Эмилия Остен - Бархатная маска

Дом уже погрузился в сон, так что огонек свечи в ее руке служил единственным островком света. Внизу было прохладно и тихо, но на кухне все еще тлел очаг, поэтому оставалось лишь налить молока в небольшую кастрюльку и поместить на огонь. Лаис решила не зажигать больше свеч, чтоб никто из прислуги не заметил света и не вышел посмотреть, кто тут бродит. Во-первых, ей хотелось побыть в одиночестве, а во-вторых… Додумать Лаис не успела, потому что, отвернувшись от очага, краем глаза заметила какое-то движение в темноте за окном. Словно там кто-то был, но отпрянул в ночь, чтобы укрыться от ее взгляда. Лаис не испугалась. Здесь, в Джиллейн-Вэлли, никогда ничего не происходило. Никаких грабителей, разбойников или прочих неприятностей. Да в поместье даже охраны не было! Лишь парочка вооруженных конюхов и лакеев. Скорее всего, кто-то из них и бродит в ночи, пробираясь на свидание к кухарке. А в окно заглянул, надеясь обнаружить даму сердца. Лаис обернулась к очагу очень вовремя: молоко едва не убежало. Перелив его в кружку, она добавила специй, перемешала и сделала глоток.

Дверь тихонько скрипнула. Лаис едва не уронила кружку, огонек свечи заколебался от сквозняка, несколько раз мигнул и погас. В почти полной темноте Лаис снова увидела человека за окном. Прильнув к стеклу, он внимательно смотрел прямо на нее. Бородатый, одетый во все черное, в шляпе, надвинутой на глаза. Нет, это был не конюх.

– Простите, – раздался голос за ее спиной.

Кружка все же выскользнула из пальцев Лаис и упала бы на пол, если бы ее в полете не перехватила твердая рука Фламбара. Немного молока выплеснулось на тщательно отдраенные половицы, но большая часть уцелела.

– Вы меня напугали.

Лаис не могла отвести взгляда от окна, где уже никого не было.

– Простите, – повторил Энджел, поставив кружку на стол.

Лаис почувствовала, что он стоит прямо за ее спиной, настолько близко, что можно физически ощутить тепло его тела. Она покачнулась, все еще во власти страшного видения мрачного незнакомца за окном. Фламбар коснулся ее локтя, поддерживая и не давая упасть.

– Что-то случилось? – он зажег свечу, несколько раз чиркнув огнивом. Искры почти ослепили Лаис.

– Мне показалось, что за окном кто-то есть.

– Показалось? – голос Энджела сорвался на шипящий шепот.

– Я не уверена. Но никогда прежде никто не бродил по поместью. Мне показалось, без сомнения. Я просто слишком много читаю романов.

Фламбар подошел к окну и уставился в темноту.

– Я проверю.

Лаис хотела возразить, но он уже вынул кинжал из ножен и пошел к двери, ведущей на задний двор. Она только сейчас поняла, что никогда не видела его без оружия. Шпага или кинжал всегда были при нем. Даже когда он выходил к обеду, сидел в библиотеке или гулял в саду.

Лаис осталась одна, не в силах пошевелиться. Почему-то оружие в его руках и та серьезность, с которой Фламбар воспринял это происшествие, напугали ее больше, чем видение незнакомца за окном. Словно реакция Энджела сделала опасность реальной.

Не прошло и нескольких минут, как он вернулся.

– Там действительно кто-то был.

– Но кто? – Лаис прижала руку к губам.

Казалось, ее мир, такой безопасный и спокойный, рухнул в один момент.

– Скорее всего, какой-то бродяга. – Фламбар пожал плечами. – Не волнуйтесь, он ушел и, думаю, никогда не вернется. Это просто случайность, что вы его увидели.

– Но если тут был один, то могут прийти и другие.

– Вполне вероятно. Но вы же закрываете дом. И у вас есть вооруженные слуги.

– Да, конечно.

Лаис обхватила себя руками. Молоко в кастрюльке уже успело остыть, а сон окончательно сбежал.

– Вы пришли согреть молока? – Фламбар потрогал кружку.

– Да, но оно уже остыло. – Лаис тоже потянулась к кружке, и их пальцы на мгновение соприкоснулись.

– Спокойной ночи. – Смущение и волнение внезапно прилили горячей волной, Лаис поспешно вышла из кухни и почти бегом поднялась наверх, даже не заметив, что проделала это все в абсолютной темноте, ведь свеча так и осталась стоять на столе в кухне.

– У меня есть отличная идея, как разнообразить осенний сезон, – провозгласил лорд Эшли.

