Клоуэнс подошла к окну и посмотрела на широкие лужайки и фигурно подстриженные живые изгороди. За игру она лишилась четырёх гиней и надеялась, что противный мистер Придо потерял не меньше. Спускались сумерки. На фоне деревьев едва виднелась стайка оленей.
— Миссис Каррингтон.
Она обернулась.
— Мистер Придо.
Он снял очки.
— Миссис Каррингтон, я подумал, что обязан извиниться.
Она удивлённо взглянула на него, но промолчала. Довольно большие тёмные глаза собеседника казались особенно выразительными на фоне светлых волос.
— С моей стороны непростительно делать вам выговор при игре.
— О, разве это был выговор? Я не заметила.
Не вполне правда, но сейчас она готова была к компромиссу.
— Так у вас было две трефы или одна...
— Одна.
— Да, именно так. С моей стороны было невежливо привлекать внимание к вашей ошибке.
— Это была не ошибка.
Он кашлянул.
— Я неправильно выразился. Возможно, мне стоит начать сначала. Я хотел объяснить, что на Ямайке привык играть исключительно в мужской компании, вот это замечание у меня и выскользнуло. Элегантные вечеринки с картами, вроде этой, для меня непривычны. Должен сказать, восхитительная перемена. Надеюсь, вы позволите мне выразить сожаления.
— Надеюсь, с другой партнёршей вам повезло больше.
— Она не так очаровательна и юна. Но да, вторую половину вечера я окончил победой.
Вот досада, подумала Клоуэнс. Какая жалость.
— Я могу считать, что вы приняли мои извинения? — спросил он.
— Извинения за упрек или за напрасный упрек?
Он словно что-то сглотнул.
— За упрёк, миссис Каррингтон. Для джентльмена это в любом случае нехорошо.
— Если вы считаете извинение необходимым, я рада его принять.
— Благодарю вас.
Он всё не уходил.
— Леди Харриет сказала, что вы вдова, миссис Каррингтон.
— Да.
— И живёте неподалёку?
— В Пенрине. А вы, мистер Придо?
— Я остановился у Уорлегганов на неделю или около этого. Старший брат леди Харриет — друг моего отца.
Джордж как раз ненадолго заглянул к гостям. В свои пятьдесят девять он растерял лишний вес, беспокоивший его в среднем возрасте. Черты заострившегося лица теперь сильнее напоминали отцовские, хотя цвет был скорее гранитно-бледным, чем пунцовым. Джордж был любезен со всеми, что не рассеивало мрачного впечатления от его образа. Два огромных охотничьих пса подняли на него глаза, внимательно и в молчании оглядели, пришли к выводу, что он, к сожалению, живет в этом доме, и опять погрузились в сон. Когда два года назад у Джорджа родились дочери-близнецы, какой-то шутник заметил, что будь они мальчиками, назвать их следовало бы Кастором и Поллуксом.
— Миссис Каррингтон.
— Да.
— Полагаю, сейчас подадут ужин. Окажите мне честь сопроводить вас.
Харриет говорила о чём-то с Джорджем, но заговорщически подмигнула вошедшей под руку с мистером Придо Клоуэнс.
В груди миссис Каррингтон зародилось чудовищное подозрение. Всякий раз, когда они с Харриет встречались, та уговаривала её выходить почаще, видеть новые лица, общаться с друзьями, а не проводить всю жизнь в заботах о своих судёнышках. Неужели это коварная махинация, чтобы свести её с новым мужчиной? Если так — чёрта с два.
К ней приблизился Пол Келлоу.
— Клоуэнс! — он пожал ей руку. — Я потерял жену. Ты её не видела?
— Да, кажется, она только что поднялась наверх.
— Как ты поживаешь? Прекрасно выглядишь, как и всегда.
Сам Пол не изменился, однако после женитьбы на Мэри Темпл изменились его обстоятельства. Темплы владели собственностью около Пробуса, и Пол жил с женой в доставшемся в наследство доме и управлял от имени тестя имением, в котором находились прибыльные сланцевые карьеры. Пол был всегда умным, худым, с длинными, но тщательно подстриженными черными волосами, тонкими, элегантными и ухоженными. Никто, уж точно не Джордж, никогда бы не догадался, что Пол — последний оставшийся в живых из трио, ограбившего дилижанс Уорлегганов шесть лет назад. Из всех троих только он преуспел. И всё же его процветание, хотя и достаточно ощутимое, казалось, едва ли коснулось его личности. Загадочный молодой человек. Клоуэнс спросила о здоровье его сестры.
