Диана Гэблдон - Барабаны осени. Книга 1. На пороге неизведанного

И в самом деле пошел клев. К тому времени, как солнце скрылось за горным хребтом и серебристая вода потемнела, они добыли приличный улов. Оба промокли с головы до пят, устали, почти ослепли от солнца, тем не менее были счастливы.

– Никогда не ел ничего вкуснее, – мечтательно протянул Билли. – Никогда в жизни!

Мальчик сидел завернутый в одеяло; его рубашка, бриджи и чулки сушились на иве. Он откинулся назад с довольным вздохом и тихонько рыгнул.

Джейми перевернул другой стороной сырой плед, развешенный рядом на кусте, и подкинул в огонь еще одно полено. Слава богу, погода выдалась хорошая, и все же теперь, когда солнце село и поднялся ветерок, сидеть в сырой рубашке было не слишком приятно. Он встал и подошел вплотную к костру, чтобы горячий воздух поскорее высушил ткань. Теплый дым ласкал грудь, словно нежные руки Клэр, когда она согревала его своим телом.

Джейми незаметно наблюдал за Билли. Даже если отбросить отцовское тщеславие и рассудить честно, мальчик все равно был очарователен. Немного тощий – каждая косточка на виду, но руки и ноги сильные и выносливые, видно по мышцам.

Билли повернул голову и уставился на пламя; теперь его можно было рассмотреть внимательнее, не привлекая внимания. В огне потрескивали сосновые бревна, вспышки огня то и дело освещали лицо мальчика.

Джейми стоял неподвижно, не сводя с него взгляда; сердце стучало. Такие минуты случаются нечасто, однако запоминаются надолго. Картинка словно отпечатывается в памяти и в сердце и остается на всю жизнь; в любую минуту ее можно вспомнить в мельчайших подробностях.

С ним много чего приключалось, как ужасного, так и чудесного; мало что задерживалось в памяти. Но вот такие «тихие минуты», как звал их про себя Джейми, приходили без предупреждения и оставались навечно. Они напоминали фотографии, которые однажды принесла ему Клэр: они сохраняли мгновения, но представляли собой нечто большее, чем просто картинки.

Вот одно из них: у стены коровника, перепачканный с головы до ног, сидит отец, холодный шотландский ветер треплет его темные волосы. Джейми буквально ощущал аромат сухого сена и запах навоза, чувствовал, как стынут пальцы от ветра, а в груди разливается тепло от нежности, светящейся в отцовском взгляде.

В его коллекции хранились подобные моменты и с Клэр, и с сестрой, и с Иэном… Короткие мгновения, украденные у вечности, законсервированные в тайном составе, застывшие в памяти, как стрекоза в янтаре.

Он запомнит этот момент на всю жизнь: прохладный ветер, ласкающий щеки, гудение огня, вкусный запах жареной форели, обвалянной в кукурузной муке, покалывание в горле оттого, что случайно проглотил тонкую рыбью косточку, лесные шорохи и журчание ручья… Он навсегда запомнит золотистые отблески огня на счастливом и беспечном лице сына.

– Deo gratias[32].

Джейми понял, что говорит вслух, только когда Уильям обернулся и переспросил:

– Что?

– Ничего. – Он отвернулся и снял с куста сырой плед. Шотландская шерсть, даже когда отсыреет, все равно хранит тепло человеческого тела и защищает от холода. – Вам стоит поспать, милорд.

– Я не хочу спать. – Мальчик резко сел, словно бы желая доказать это, и энергично поскреб рукой затылок, рассыпав по плечам каштановые волосы.

Джейми почувствовал укол тревоги. Ему был хорошо известен этот жест.

Он сглотнул, ощутив, что сердце бьется где-то у горла, и полез в свою сумку. Да нет, Билли ни за что не догадается. В его возрасте мальчишки заняты исключительно собственной персоной и не обращают внимания на тех, кто старше. И все же это было очень рискованно. Один взгляд на лицо Клэр сказал ему, что сходство и впрямь было разительным.

Джейми перевел дыхание и выложил на плед перья, нитки и прочие детали, необходимые, чтобы мастерить мушек. За этот день они израсходовали всех, что он навязал накануне, и если они хотели наловить рыбы еще и на завтрак, нужно было подготовиться заранее.

– Я помогу?

Не дожидаясь разрешения, Билли обежал костер кругом и сел рядом с ним. Джейми протянул ему деревянную шкатулку с птичьими перьями и выдернул крючок из куска пробки, что лежал перед ним.

