Эмилия Остен - Бархатная маска

Когда неделя отсутствия Энджела подошла к концу, Лаис уже мечтала, чтобы он никогда не возвращался. Тогда можно было бы поплакать, потосковать – и забыть. Жить же с ним под одной крышей, но не иметь возможности прикоснуться – невыносимо.

Но он вернулся, вернулся в тот самый вечер, когда выпал первый снег. Черным призраком он промчался по аллее, спешился, взмахнул плащом, стряхивая налипшие снежинки, – и вошел в дом.

Лаис видела все из окна библиотеки, но не пошевелилась. Она не знала, что делать, что сказать, как себя вести. За эту неделю она пять раз решила его уволить, три раза думала о том, чтобы пробраться ночью в его спальню – и будь что будет. Теперь же она снова не знала, что делать.

Он вошел в библиотеку. Лаис всем существом ощущала холод, стекавший с его одежды.

– Вы вернулись.

Она не оглянулась, но услышала, что он подошел.

– Как и обещал.

Голос прозвучал так близко…

Лаис обернулась и замерла. Он был бледен, как смерть, под глазами залегли черные круги, словно он тоже не ел всю эту неделю, как и она. Казалось, он побывал в аду. Как и она. Губы, как обычно, крепко сжаты, в глазах – непонятное выражение (да когда он бывал понятен?). Лаис смотрела и не могла насмотреться, и ей казалось, что она тонет.

Все ее мысли смешались, она словно смотрела на себя со стороны. Подняла руку, коснулась его плеча, потом волос, потом щеки. Шаг вперед, такой крошечный, такой незаметный – и она прижалась к его груди, холодный камзол под распахнутым плащом показался обжигающе горячим. Темный запах первого снега, шероховатость ткани, тепло… А потом она поцеловала его.

Энджел не шевельнулся, его руки не обняли ее, но губы… Губы дрогнули, и он ответил на поцелуй. Пальцы Лаис сжались на его плечах, но он все так же оставался неподвижен.

Поцелуй прервался, она поймала его взгляд, но там отражались лишь тьма и снег. Лед ночи.

Лаис отшатнулась и выбежала из библиотеки, а Энджел остался стоять у окна. Неподвижный, холодный. Он долго смотрел на падающий снег, потом медленно поднял руку и прикоснулся к губам.

Поцелуй все изменил.

Теперь Лаис старалась избегать Энджела, пока не придумает, что ему сказать. Во время трапез Фламбар держался как обычно, никаких пылких взглядов на Лаис не бросал и вообще вел себя как прежде – будто бы и не было того страстного, но странного поцелуя в библиотеке.

Если бы она не ушла… Возможно, Энджел ответил бы. Во всяком случае, целовал он Лаис так, будто ничего не имел против того, чтобы зайти как можно дальше. Хотя все отношения вели в тупик.

Но нельзя сказать, что он сделал хотя бы движение навстречу. Да, он ответил на поцелуй, но это было все, что он сделал. О чьей чести он заботился? О ее или о своей? Или же из них двоих голову потеряла лишь она, а Энджел просто от неожиданности среагировал, как любой здоровый мужчина? Насколько бы все стало проще, если бы он просто обнял ее, поцеловал еще раз, а потом… Ничего бы не стало проще. Но, по крайней мере, это было более… естественно, чем единственный поцелуй – и полное и абсолютное отсутствие какой-либо реакции на произошедшее в следующие дни.

Неделю спустя Лаис сидела в кабинете, задумчиво покусывая кончик пера и размышляя вместо текущих дел о Фламбаре. Утро, на удивление, выдалось солнечным и достаточно ясным, поэтому Барбара и Алан вместе с детьми отправились на прогулку. Дом жил обычной своею жизнью: заглянул Джейкобс узнать распоряжения насчет обеда, после полудня намечался визит двоих арендаторов, и следовало сделать подсчет расходов за прошедшие десять дней. Лаис не могла сосредоточиться. Интересно, чем занят Фламбар? Энджел настолько старательно не попадался ей на глаза, что графиня заподозрила: фехтовальщик также намеренно ее избегает. Боится не удержать себя в руках? Или же не желает, чтобы хозяйка… домогалась его?

Господи, если бы не репутация, если бы не дети…

Лаис покачала головой, старательно вгляделась в цифры, ничего не поняла и, раздраженно бросив перо, встала и подошла к окну.

