Дождь совсем перестал. Когда они спустились с холма на равнину, Билли восхищенно ахнул. На фоне темных дождевых туч сияла радуга, аркой обрамляя горные вершины вдалеке.
– Как красиво! – воскликнул Билли. Широко улыбаясь, он повернулся к Джейми. Противоречия были забыты. – Сэр, вы когда-нибудь лицезрели подобное?
– Никогда, – сказал Джейми, улыбаясь в ответ. Ему вдруг пришло в голову, что эти несколько дней среди дикой природы, пожалуй, последние, которые он проведет с Билли.
Джейми всегда спал чутко под открытым небом и теперь пробудился от внезапного шороха. Он полежал немного, тихо и не шевелясь. Затем услышал сдавленные рыдания.
Он подавил позыв повернуться и обнять Уильяма, тот явно старался, чтобы его не услышали.
Неужели от страха? Мальчик не выказал опасений перед ночевкой в темном лесу, а если бы рядом проходил какой-нибудь зверь, он поднял бы тревогу. Однако Билли только тихонько всхлипывал. Может, ему плохо, но он слишком горд, чтобы признаться?.. Страх, что мальчик заболел, побудил Джейми заговорить. Если это корь, нужно без промедления возвращаться.
– Милорд, – тихо позвал Джейми.
Всхлипывания тут же затихли. Билли сглотнул, затем зашелестела ткань – мальчик утер рукавом слезы.
– Да? – почти спокойно отозвался юный граф.
– Вам плохо, милорд? – Джейми уже понял, что дело не в кори, но отступать было поздно. – У вас болит живот? Из-за сушеных яблок бывают спазмы.
Мальчик попытался прочистить нос, не привлекая внимания. От костра остались одни угольки, но Джейми все же видел темный силуэт, скрючившийся по другую сторону.
– Ах, да… Наверное, что-то в этом роде…
Джейми сел.
– Ничего страшного, – мягко сказал он. – У меня есть средство от всех желудочных расстройств. Подождите немного, милорд, я принесу воды.
Джейми поднялся на ноги и отошел, стараясь не смотреть на мальчика. Когда он вернулся, набрав в чайник воды, Билли уже высморкался и вытер слезы.
Джейми не удержался и, проходя, погладил его по голове. Волосы были мягкими и слегка влажными от пота.
– Живот скрутило, да?
– Угу, – глухо промычал Билли в одеяло, которым были укрыты его колени.
– Скоро пройдет. – Джейми полез в поясной мешок и разложил содержимое. В маленьком полотняном мешочке, что дала ему Клэр, хранились сухие травы. Джейми понятия не имел, как она узнала, что они пригодятся; он давно уже перестал задавать ей вопросы, когда дело касалось исцеления больных, – неважно, что болело, тело или душа.
В какой-то момент Джейми почувствовал к ней огромную благодарность. Он видел, как она смотрела на мальчика, и догадывался, что Клэр непросто. Конечно, она знала о его существовании, но одно дело – знать, а другое – воочию видеть результат измены собственного мужа, результат из плоти и крови. Не удивительно, что она не слишком жаловала лорда Джона, который притащил к ним мальчишку.
– Сейчас закипит. – Джейми повесил над костром чайник и принялся растирать сухую смесь между ладоней над деревянной чашкой – так делала Клэр.
Она не бранила его. По крайней мере, за это, подумал он, вспомнив, как рвала и метала Клэр, когда узнала о Лири. Тогда в нее будто дьявол вселился; однако, узнав о Женеве Дансейни… Может, потому что мать мальчика умерла?
Внезапное озарение пронзило сердце острым шипом. Мать мальчика мертва. Не только настоящая мать, которая умерла при родах, но и женщина, которую он звал матерью всю свою жизнь. А теперь отец, то есть человек, которого он привык звать отцом, подумал Джейми, бессознательно стиснув зубы, серьезно заболел той самой болезнью, от которой днем раньше на глазах мальчика скончался другой человек.
Нет, не от страха он всхлипывал в темноте, а от горя. А ты, Джейми Фрейзер, ты ведь тоже в детстве потерял мать, мог бы сразу догадаться.
Уильям не хотел уезжать из Фрейзер-Риджа не из упрямства и даже не из преданности. Он любил Джона Грея и боялся его потерять. Именно из-за любви, из-за отчаяния и тревоги он горько всхлипывал этой ночью.
Джейми ощутил непривычный укол ревности, но, не колеблясь, прогнал это чувство. Ему посчастливилось узнать, что его сын испытывает настоящую теплую привязанность к отчиму, разве этого не достаточно? Однако острая игла ревности все же оставила рану в сердце; она саднила, когда он дышал.