Они трудились молча, лишь время от времени восхищаясь красотой, что выходила у них из-под рук, а еще Джейми подсказывал, как ловчее связать перья. Вскоре Билли устал от монотонной работы, отбросил недовязанную мушку и засыпал Джейми вопросами про рыбалку, охоту, лес и индейцев, с которыми им предстояло встретиться.

– Нет, – ответил Джейми на один из подобных вопросов, – в деревне я никогда не видел скальпов. Индейцы – очень дружелюбный народ, по большей части. Но стоит только обидеть одного, и расплаты долго ждать не придется.

Он криво усмехнулся.

– Этим они напоминают шотландцев.

– Бабушка говорит, шотландцы размножаются, как кро… – Билли оборвал фразу на полуслове. Мальчик опустил голову и крутил в руках незаконченную мушку, покраснев как рак.

– Как кролики? – Джейми не стал скрывать ни иронию, ни смех.

Билли осторожно покосился на него.

– Семьи у шотландцев действительно большие. – Джейми достал из шкатулки пучок перьев крапивника и приладил их к крючку. – Мы считаем, что дети – это дар божий.

Краска сошла с лица Билли. Он сел прямее.

– Понятно. А у вас много детей, мистер Фрейзер?

Джейми потянул вниз самое длинное перышко.

– Немного, – ответил он, отводя глаза на пестрый осенний лес.

– Простите, я не хотел… – Билли снова залился краской, теребя в руках мушку.

– Что не хотел?

– Ну… корь… болезни. Я же не видел у вас детей, а спросил… А теперь подумал, что, может, они у вас были, но…

– Нет! – Джейми ободряюще улыбнулся. – У меня взрослая дочь, она давно живет в Бостоне.

– О, – Билли с облегчением перевел дух. – И все?

– Еще у меня сын, – сказал Джейми, глядя на крючок, который непостижимым образом вдруг впился ему в палец. На остром кончике алела капелька крови. – Отличный парень, я очень его люблю, но он сейчас далеко от дома.

К вечеру у Иэна остекленели глаза и поднялась температура. Он сел в постели, чтобы поздороваться, однако тело сотрясала дрожь, а глаза не могли сфокусироваться. Я ничуть не сомневалась в диагнозе, но заставила его открыть рот. Все ясно, крошечные белесые пятнышки в красном воспаленном горле. Кожа на шее хотя и оставалась чистой и по-детски мягкой, уже пошла бледно-розовыми пятнами.

– Все ясно, – вздохнула я. – Ты заболел. Перебирайся в дом, мне будет легче ухаживать за вами обоими.

– У меня корь? Я умру? – спросил Иэн. Казалось, племянник был мало заинтересован в ответе, он сидел тихо и сосредоточенно, словно прислушиваясь к себе.

– Нет, – уверенно ответила я в надежде, что окажусь права. – Как ты себя чувствуешь? Очень плохо?

– Голова немного болит.

Хорошо, что он еще мог самостоятельно передвигаться, подумала я, наблюдая, как парень неуверенно спускается по лестнице со своего лежбища на чердаке. Тощий и похожий на аиста, Иэн все же был дюймов на восемь выше меня и фунтов на тридцать тяжелее.

Лорд Джон сел на кровати и попытался подняться, но я махнула рукой, чтобы он оставался лежать.

– Ложитесь, – сказала я, подставляя Иэну стул. – Я справлюсь.

Я стянула с него бриджи с чулками и уложила. Беднягу лихорадило, на щеках горели красные пятна.

Отвар из ивовой коры, который я настаивала, темный и ароматный, был готов к употреблению. Я осторожно налила его в чашку, поглядывая на лорда Джона.

– Я его готовила для вас, но если вы можете потерпеть…

– Что вы, отдайте все мальчику, – отмахнулся лорд Джон. – Конечно, я подожду. Я могу чем-то помочь?

Я было подумала предложить ему прогуляться до уборной, а не отправлять естественные надобности в ночную вазу, которую мне приходилось выносить, однако, посмотрев на него, поняла: он еще слишком слаб, чтобы самостоятельно разгуливать в темноте. Не хотелось объясняться с юным Уильямом, почему его отца – или человека, которого он считал отцом, – сожрали медведи, не говоря уже о риске подхватить воспаление легких.

Так что я покачала головой и опустилась на колени, чтобы напоить Иэна отваром. Похоже, тому было не так уж и плохо, поскольку он сразу начал жаловаться на мерзкий вкус, и я немного приободрилась. Но голова у него, похоже, сильно болела; о хмурую складочку меж бровей, казалось, можно было порезаться.