— Разве мы не должны идти дальше? — властно спросила Бронуин. — Мы не слишком далеко от Лейренстона. Когда мои люди…
Она запнулась, не веря своим глазам. Роджер Чатворт одним быстрым и плавным движением выхватил притороченный к седлу тяжелый боевой топор и ударил им Рэба. Пес посмотрел на свою хозяйку тревожным взглядом и медленно упал на землю.
Бронуин мгновенно соскочила с седла и упала на колени рядом с Рэбом. Даже в ночной темноте на боку собаки была видна большая зияющая рана.
— Рэб! — хрипло выдавила Бронуин. Пес едва двинул головой.
— Он мертв, — спокойно сказал Роджер. — А сейчас вставай.
Бронуин повернулась к нему.
— Ты! — Она не стала тратить энергию на слова. Одно мгновение — и она стояла на ногах, а в следующее уже летела к Роджеру с ножом в руке, целясь ему в горло.
Роджер не был готов к нападению и, ошеломленный, отшатнулся назад под тяжестью ее тела. Лезвие ножа скользнуло по его плечу, едва не задев шею. Он схватил Бронуин за волосы и потянул назад, она двинула коленом ему между ног. Роджер пошатнулся, но удержал ее и, падая на землю, потянул за собой. Бронуин резко дернула головой в сторону и стала бить Роджера, пока тот не отпустил ее волосы. Как только она освободилась, сразу же атаковала его опять.
Но нож так и не достиг Роджера, потому что четыре пары рук схватили ее и оттащили прочь.
— Что-то вы задержались! — раздраженно бросил Роджер людям, державшим Бронуин. — Еще минута, и могло бы быть слишком поздно.
Бронуин посмотрела на Рэба, лежавшего неподвижно на земле, а затем на Роджера.
— Значит, никакого известия от Керсти не было!
Роджер быстро провел рукой по порезу на плече.
— Неужели я буду заботиться о ком-нибудь из этих чертовых шотландцев! Ты думала, я посыльный или какой-нибудь вассал? Ты забыла, что я граф?
— Я забыла, — медленно произнесла Бронуин, — кто ты есть. Я забыла, что ты способен напасть сзади.
Это были последние слова, которые она произнесла, — кулак Роджера взлетел к ее подбородку. Бронуин успела немного отклониться, и удар пришелся в щеку, а не по носу, куда он целился. После этого она рухнула вперед, потеряв сознание.
Очнувшись, Бронуин стала соображать, где находится. В ней бушевала неистовая ярость, какой она никогда не испытывала, но мысли были беспорядочны. Тело болело, а губы не двигались. Несколько раз Бронуин пыталась направить мысли в нужное русло, но безрезультатно, и, оставив эту затею, она уснула.
После сна Бронуин почувствовала себя лучше.
Она спокойно лежала и думала, что половина ее боли проистекает от кляпа во рту. Ее руки и ноги были сильно стянуты веревками. Она прислушалась и поняла, что находится в повозке, брошенная на охапку соломы. Стояла ночь: должно быть, она проспала весь день.
Были моменты, когда Бронуин хотелось кричать от боли, вызванной неподвижностью. Веревки врезались в тело, рот распух от кляпа, горло пересохло.
— Она проснулась! — услышала Бронуин мужской голос.
Повозка остановилась, и над ней склонился Роджер Чатворт.
— Я дам тебе воды, если поклянешься, что не будешь кричать. Хотя мы находимся в лесу и ни одна душа не услышит тебя, но мне нужно твое слово.
Шея у Бронуин затекла так, что она едва могла повернуть голову. Глазами она пообещала. Роджер поднял Бронуин и вытащил кляп. Никогда в своей жизни она не чувствовала себя так плохо. Она помассировала челюсти, вздрагивая от боли, когда касалась места, куда пришелся удар.
— Держи, — сказал нетерпеливо Роджер, протягивая ей кружку с водой. — Мы не собираемся стоять здесь всю ночь.
Бронуин пила большими глотками.
— Куда вы меня везете? — спросила она, тяжело дыша.
Роджер выхватил у нее кружку.
— Это Монтгомери могли терпеть твое высокомерие, я же не буду. Если захочу что-нибудь сказать тебе, я скажу.
Бронуин с жадностью смотрела на воду, Роджер же не дал ей допить, отшвырнул кружку, схватил ее за волосы и, воткнув кляп, бросил на солому.
Весь следующий день она дремала под мешками, которыми ее забросали, чтобы спрятать. Недостаток воздуха и мерное движение повозки привели ее в полубредовое, обморочное состояние. Чувства притупились, она находилась в полусне.
