В последнюю неделю августа Лаис решила дать прием. Обычно друзья навещали ее достаточно часто: то лорд Эшли заглянет на огонек, то приедет Кассандра или Фейт – им обеим Лаис бывала очень рада. Званые вечера случались в Джиллейн-Холле редко, и все же Лаис устраивала приемы, чтобы не показаться соседям негостеприимной, развлечь Тамину и Джерри и держать в форме слуг. Поэтому, едва были разосланы приглашения и назначена дата, в доме засуетились. Слуги носились туда-сюда, вытирая пыль, надраивая полы и расставляя по местам милые фарфоровые статуэтки, стоившие бешеных денег и потому хранившиеся обычно под замком. Повара метались по кухне в клубах ароматного пара, словно тени в царстве мертвых, и по всему дому разносились запахи сахарных сиропов и коптящегося мяса с пряностями.
В такие дни Лаис, как никогда, не хватало Роберта. Муж был веселым человеком и любил гостей, в его обществе никто не скучал, и приемы в Джиллейн-Холле отличались фантазией и размахом. Сейчас Лаис и вполовину так не веселилась, как тогда. Со смертью Роберта из нее будто ушла половина жизни, а оставшейся части не хватало сил, чтобы чувствовать огромную, искристую радость от тех дел, которые раньше неизменно совершались вдвоем с мужем.
Накануне званого вечера случилась неприятность: мистер Уилсон захворал, он безостановочно чихал и кашлял, и вызванный из Лестера врач посоветовал гувернеру лечь в постель и оставаться там неделю, не меньше. Джерри, обрадовавшись перспективе столь долгого перерыва в занятиях скучными науками, прыгал от радости, и Лаис пришлось сделать сыну выговор: нехорошо так ликовать, когда ближнему плохо. Барбара еле справлялась с непоседливой Таминой, и графине ничего не оставалось, как попросить Фламбара временно присмотреть за Джерри.
Она позвала фехтовальщика в кабинет. Энджел явился, как всегда, в черном, как всегда, с невозмутимым выражением лица, молча выслушал распоряжения и кивнул. Лаис немного раздосадовало такое поведение. Она тянулась к людям, которых не понимала, пытаясь их разгадать, а Энджел уж точно оказался загадочным человеком.
– Миледи, – вдруг произнес он вполголоса, когда распоряжения были даны, и немало удивил Лаис, – если вы пожелаете, я могу заниматься с Джеральдом, пока мистер Уилсон болен. – На последнем слове голос его сорвался, однако говорил Фламбар уже гораздо лучше, чем в первые дни.
– Лорд Эйвери писал, что вы владеете различными языками, – вспомнила Лаис. – Алан преподает Джеральду еще и математику, и два языка – французский и немецкий, и учит его этикету… Но ваше горло…
– Я справлюсь. Миледи.
– Это было бы замечательно, – откровенно обрадовалась Лаис. – Разумеется, я прибавлю вам жалованье.
Фламбар поморщился, будто лимон надкусил, и покачал головой.
– Как пожелаете, – произнесла несколько озадаченная графиня. Она привыкла, что люди, сами зарабатывающие себе на жизнь, обычно не отказываются, когда им предлагают еще фунт-другой. – Сегодня вечером я хотела бы, чтобы вы сопровождали Джеральда на приеме, а в десять увели и уложили спать.
Фламбар нахмурился.
– Мое присутствие необходимо? – Это он произнес уже шепотом, так что Лаис еле разобрала.
– О да. Нужно следить за Джерри и напоминать ему, как себя вести. Мисс Гривз будет присматривать за Таминой.
Фехтовальщик молча поклонился, хотя Лаис видела, что ее распоряжение не доставляет ему удовольствия.
Гости начали собираться в шесть; одна за другой подкатывали к крыльцу нарядные кареты, и из них выходили дамы и джентльмены, разодетые по последней столичной моде. В провинции тщательно следили за тем, какого цвета чулки нынче носят лондонские щеголи и удлиняются или укорачиваются шлейфы: никому не хотелось показаться неотесанной деревенщиной, пусть некоторые из лестерширских аристократов годами не выезжали из графства. Многие отправлялись в Лондон, когда начинался сезон, однако были и другие, вроде самой Лаис, которые не видели ничего особо привлекательного в бурной жизни большого и, положа руку на сердце, грязного и перенаселенного города. Большинство ее друзей придерживались того же мнения.