Прислонившись лбом к холодному стеклу, Лаис постаралась справиться с собой. Нужно принять окончательное решение: как ей поступить со своими чувствами к Энджелу. Уже ясно, что просто позабыть о них не удастся. Значит, есть два выхода: либо рискнуть и завести тайный роман, либо уволить Фламбара. Пусть едет обратно, откуда явился, Лаис даст ему прекрасные рекомендации. Это жестоко и неудобно, несправедливо по отношению к Джерри, который в восторге от учителя фехтования, однако Лаис подозревала, что еще немного – и яростная, тяжелая любовь к Фламбару просто разорвет ей душу. Нельзя так издеваться над собой. Любовь не должна быть разрушающей.

Лаис так задумалась, что не сразу заметила всадников на подъездной аллее; а когда увидела, вгляделась и нахмурилась. Их было четверо, все на отличных лошадях и одеты богато. Никого из них Лаис не знала, это не соседи, разве что совсем уж дальние. Не похоже на визит вежливости… Графиня закусила губу, пытаясь понять, кто к ней пожаловал. Ну, кто бы ни были эти люди, сейчас Джейкобс доложит о них. Лаис посмотрела, как незнакомцы спешиваются, и отошла от окна. Хоть какое-то происшествие, чтобы отвлечься от мыслей об Энджеле.

Джейкобс появился через несколько минут.

– Миледи, граф Лангбэйн и его спутники просят встречи с вами.

– Граф Лангбэйн? – Лаис тщетно пыталась вспомнить, знакома ли с этим человеком. Вроде бы нет, и Роберт о нем не упоминал – всех друзей мужа графиня отлично знала. – Он не сообщил о цели визита?

– Нет, миледи, он хочет говорить только с вами.

– Что ж… – Лаис подошла к висевшему на стене зеркалу и окинула себя взглядом: утреннее платье из светло-зеленого муслина, темная шаль на плечах, волосы уложены просто и элегантно – в таком виде не стыдно встретить гостей. – Передай им, Джейкобс, что я спущусь через несколько минут и приму их в большой гостиной. Пусть туда подадут вино и закуски – возможно, гости захотят согреться после долгого пути… Хотела бы я знать, – пробормотала она, когда дверь за дворецким закрылась, – долгим ли был их путь и что их сюда привело.

Неожиданные гости случались в Джиллейн-Вэлли нечасто. Обычно все соседи предупреждали о визите, а лондонские друзья Роберта давно не показывались здесь, хотя и поддерживали переписку с Лаис. Графиня еще раз бросила взгляд в зеркало, поняла, что любопытство вытеснило тяжкие мысли об Энджеле, и направилась в гостиную.

При появлении хозяйки дома все четыре джентльмена обернулись к двери. Тот, что стоял ближе всех – высокий смуглый красавец с острой бородкой, – сделал шаг вперед и глубоко и почтительно поклонился Лаис. Его глаза, черные и блестящие, наводили на мысль о наличии испанцев в роду.

– Леди Джиллейн, – Лаис подала гостю руку, и тот поцеловал ее, – прошу извинить за столь внезапный визит. Я и мои друзья ни в коей мере не желали бы потревожить вас и оторвать от дел. Я Дэвид Маллард, граф Лангбэйн. Позвольте представить моих спутников. Лорд Митчелл Арлотт, барон Кристеф Кардонелл и лорд Барнаби Либург.

– Мне очень приятно принимать вас в своем доме, граф Лангбэйн, джентльмены, – кивнула Лаис. – Прошу вас, садитесь.

Пока визитеры рассаживались, а слуги расставляли бокалы с вином и закуски, Лаис внимательно рассматривала своих гостей.

Лорд Арлотт оказался весьма молодым человеком – вряд ли ему исполнилось больше двадцати. Его тонкое лицо и нервные пальцы приковывали взгляд. Арлотт не блистал красотой в существовавшем на данный момент понимании, однако, безусловно, являлся интересным человеком.

Барон Кардонелл, грузный мужчина за сорок, напомнил Лаис пекаря из соседней деревушки – такой же большой улыбчивый рот, внешность доброго дядюшки и пухлые руки. Но через щеку барона тянулся давний шрам, и Кардонелл единственный из всех не оставил оружие внизу, а потому сидел на краешке кресла, положив ладонь на простой эфес шпаги.

Лорд Либург, высокий и тощий, был похож на конкистадора с портретов позапрошлого века: впалые щеки, высокий надменный лоб, острый взгляд. Пожалуй, опасный человек, решила Лаис. Вся эта четверка выглядела весьма загадочно, словно пиратская компания. Что им от нее нужно?

– Не скрою, ваш визит удивил меня, джентльмены, – заговорила Лаис, когда слуги оставили хозяйку дома наедине с гостями. – Если меня не подводит память, мой покойный муж никогда не упоминал о вас. Я не помню ваших имен и, честно говоря, теряюсь в догадках.