Дважды ее вытаскивали из повозки, кормили, давали воды и позволяли справить нужду.
На третью ночь повозка остановилась. Бронуин вытащили из-под мешков и грубо выволокли наружу. Холодный ночной воздух пронизал ее, ощущение было такое, будто ее бросили в ледяную воду.
— Отведите ее наверх и заприте в восточной комнате, — скомандовал Роджер.
Мужчина держал обмякшее тело Бронуин почти нежно.
— Должен ли я развязать ее?
— Иди. Пусть она орет, сколько ей хочется, все равно никто не услышит.
Глаза Бронуин были закрыты, тело расслаблено, но она старалась вернуть себе ясное сознание. Сначала стала считать, затем назвала по именам всех детей Тэма и постаралась вспомнить их возраст. К тому моменту, когда мужчина положил ее на кровать, ее мозг восстановил свою работоспособность. Она должна бежать! И именно сейчас, пока они не добрались до замка, наиболее подходящий момент.
Было трудно оставаться неподвижной и безжизненной, когда мужчина осторожно развязывал ей ноги. Мысленным приказом она погнала к ним кровь, используя свой мозг, а не движения лодыжек. Сконцентрировав все свое сознание на ногах, она старалась не обращать внимания на тысячи причиняющих боль иголочек, казалось, пронизывающих ее запястья.
Кляп извлекли в последнюю очередь, и она смогла закрыть рот и двигать языком, борясь с сухостью в горле. Бронуин неподвижно лежала на кровати и лихорадочно соображала. Мужчина дотронулся до ее волос и щеки. Она проклинала его прикосновения, но по крайней мере, это давало время восстановить в теле нормальное движение крови, которая начала доходить до онемевших конечностей.
— Некоторые получают все, что хотят, — произнес мужчина с полным сожаления вздохом, отходя от кровати.
Бронуин ждала до тех пор, пока не услышала шаги, она надеялась, что мужчина ушел. Слегка приоткрыв глаза и увидев, что мужчина замешкался у двери, Бронуин быстро повернулась в сторону. Заметив на столе у кровати оловянный кувшин, она перекатилась по постели, схватила его и запустила в направлении двери. Кувшин со звоном ударился в стену.
Бронуин снова легла неподвижно в постель, полуприкрыв глаза и наблюдая за мужчиной, который стремглав бросился на шум. Бронуин мгновенно вскочила с кровати и устремилась к двери, подвернула лодыжку, но продолжала двигаться, не обращая на мужчину никакого внимания. Схватившись за ручку тяжелой двери, с шумом закрыла ее и замкнула на засов.
Бронуин услышала шаг и едва успела скользнуть в темную нишу в коридоре, как появился Роджер Чатворт. Он остановился перед дверью, прислушался к ударам в дверь и неясному голосу. У Бронуин перехватило дыхание. Роджер удовлетворенно хмыкнул и прошел мимо нее к лестнице.
Бронуин дала успокоиться рвущемуся наружу сердцу и первый раз обратила внимание на ноющие запястья и лодыжки. Она потерла их руками, потом подвигала туда-сюда ушибленную челюсть и, осторожно покинув свое укрытие, последовала за Роджером вниз.
Спустившись по лестнице, Роджер свернул налево в комнату. Бронуин спряталась в тень полуприкрытой двери. Она достаточно хорошо видела обстановку маленькой комнаты: стол, четыре стула и массивный подсвечник в центре стола.
Боком к Бронуин сидела красивая женщина, одетая в блестящий яркий атласный халат с пурпурно-зелеными полосами. Тонкие черты ее лица были совершенны — от маленького рта до голубых миндалевидных глаз.
— Почему ты должен был привезти ее сюда? Я думала, ты сможешь захватить ее в любое удобное тебе время, — язвительно произнесла незнакомка сильно не вяжущимся с ее внешностью голосом.
Роджер сидел на стуле спиной к Бронуин, лицом к женщине.
— Я ничего не мог поделать. Она не стала слушать то, что я собирался рассказать ей о Стивене.
— Не стала слушать тебя? Чертов Монтгомери! Что же делает Стивен при дворе короля Генриха? Роджер махнул рукой.
— Что-то касающееся прошения королю о прекращении набегов в Шотландию. Он заставил плакать весь двор своими россказнями о благородных шотландцах и их страданиях.
Бронуин закрыла глаза и улыбнулась. «Стивен! — подумала она. — Мой дорогой, любимый Стивен!» Но через мгновение она вернулась к реальности и поняла, что напрасно тратит время, слушая этих двоих. Она должна скрыться!