, – проворчала Арина, заранее понимая, что ее вранье вряд ли пройдет.

Сонечка лукаво подмигнула:

– Это потому, что у тебя нарушился твой старческий режим. Ты всегда ложилась спать в одиннадцать, а вчера заявилась только в двенадцать. Признавайся, у вас с Грумовым были близкие отношения?

– Ты с ума сошла?! – вскочила с кровати Арина. – Какие отношения? Мы только катались. И даже ни разу никуда не уединялись.

– Господи! – тяжко вздохнула сестрица. – Стоило ради этого наряжаться в белый костюм? Только зря его промочила, до сих пор не высох. Я сама в нем на лыжах хотела. Антоша! Мы идем в столовую вдвоем. Арина остается ждать своего принца дома!

– Сонечка, мне эти твои шутки…

Арина демонстративно рухнула обратно в постель и накрылась с головой одеялом. Пусть родственники видят, что она вовсе никого не собирается ждать.

Но все-таки ждала. Сонечка с Антоном уже ушли, а она хотя и не вылезала из-под одеяла, но чутко прислушивалась к каждому звуку. Арина так настороженно, практически по-собачьи держала уши, что у нее даже шея затекла.

– Нет, так нельзя, надо хотя бы накраситься, прическу сделать. А то так и проведу праздники нечесаная, – невинно врала самой себе Арина.

Она уже и марафет навела, и волосы в высокий хвост завязала, и халат надела, махровый, розовый, что так ей шел, а никто по-прежнему не приходил.

– В конце концов, у него дети, – успокаивала себя Арина. – Он вчера бросил их на попечение старушки, а сегодня… Арсений – очень хороший педагог и сейчас наверняка полностью погрузился в работу и… Все равно, как порядочный человек, он должен был если уж не жениться, то хотя бы позвонить!

Между тем порядочный человек и впрямь был занят работой, то есть шатался с детьми на лыжах по заснеженному лесу и выбирал рождественскую елку. Непонятно для чего, организаторам пришла вдруг идея на Рождество обязательно нарядить новую елку – поменьше, попышнее, и украсить ее только серебристыми шарами.

Ребята, кто ловчее стоял на лыжах, по нескольку раз обегали вокруг лесных красавиц, обязательно выбирая громадину метров под шесть, которую и уволочь-то можно было только тягачом, да и то летом. Неважные же ходоки на лыжах едва плелись по проторенной лыжне.

– Арсений Михайлович, пойдет? – в который раз кричали мальчишки.

– Да нет же, просили метра полтора, – качал головой Грумов.

– А эта сколько?

– Она же с девятиэтажный дом!

Мальчишки уносились дальше, а Грумов неторопливо скользил по лыжне, присматривая за отстающими.

Он щурился под ярким солнцем и размышлял. Из головы не шла вчерашняя встреча с Ариной. Все было очень здорово, но долго так продолжаться не может. Потому что никогда еще у Грумова не заканчивалось что-либо абсолютно благополучно.

Еще в детском доме, где он рос с пеленок, у него проявились какие-то безумные способности по плаванию. Хотя если разобраться, ни в какой свой талант он не верил, просто в детдоме бассейн был самым интересным местом, и Арсений там все время пропадал. А после, когда подрос, его отдали в спортивную секцию по плаванию. Почему его? Да черт знает. А может, и правда что-то было в нем, не зря ведь он уже в восемнадцать лет вошел в сборную Советского Союза. Да, это такое время было… Нет, тогда его не слишком волновали слава, деньги, но… внимание девушек ему еще как льстило! Он женился в двадцать, и на такой красавице, что у всех его знакомых просто дух захватывало. Ее звали Ольга. Казалось, что они друг друга страшно любят, просто жить не могут порознь. Она его ждала с соревнований, а он привозил ей целые чемоданы подарков. Правда, когда Арсений получил травму и сборную пришлось оставить, Оля, рыдая от сочувствия, спешно собрала эти самые чемоданы и переехала к маме, дабы, как она выразилась, «не унижать такого сильного Грумова своей жалостью». Тогда Грумов был молод, силен духом и разрыв с женой перенес с достоинством. В сборную он так и не вернулся, зато стал работать тренером. Теперь ему без семьи было даже легче. Он по двадцать часов в сутки пропадал со своими ребятами – наставлял, натаскивал, и времени на женщин совсем не оставалось.

