Джуд Деверо - Бархатная страна

— Ты должен находиться в постели, — произнес Роджер мягким тоном, которого Бронуин никогда от него не слышала. В каждом произнесенном Роджером слове чувствовалась любовь к этому юноше.

Брайан опустился на стул.

— Я ждал твоего возвращения. Я не мог даже догадаться, куда ты направился. Элис сказала… — Он замолчал.

— Она расстроила тебя? — серьезно спросил Роджер. — Если да, то…

— Нет, конечно, нет, — ответил Брайан. — Элис несчастна. Она опечалена смертью Эдмунда.

— Уверен, что это так, — с сарказмом произнес Роджер и сменил тему. — Я посетил свои дальние владения, чтобы поглядеть, не воруют ли без меня слуги.

— Роджер, кто эта женщина, которая постоянно плачет?

Роджер вздрогнул.

— Я… Я не понимаю, о чем ты. Здесь нет никакой плачущей женщины.

— Уже три ночи подряд я слышу, как кто-то плачет. Звуки плача иногда раздаются даже днем. Роджер улыбнулся.

— Может быть, в доме живет привидение. Или, возможно, Эдмунд… — Он внезапно замолчал.

— Я знаю, что ты имеешь в виду, — спокойно произнес Брайан. — Я знаю о нашем старшем брате намного больше, чем ты предполагаешь. Ты собирался сказать, что, вероятно, плачет привидение одной из женщин Эдмунда. Может быть, это та, которая покончила с собой в ночь, когда убили Эдмунда.

— Брайан! Где ты наслушался всего этого? Уже поздно, и тебе следует быть в постели.

Брайан вздохнул, позволил Роджеру помочь ему встать со стула.

— Да, пожалуй, я пойду спать. Увижу ли я тебя завтра утром? Элис намного добрее, когда ты здесь, и я уже скучаю по Элизабет. Рождество слишком быстро проходит.

— Да, конечно. Я буду здесь. Спокойной ночи, Брайан. — Роджер подождал немного, пока дверь закрылась.

Бронуин, не двигаясь, смотрела на Роджера. Возможно, Роджер лгун, он может предательски ударить в спину, но он искренне любит своего младшего брата.

Роджер повернулся и отбросил полог.

— Надеешься, что я забыл тебя? — Его голос вновь был холоден.

Бронуин натянула покрывало до самой шеи и отодвинулась в дальний угол кровати.

— Кто такая Элизабет?

Роджер самодовольно улыбнулся.

— Элизабет — моя сестра. Недавно была здесь.

— Она старше или моложе Брайана? — Бронуин говорила быстро.

— Ты хочешь ознакомиться с моей родословной? — Роджер схватил Бронуин за руку и притянул к себе. — Элизабет моложе Брайана на три года.

— Она…

— Бронуин… — Роджер крепко сжал ее в объятиях и стал жадно целовать.

Бронуин была абсолютно спокойна, когда Роджер целовал ее. Ее губы были твердыми, а дыхание спокойным. Роджер целовал шею Бронуин, а его руки ласкали ее спину; пальцами он провел по позвоночнику, потом схватил за ягодицы и прижал к себе. Он был одет, и Бронуин чувствовала на своей незащищенной коже приятную прохладу бархата.

Но в этом приятном ощущении не было огня. Бронуин была спокойна, как если бы она наблюдала за происходящим со стороны.

— Ты не сопротивляешься мне? — спросил Роджер хриплым шепотом, в его голосе проглядывала насмешка.

— Нет, — искренне ответила Бронуин. — Я… — Роджер снова остановил ее поцелуем. Он мягко положил ее на кровать и стал целовать шею, руки его ласкали ее груди. Затем губы последовали за руками, — Да, Роджер, я не сопротивляюсь тебе, — сказала Бронуин. — По правде говоря, я думаю, что нечему сопротивляться. Должна признать, мне было любопытно, как я буду реагировать на ласки другого мужчины. Стивен говорит, что я загораюсь так быстро, что он не успевает отдохнуть. — Бронуин издала смешок, уставившись на полог, и заложила руки за голову. — Не то чтобы Стивен всегда говорил правду, — усмехнулась она, — но сейчас все по-другому. Ты ласкаешь меня в тех же местах, что и Стивен, но я ничего не чувствую. Не странно ли? — Бронуин смотрела на Роджера, склонившегося над ней, невинными глазами. Его руки были неподвижны, а глаза широко раскрылись. — Сожалею, я не хотела оскорбить тебя. Я уверена, что есть женщины, которым ты понравишься. Что касается меня, то я, должно быть, из тех, кто принадлежит одному мужчине. — Роджер замахнулся, чтобы ударить ее. — Я не буду сопротивляться тебе, но не буду и отвечать на твои ласки. Ты зол оттого, что не стоишь и мизинца Стивена Монтгомери? Как в постели, так и вне ее?