Одетая ради приема в прелестное платье из нежно-сливового муслина, украшенное тончайшей вышивкой в виде виноградных гроздьев, Лаис встречала гостей. Джентльмены расшаркивались, дамы весело щебетали, помахивая красочными веерами. Прием, по всем меркам, был небольшой: всего-то человек пятьдесят; залы Джиллейн-Холла могли вместить втрое большее количество гостей. Всех визитеров Лаис прекрасно знала, встречалась с ними не раз и была рада видеть. Она изо всех сил старалась поддерживать репутацию гостеприимной и щедрой хозяйки.
В столовой играл небольшой оркестр, который позже, после обеда, должен был перейти в бальный зал. Музыкантов обычно нанимали в Лестере. Дворяне в пышных париках, постепенно выходивших из моды, но все еще популярных, разговаривали, громко смеялись, отпускали шуточки, поэтому в зале стоял приличный шум. Лаис светлой тенью скользила между гостями, улыбаясь им, и в какой-то момент поймала себя на том, что ищет взглядом Фламбара.
Тот обнаружился в углу, вместе с Джерри и Таминой, нарядно одетыми и смирно сидевшими на стульях. Покрасневшая от переживаний мисс Гривз стояла тут же. При виде матери дети вскочили, и Лаис взяла в левую руку ладошку Тамины, а в правую – ладошку Джерри.
– Миледи. – Фламбар, стоявший до тех пор, прислонившись к стенке, сделал шаг вперед и поклонился. Лаис рассматривала его с некоторым удивлением. Энджел ради бала изменил своим привычкам одеваться, словно падший ангел из мрачных глубин преисподней: на нем была белая рубашка с пышным кружевным жабо, неизменные черные камзол и кафтан, черные же панталоны, белоснежные чулки и изящные туфли с металлическими пряжками. Так он выглядел похожим на нормального человека, а не на кусок мрака, вырванный неосторожными пальцами из вечной ночи.
– Мистер Фламбар, мы с детьми пройдемся по залу, а вы… впрочем, идите со мной. Барбара, вы ждите здесь, – распорядилась Лаис.
Гувернантка, явно испытывая облегчение, уселась на стул и принялась быстро обмахиваться простеньким веером.
Джерри и Тамина пребывали в чрезвычайном возбуждении, поэтому присутствие Энджела оказалось как нельзя более кстати. Стоило кому-то из детей слишком сильно разойтись, Фламбар склонялся и шептал что-то ребенку на ухо; непоседа затихал. Лаис понятия не имела, что он там шепчет. Энджел держался с большим достоинством, явно сказывалось воспитание, полученное вместе с отпрысками видного аристократа. Если бы графиня не знала, кто он на самом деле, то решила бы, что Фламбар – дворянин.
– Лаис! Эй, Лаис! – невысокая полненькая блондинка махала рукой. – Вот ты где!
– Она от нас пряталась! – укоризненно произнесла стоявшая рядом другая гостья, высокая рыжая красавица в потрясающем воображение изумрудно-зеленом платье.
– И вовсе я не пряталась, – улыбнулась Лаис, подойдя к ним. Присутствие Энджела словно давило на спину, да и подруги с любопытством поглядывали в сторону Фламбара, так что пришлось его представить: – Мистер Энджел Фламбар, учитель фехтования Джеральда. Леди Фейт Уизерби, леди Кассандра Фитчетт.
– Леди Уизерби, леди Фитчетт. – Фехтовальщик шагнул вперед и с непередаваемым изяществом склонился к руке сначала одной дамы, потом другой. А затем вдруг добавил вполголоса: – Лестершир, определенно, самое счастливое графство в Англии.
– Отчего же? – блондинка Фейт мило порозовела.
– Здесь живут такие прекрасные дамы, – искренне отвечал Фламбар. Лаис закусила губу, испытав внезапный приступ ревности. За все время пребывания в Джиллейн-Холле Энджел ей и слова не сказал вроде того, что сейчас так легко бросил ее лучшим подругам.
Кассандра, прищурившись, внимательно разглядывала фехтовальщика.
– Так вот тот самый учитель, о котором ты нам рассказывала, Лаис. Если вы фехтуете так же быстро, как расточаете комплименты, за мастера Джеральда можно не беспокоиться. Верно? – она улыбнулась мальчику.
– Мистер Фламбар меня очень интересно учит, – серьезно подтвердил сынишка.
– А еще он умеет рассказывать сказки! – добавила осмелевшая Тамина. – И с ним интересно играть!
– Надо же! – засмеялась Кассандра. – Просто клад. Вы жили в Лондоне?
– Да, миледи, – произнес Энджел, и голос его неприятно сорвался.
– Проводите детей в столовую, мистер Фламбар, – поспешно велела Лаис, подозревая, что больше Энджел говорить не сможет. Учитель взглянул на нее, как ей показалось, с благодарностью, забрал Джерри и Тамину и удалился.