– Когда мы закончим, я непременно приду к вам.
– Что ж. – Лаис развернулась и пошла к двери, бросив через плечо: – Удачи, джентльмены.
Конечно, она разозлилась, по крайней мере на несколько минут. Из гостиной Лаис вылетела, просто кипя от злости. Ее – ее! – выставляют из комнаты в собственном доме, после того как выяснилось, что ее скромный учитель фехтования – на самом деле голубых кровей! В этот момент Лаис почти ненавидела Энджела.
Она бегом спустилась по лестнице, отмахнувшись от растерянного Джейкобса, приказала принести плащ – к счастью, это было выполнено в считаные секунды, – стремительно справилась с застежкой и выбежала из дома. Лаис требовалось побыть в одиночестве и вдалеке от любопытных глаз. Если она останется в доме, то непременно убьет кого-нибудь, а слуги ведь не виноваты, что Фламбар так поступил с нею.
Злые слезы кипели в горле, и, задыхаясь от них, Лаис стремительно прошла по саду, едва не налетела на скамейку, добралась до беседки и там уже остановилась. Белый мрамор, казалось, холодно светится; лежавшие на ступенях и полу беседки коричневые листья напоминали трупы несбыточных надежд. Теперь еще более несбыточных, чем раньше.
Герцог Девери. Или, если быть точной, сын герцога Девери. Господи боже мой.
Лаис опустилась на каменную скамью и бездумно уставилась в пол. Почему она не сообразила поискать имя Энджела в списках нынешних представителей аристократических родов? Да потому что это ей в голову не приходило, и никому бы не пришло. Весьма благовоспитанный и незнатный молодой человек приезжает в глушь с рекомендательным письмом, ища места, – какие подозрения он мог бы заронить? Воспитание объяснялось принадлежностью к привилегированным слугам, некоторая самоуверенность – общением с детьми герцога Аттенборо. Вряд ли Фламбар солгал: он, скорее всего, действительно поддерживал отношения с Аттенборо, только на равных.
Лаис не могла похвастаться отличными знаниями о лондонской аристократии, запросто вхожей на чай к королеве, и лишь смутно припоминала, что у старого герцога Девери, кажется, было два сына. Энджел, по-видимому, младший. Что заставило его поступить так, как он поступил? Уехать, наняться на службу? Он должен был носить титул виконта, как младший сын, а теперь – маркиза, как наследник ныне здравствующего герцога. Почему Фламбар провел несколько месяцев в сельской глуши, никак не выказывая недовольства сложившимися обстоятельствами? Неужели ему действительно так нравится провинция? Жизнь в маленькой комнате, где всего имущества – кровать, стул и шкаф, и вид на конюшню, – разве этого должен желать человек, выросший в роскошных апартаментах?
Нет. Скорее всего, за этим кроется та самая мрачная тайна, отпечаток которой Лаис видела в Энджеле. Что-то произошло. Что-то, заставившее знатного дворянина покинуть и двор, и армию, – теперь Лаис не гадала, почему Фламбар служил вместе с герцогом Мальборо, в его личном полку. Что там сказал лорд Либург? «Нам сообщил Джон»? Джон Черчилль, герцог Мальборо, – не о нем ли идет речь?
Вот черт! Черт, черт.
Лаис стиснула руки так, что пальцы побелели, и закусила губу. Все это – пустые догадки. Нужно дождаться, пока Фламбар завершит разговор с гостями – кто они ему? Друзья, преданные вассалы? – и снизойдет до объяснений. Тогда можно будет подумать, как жить дальше. Потому что наследник герцога Девери – это гораздо более безнадежная партия, чем простой учитель фехтования.
Лаис очень долго просидела в беседке и изрядно замерзла. Мысли метались по замкнутому кругу, Энджел все не шел и не шел. Наконец, окончательно закоченев, Лаис встала и побрела в дом. Судя по тому, что ее никто не ищет, слуги благоразумно решили оставить хозяйку в покое. Мудрое решение с их стороны: сейчас Лаис не способна быть снисходительной. Еще накричит на кого-нибудь за ерунду, а потом совесть замучает.
Она вошла в дом через кухню, еле заметно кивнув поварам, почтительно склонившимся перед нею, и поднялась к себе. Элен отсутствовала, однако камин был жарко натоплен, и Лаис, сбросив плащ, устроилась на низенькой скамеечке у огня, протянув к нему озябшие пальцы. Пламя не выгонит холод из сердца, так хоть тело согреет. Через некоторое время графиня немного пришла в себя, дернула за шнурок, призывая служанку, и приказала принести чаю.