— Я убью тебя! — крикнул Роджер, бросившись к Бронуин.

Она увернулась, и Роджер уткнулся лицом в мягкий тюфяк. Бронуин выпрыгнула из кровати и стала озираться в поисках оружия, но не увидела ничего подходящего.

Роджер остановился так же внезапно, как и бросился на нее. Проклятие! Ее черные волосы развевались, как дьявольское облако, ее прекрасное сильное тело дразнило его. Она была восхитительна, как древняя первобытная предводительница, самонадеянная, непокорная, готовая драться изо всех сил.

Каждое слово, сказанное ею, пронзительной болью отдавалось в нем. Она хорошо знала мужчин. И он чувствовал, что от этих слов его страсть угасает. Стоит ли добиваться ее, если она смеется над ним? Если бы она угрожала ему, он бы ее связал, но этот смех Роджер вынести не мог.

— Стража! — проревел он.

Бронуин поняла, что Роджер отступился. Она завернулась в плед и схватила в охапку свою одежду еще до того, как дверь открылась.

— Отведите ее в восточную комнату, — устало сказал Роджер. — И я лишу головы всякого, кто позволит ей убежать.

Она вздохнула свободно лишь после того, как услышала грохот засова и осталась одна в комнате.

Бронуин опустилась на кровать, и ее охватила дрожь. Все тело болело от веревок, стягивавших ее в течение трех дней в повозке, ее мучил страх за Мери, а недавняя борьба с Роджером отняла последние силы.

Однажды, будучи еще маленькой девочкой, она поехала кататься на лошади с одним из слуг своего отца. Они остановились, чтобы дать лошадям отдохнуть. Мужчина стянул ее с лошади и начал раздевать. Бронуин была абсолютно невинна и очень испугалась. Мужчина разделся сам, и, когда он встал над ней, гордясь своей мужской силой, Бронуин, до этого видевшая только коней и буйволов, начала смеяться, и он на ее глазах потерял всю силу. В тот день она усвоила несколько уроков. Один из них заключался в том, что никогда не следует отправляться на прогулку в сопровождении только одного мужчины, а второй — если возникла опасность, что мужчина возбужден, то смех может лишить его желания.

Она никогда не говорила отцу об этом случае, а три месяца спустя тот мужчина был убит в стычке во время набега на скот.

Должна была возникнуть радость оттого, что Роджер унижен, чего Бронуин и добивалась, но этого чувства не было. Она упала на кровать, спрятав лицо в подушку и накрывшись покрывалом с головой. Она страстно хотела Стивена, он очень был нужен ей. Стивен стал опорой ее существования. Он удерживал ее от глупых импульсивных желаний. Если бы он был с ней, она бы никогда не покинула Лейренстон. Рэб был бы жив, и она не находилась бы в плену у Роджера Чатворта.

Стивен был у своего короля, призывая двор прекратить набеги на ее страну. Ее страну! Разве Стивен не доказал, что он любит Шотландию? Он заслужил титул вождя больше, чем кто-либо другой.

Бронуин заплакала. Она молчала, слезы текли по ее лицу, пока не превратились в судорожные рыдания. Бронуин поклялась, что, если ей когда-нибудь удастся выпутаться из этой беды, она будет честна со Стивеном. Она скажет Стивену, как сильно любит его и как он дорог ей. О да! Как бесконечно он дорог ей.

Она плакала по Мери, по Рэбу, по Стивену и больше всего по самой себе. Она имела нечто неописуемо прекрасное, но собственными руками уничтожила все.

— Стивен, — прошептала Бронуин и заплакала еще горше.

Брайан Чатворт был абсолютно спокоен, спускаясь вниз по ступенькам в подвал. Дом Чатвортов был построен на месте старого замка, который завоевал и разрушил его дед. Некоторые люди говорили, что не следует располагаться там, где стояло жилище побежденного врага.

Брайан вспомнил слова брата о привидении и усмехнулся. Роджер слишком оберегал младших брата и сестру. Когда они были детьми, им нужна была защита от старшего. Но теперь, после смерти Эдмунда, не было необходимости скрывать что-либо и лгать. Он явно слышал женский плач и намеревался найти эту женщину. Вероятно, это кухарка, полюбившая Роджера и отвергнутая им. Брайан понимал, что Роджер считает своего младшего брата неискушенным в вопросах отношений между мужчиной и женщиной. Для Роджера Брайан по-прежнему был робким, боящимся всего маленьким мальчиком.