Вторая жена разыскала его сама. Впрочем, его и искать-то не пришлось. Она была врачом, и все спортсмены находились под ее пристальным вниманием. Грумов попался ей на глаза случайно, и больше она его от себя уже не отпустила. Арсений даже не помнит – а была ли любовь? Нет, может быть, Татьяна и испытывала к нему нежные чувства, иначе зачем бы она пошла в жены? Но он… относился к этому браку только как к необходимому удобству. Дома всегда чистота, больше не надо таскать рубашки по прачечным, заботиться о счетах за квартиру, можно забыть о столовской пище и снова почувствовать себя семейным человеком.

Но и эта семейная идиллия долго не продержалась. У Арсения на работе начались неприятности. Всех его самых перспективных учеников после первых же соревнований забирали другие тренеры. Он доказывал, что ребятам еще многое надо дать и он это может, потому что у них есть способности. Но успешных ребят сманивали, а ему вновь приводили новеньких. Ни одного спортсмена он так и не довел до пьедестала, а ведь было столько сильных ребят!

От огорчения Грумов начал пить. И пить сильно. Этого Татьяна выдержать не могла. Как мудрая женщина, она скоренько смекнула, что тратить на пьяницу свои годы – слишком большая роскошь, поэтому тоже не стала тянуть с чемоданами.

– Какой ты, к черту, спортсмен?! – кричала она, собирая вещи. – Тебя сломила первая же неудача!

– Это не первая, это вторая, – пытался спорить Грумов после очередного запоя.

– Пусть вторая! – продолжала кричать Татьяна. – И ты спекся! Неудачник! Заурядность! Для чего ты живешь?! Никаких побед! Стремлений! Высоких идеалов! Ты – амеба!

Татьяна была умная женщина, и Грумов ей поверил. И стал пить в два раза больше. Чего терять, если уже и так ничего не осталось?! Ни побед, ни стремлений.

Может быть, он так и сгинул бы где-нибудь в грязных подвалах, если бы в его холостяцкую берлогу не заявилась бывшая директор детского дома Анфиса Львовна. Она ужаснулась и забрала его с собой в далекий сибирский город. Выходила, поставила на ноги, а потом сурово объявила:

– Все. Хватит жизнь на ветер пускать.

– Какая теперь разница?.. – махнул рукой Грумов. – Я неудачник, мне жена так прямо и сказала. Кому я нужен, серость заурядная…

– Ты поменьше всякую чушь слушай, – сердито прервала его Анфиса Львовна. – У нас детдом перевели, меня на пенсию отправили. Работы нет, семьи не нажила, а все равно считаю, что еще пригожусь. Да и тебе дело отыщу, только… ты уж, Арсений, теперь не кидайся на женщин-то, как кобель по весне. Приглядывайся хоть маленько. Да и за собой следи. С детьми работать будешь!!

– Директором детдома, да? – вскинул на нее глаза Грумов.

– Ну, до директора еще дослужиться надо. Поработаешь пока учителем физкультуры, в обычной школе, а там… жизнь покажет.

– Ха! Учителем?! Так у меня же нет… этого, как его… диплома?

– Вот и подучишься, – не сдавалась Анфиса Львовна. – В институт поступишь, башку делом займешь.

В ту минуту Грумов только посмеялся над своей спасительницей, а по весне пошел да и поступил в педвуз.

С тех пор уже столько лет прошло, а они так и жили вместе с Анфисой Львовной. И пускай Грумов подшучивал над ней, но к каждому слову прислушивался внимательно, а потому и к женщинам поостыл. Нет, легкий флирт позволял, как без этого, но чтобы серьезные чувства – избави боже! Наелся, хватит.

А вот теперь… Черт его знает, то ли сам расслабился, то ли Анфиса где-то недоглядела, но зацепила его эта Арина, хоть клещами от нее рви. И еще Васька ее такой славный парень оказался. Хотя Васька – это совсем другое дело. И ведь он же, Грумов, не дурак – понимает, что ничего у них нормального получиться не может. Подумаешь, вечерок в снегу покувыркались… И все, и хватит! А то он и так вчера до трех ночи уснуть не мог, все представлял, как славно было бы, если…