Часы пробили три, когда Лаис, подойдя к окну, увидела, что гости уезжают. Она проводила всадников взглядом (Энджела с ними не было, и это могло означать что угодно), вернулась к камину, еще некоторое время посмотрела на пламя, затем вышла из комнаты. Фламбару придется дать объяснения. Кто бы он ни был на самом деле, он пошел на обман, чтобы остаться в Джиллейн-Холле, и Лаис заслуживала по меньшей мере извинений.
В гостиной оказалось пусто. Лаис вздохнула, позвала слуг, чтобы убрали закуски – к ним никто так и не притронулся, хотя вино гости, по всей видимости, пили, – и велела принести шоколад. Изысканное лакомство всегда успокаивало Лаис. Когда приказ был исполнен и слуги ушли, графиня принялась ждать.
Все в доме знают, где она находится. Рано или поздно Фламбар вернется, чтобы поговорить.
Лаис взяла с каминной полки оставленную здесь недавно книгу, полистала ее и отложила – читать не хватало сил. Почему Энджел так поступил? И как она сама не смогла разглядеть под маской фехтовальщика настоящего аристократа? Удивительная способность к лицедейству у мистера Фламбара, понятно, отчего он так хорошо смотрелся в театре. Все эти его «миледи» и «я рад вам служить» – то ли искреннее актерство, то ли утонченное издевательство. Возможно, каждый раз, склоняясь перед Лаис в поклоне, он смеялся над ней. Этакая шутка, забава, о которой затем весело рассказывают приятелям в клубе. Лаис представила, как хохочут мужчины, а Энджел, смеясь, говорит: «Нет, вы только послушайте! Однажды она решила, что может предложить мне дружбу, и предложила – как величайшее благодеяние!» Лаис не хотелось стать объектом насмешек, даже если она об этом никогда не узнает. Если Энджел так поступил с ней, она… В общем, ему придется покинуть дом немедленно.
Фламбар появился в гостиной лишь через час, спокойный, будто скала, и одетый как обычно – в домашний камзол с серебряными пуговицами. Любопытно. Лаис ожидала, что маркиз переменит облачение, коль скоро его статус оказался раскрыт, и ошиблась: Энджел по-прежнему играл роль фехтовальщика.
– Миледи. – Он наклонил голову, как делал уже тысячу раз, а Лаис поднялась ему навстречу, не зная, как себя вести. По правилам этикета, это ей следовало первой приветствовать его. И уж никак не ждать от него обычного «миледи».
– Энджел… Или мне следует называть вас «милорд»? – Она сцепила пальцы за спиной, молясь, чтобы тщательно взлелеянное хладнокровие продержалось еще несколько минут.
Фламбар покачал головой. Выглядел он неважно: глаза запавшие и лихорадочно блестят, на щеках нездоровый румянец. Похоже, известия, привезенные из Лондона, оказались не слишком приятными.
– Прошу вас, садитесь, графиня. Вы ничего мне не должны. – Он приблизился и стоял, пока Лаис не опустилась обратно в кресло. – Вот так. Пожалуйста.
Не дожидаясь приглашения, он сел напротив нее, положив руки на подлокотники. Лаис не выдержала:
– Шоколаду?
– Это весьма любезно с вашей стороны, спасибо, – кивнул Фламбар.
Комедия, раздраженно подумала Лаис, наполнила чашку и протянула ее Энджелу. Тот принял и сделал глоток.
– Нам ведь нужно поговорить, верно? – Он глотнул еще раз и поставил чашку на столик. – Я снова прошу прощения за обман, к которому был вынужден прибегнуть.
– Я не знаю теперь, как обращаться к вам, – созналась Лаис, – и что вам сказать. И зачем…
Энджел поднял ладонь, останавливая поток слов.
– Я попробую все объяснить. Теперь, когда вы знаете, кто я, – могу ли я просить позволения называть вас по имени? Я давно этого хотел, но не решался. Ведь слуги не зовут по имени своих хозяев. – Слабая улыбка засветилась на его губах.
– Да, вы можете звать меня по имени. – Конечно, следовало бы запретить – после того, что он устроил, но… Лаис совершенно сбилась с толку. Что за игру он ведет?
– Благодарю. – Фламбар кивнул.
– Вы говорите, что я теперь знаю, кто вы. Но на самом деле я не знаю.
– Я второй сын герцога Девери, – буднично произнес Энджел. – Мой отец скончался три дня назад, и титул перешел к моему старшему брату Брайану. Теперь он – здравствующий герцог Девери.
– И вы… я не знаю, с какого вопроса начать. – Лаис беспомощно развела руками. – Их слишком много. Как я должна теперь относиться к вам? Вы обманули меня, представившись человеком незнатным; я сердита на вас и не понимаю теперь, насколько мое поведение по отношению к вам выглядело неподобающим.