— Дейзи? Довольно неплохо при ее чахоточном состоянии. Изредка покашливает.
— Не говори так!
— Это правда, дорогая. Сперва Дорис, потом Вайолет. Дейзи следующая. Семейное проклятие рода Келлоу.
— Ты шутишь.
— Очень на это надеюсь. Но несколько лет назад у меня было три хорошеньких сестры. Теперь только одна, которую я пытался свести с Джереми, но потерпел неудачу. Она сама не своя, с тех пор как его убили. И кашляет.
— Я... не видела ее с лета.
— Я захожу раз в неделю. Ты знаешь, что мой отец продал свои дилижансы?
— Слышала, но...
— Было нецелесообразно продолжать без меня. Нам предложили выгодную цену, мы продали как раз вовремя...
За спиной Пола Клоуэнс заметила его жену, она спускалась по лестнице. При мерцающих свечах Клоуэнс показалось, что она поразительно похожа на Вайолет, покойную сестру Пола. Но когда Мэри приблизилась, заслонив свет, Клоуэнс поняла, насколько ошиблась. Ошиблась? Да. Но у обеих похожая фигура, цвет лица, волос и глаз. Разве мужчины женятся на девушках, похожих на их матерей или сестер?
Клоуэнс понимала Харриет, которая считала, что та слишком долго скорбит по Стивену, но Харриет не знала всего, в том числе печальной смеси разочарования вкупе со всем понятной скорбью. Некоторые также подозревали о ее неприязни к Кьюби, вдове Джереми. Клоуэнс и Джереми очень дружили, больше, чем обычно брат с сестрой. За шуточками они скрывали крепкую привязанность друг к другу. Джереми оберегал ее от Стивена, пока полностью не убедился в его искренности. Потом он встретил Кьюби, и Клоуэнс считала, что только она понимала его полную сосредоточенность на этой девушке. Весь мир перестал иметь для него значение.
Что ж, хорошо бы этим все и ограничилось. Но Клоуэнс видела его крайнюю подавленность, которая чуть не довела его до срыва, когда Кьюби хладнокровно смирилась с желанием ее семьи выдать ее замуж на Валентина Уорлеггана. После этого Джереми резко переменился. В итоге решил пойти в армию, чтобы убраться подальше от Корнуолла и забыть Кьюби Тревэнион. Если бы не Кьюби, Джереми остался бы жив. Клоуэнс никак не могла этого забыть. Часто она гадала, почему родители приняли вдову Джереми. Может, из-за внучки Ноэль? Филип Придо что-то сказал, когда они садились за стол.
— Простите?
— Я хотел спросить, мэм, часто ли вы бываете на карточных вечерах?
— Очень редко. В детстве я играла в вист с братом. Гораздо позже снова взялась за карты, чтобы угодить мужу, который их обожал.
— Если не ошибаюсь, он служил в Оксфордширском полку и погиб при Ватерлоо?
— Нет, это мой брат. Муж умер не так славно — он упал с лошади.
— Ох, простите! Видимо, я невнимательно следил за словами леди Харриет.
— Видимо. А почему вас это заинтересовало?
— Раньше — нет. Теперь — да. Значит, вы пережили двойную утрату. Мне очень, очень жаль.
— Благодарю.
Клоуэнс аккуратно отщипнула кусочек охлажденного лимонного суфле.
— Мне нравилось играть в вист с мужем, так я удерживала его от других карточных столов, где можно было выиграть или проиграть гораздо больше, — сказала Клоуэнс уже более расслабленно.
— Он был азартным игроком?
— А разве не все мужчины такие?
Сейчас Придо улыбнулся искренне, а не вежливо изогнул губы, как прежде.
— Я знал многих женщин, любивших риск и не менее безрассудных, чем мужчины.
— Вы знаете мир куда лучше меня, мистер Придо.
Он тихо кашлянул.
— Сомневаюсь в этом, мэм. Я вел довольно ограниченную жизнь. Прямиком из школы отправился в Королевское военное училище в Марлоу, а оттуда в Королевский драгунский гвардейский полк. После Ватерлоо я служил в пехотном полку в гарнизоне Ямайки, пока меня с позором не отправили домой.
— С позором?
— Лихорадка — это позор, если не в силах ее побороть.
— Вы сражались при Ватерлоо?