Он сидел в кресле у камина, небрежно вертя в руке бокал с отличным испанским вином. В отличие от многих аристократов, еще подвластных уходящей в прошлое моде, лорд Арчибальд Эшли не носил напудренный парик, и его блестящие каштановые волосы лежали на плечах аккуратными волнами. Лорд Эшли был красив – не той салонной красотой, что заставляет светских модниц трепетать ресницами и веерами, но мужественной красотой англичанина, которому повезло родиться не с вытянутым от врожденного снобизма лицом.

– Вы заинтриговали нас, Арчибальд, – протянула Кассандра, поправляя выбившийся из прически рыжий локон. Касси не занималась домашними делами в своем поместье, предпочитая, чтобы это делал управляющий, и потому могла посвящать долгие часы прическам и нарядам. Лаис по сравнению с ней выглядела куда более скромно. – Чем же вы готовы нас развлечь? Мы объявим какой-то особенный маскарад? Или, быть может, лотерею?

– Ни то и ни другое. Однако вы ведь согласны, леди, что последние сезоны были чрезвычайно скучны? – лорд Эшли ловким щелчком взбил кружева манжета.

– Это все из-за того, что война идет, – печально промолвила Фейт, а Лаис промолчала.

Они часто встречались вчетвером – три давние подруги и лорд Эшли; эта своеобразная дружба всем им нравилась, и каждый раз они находили, о чем поговорить. Впрочем, Лаис подозревала, что у лорда Эшли к ней имеется особый интерес: игнорируя эффектную Кассандру и замужнюю Фейт, он временами бросал на вдову Джиллейн многозначительные взгляды. Никаких намеков, правда, не делал. Лаис подозревала, что он выжидает.

– Да, война, война… – Лорд Эшли залпом допил вино и подождал, пока слуга, тенью маячивший в углу, подойдет и снова наполнит его бокал. – И с этим надо что-то делать; не годится войне и дальше портить нам настроение! Идея, которую я предлагаю, весьма дерзкая, я бы даже сказал, революционная.

– Это интригует, – пробормотала Лаис.

– Общество тоже будет заинтриговано, – пообещал лорд Эшли и, убедившись, что все взгляды устремлены на него, объявил: – Я предлагаю поставить рождественский мистериальный спектакль!

– Спектакль? – удивилась Лаис.

– Да, причем музыкальный. Это будет наш маленький заговор. Вы ведь знаете, что мой друг, барон Касболд, сочиняет прекрасную музыку. Да это всему Лестерширу известно. – Он сделал неопределенный жест рукой, который должен был символизировать «весь Лестершир».

Барон Касболд, милый человек средних лет, прекрасный семьянин и отец четверых детей, и вправду обладал недюжинными музыкальными и исполнительскими способностями. Ни один вечер не обходился без него, все просили барона сыграть, и он по доброте душевной никогда не отказывал. Сочиненная им музыка трогала сердце. Неудивительно, что Эшли заговорил о нем.

– А кто будет исполнять роли в спектакле? – поинтересовалась Кассандра, которой идея явно понравилась. – Наймем актеров?

– О нет. Вся прелесть в том, что роли будем исполнять мы! – провозгласил лорд Эшли.

– Теперь я понимаю, в чем революционность идеи, – заметила Лаис. – Это же почти… скандально, Арчибальд. Аристократы не играют в театре.

– Лаис, дослушайте же! – поморщился лорд Эшли. – Еще один мой друг, да и ваш хороший знакомый, лорд Эдвард Плоурайт, а он, в свою очередь, знает Барри Хьюлетта, владельца театра в Лестере, – готов договориться, чтобы Хьюлетт согласился предоставить нам здание театра для одного представления. Это будет закрытый спектакль, никто там не появится, кроме специально приглашенных гостей.

– Но такого никто никогда не делал… – сказала Фейт.

– Именно поэтому мы будем первыми! – усмехнулся лорд Эшли. – Да, немного скандально, зато как интригующе и весело! Поверьте, это встряхнет общество. К тому же у меня есть наброски пьесы.

– Вы сам ее пишете? – улыбнулась Кассандра.

– Да. – Впервые за вечер лорд Эшли немного смутился. – И если вы, прекрасные дамы, готовы выслушать сюжет и также не смеяться слишком громко…

– О, с удовольствием! – сказала Лаис и заработала нежный взгляд Арчибальда. Все-таки не надо его поощрять, рассеянно подумала она. Лорд Эшли – хороший друг, а влюбиться в него у Лаис не выйдет. Хотя он и холост, и хорош собой, и владения у него значительные – сердце графини Джиллейн он не задевал.