Вода в чайнике закипела. Джейми аккуратно залил ею травяную смесь, и над чашкой поднялся ароматный дымок. Валерьяна и мята, сказала Клэр. Корень страстоцвета, вымоченный в меду и измельченный. И финальная нотка – сладкий мускусный запах лаванды.
– Сам не пей, – велела Клэр, передавая мешочек. – Там лаванда.
Теперь этот запах не доставлял Джейми особых неприятностей, потому что его предупредили. И все же аромат напитка, щекоча ноздри, вызвал в животе неприятные ощущения. Клэр однажды видела, как действует на него запах лаванды, и с тех пор вела себя осмотрительно.
– Вот. – Он протянул мальчику чашку. Интересно, когда пройдет время, не станет ли тому тоже казаться противным запах лаванды? Или, напротив, будет навевать теплые воспоминания, если лорд Джон исцелится?
Билли уже овладел собой, но лицо у него все еще оставалось мрачным. Джейми улыбнулся, скрывая собственное беспокойство. Он хорошо знал и Джона, и Клэр, поэтому его опасения были не столь сильны, тем не менее страх прочно угнездился в душе и покалывал, словно заноза.
– Должно полегчать, – сказал Джейми, кивнув на чашку, – это моя жена приготовила. Она очень хороший врач.
– Правда? – Мальчик осторожно вдохнул пар и кончиком языка попробовал горячий напиток. – Я видел, как она проделывала всякие штуки над тем индейцем, что умер.
Упрек получился яснее некуда – она проделывала всякие штуки, а он все равно умер.
Ни Клэр, ни Иэн не распространялись на эту тему, а ему не представилось случая выспросить все как следует – Клэр, приподняв бровь, срезала его взглядом и сказала, что не стоит говорить про смерть при Билли, который вернулся с ней из амбара бледный и растерянный.
– Надо же, какие-такие штуки?
Что же она вытворяла? Ему часто приходилось ее утешать, когда она рыдала по человеку, которого не смогла спасти. В этот раз она вернулась тихой, подавленной, как и Иэн, но не такой уж и расстроенной. Скорее, озадаченной.
– Она измазала грязью лицо. И пела – по-моему, католический гимн на латыни. Что-то про святых.
– Вот как? – Джейми попытался не выдать удивления. – Ясно. Наверное, она просто хотела утешить беднягу, когда поняла, что не сможет его спасти. Знаешь, индейцы совершенно не способны сопротивляться кори, они мрут там, где белый человек даже не чихнет. У меня у самого была корь в детстве, и ничего страшного.
Он улыбнулся мальчику и потянулся, демонстрируя, что пышет здоровьем.
Лицо Билли слегка просветлело.
– Так и миссис Фрейзер сказала. Что с папой все будет хорошо. Она дала мне слово.
– Значит, так и будет, – твердо сказал Джейми. – На миссис Фрейзер можно положиться.
Он закашлялся и натянул плед на плечи.
– Ну что, помогло питье?
Билли удивленно поднял глаза, потом посмотрел на чашку в руке.
– Ах, да! Спасибо большое. Мне уже лучше. А вообще, может, сушеные яблоки и ни при чем.
– Скорее всего, – согласился Джейми и опустил голову, чтобы скрыть улыбку. – Все же я считаю, что завтра на ужин нужно раздобыть что-нибудь посущественнее. Если повезет, будет форель.
Попытка отвлечь мальчика удалась – Билли вскинул голову.
– Форель? Мы пойдем рыбачить?
– А ты часто рыбачил, живя в Англии? Не думаю, что тамошние ручьи полны форели, как здешние, но твой отец рассказывал, что в Озерном крае рыбалка просто отличная.
У него перехватило дыхание. Да кто ж тебя за язык тянул? Ты же сам водил на рыбалку пятилетнего Уильяма на озеро близ Элсмира, когда служил в поместье. Ты что, хочешь, чтобы он вспомнил?
– О, да! Там хорошо! Но не так, как здесь… – Билли махнул в сторону ручья. Хмурые морщинки на его лице разгладились, глаза оживленно засияли. – Я подобных мест вообще не видел. В Англии все другое.
– Другое, – улыбнулся Джейми. – Не будешь по ней скучать?
Билли с минуту подумал, потом допил чай и сказал:
– Не буду.
И решительно покачал головой.
– Иногда я скучаю по бабушке и по лошадям, а по всему остальному – нет. Все эти гувернеры, уроки танцев, латынь и греческий… Ужас! – Он сморщил нос.
Джейми расхохотался.