И Грег увидел, как расцвело личико дочери. Она совсем не ставила на себе крест из-за беременности. Брат Коннора Джулиан был ровесником Дэзи. Она встретила его в лагере «Киога» прошлым летом. Он был из тех парней, от одного вида которых девочки чуть не падают в обморок. Высокий красавец, представитель двух рас. Дерзкий взгляд голубых глаз, красиво контрастирующих со смуглой кожей, искусно взлохмаченная грива волос, пирсинг в ухе, тату, правда, всего одна, по крайней мере в пределах видимости, — все это делало его одним из самых ярких среди молодежи в лагере. Любитель высоких скоростей и рискованных мероприятий. Они сразу подружились с Дэзи. Впрочем, как оказалось, не Джулиан был самым большим любителем риска и приключений, а его Дэзи. Прошлым летом она еще была школьницей и флиртовала с этим парнем из Калифорнии. А год спустя уже готовится стать матерью. Но, судя по ее оживленному, цветущему виду, она и не собиралась успокаиваться. Может, ему надо перестать волноваться? По крайней мере, сейчас у нее не то положение, чтобы флиртовать с братом жениха.
Когда разговор перешел к списку гостей, Грег заметил, что Дженни незаметно отошла к перилам веранды и, облокотившись, стала смотреть на воду. Она выросла в другой среде, чем собравшиеся здесь женщины и девушки. Не было в ее детстве частных школ и привилегий. Хотя это ее вряд ли волновало, скорее всего, утомили светские разговоры и непривычная обстановка, а может, просто стало скучно. Прекрасная возможность поговорить с ней о Нине Романо. Он взял со стола охлажденную бутылку шабли и пошел пополнить ее бокал.
— Спасибо, — улыбнулась она. — Прекрасный вечер.
Он оглянулся на собравшихся в павильоне, память перенесла его в то время, когда он был юношей и проводил здесь летние каникулы. Неужели тогда было все так прекрасно, или это ностальгия по прошлому, когда оно предстает только в розовых тонах?
— Как настроение? — спросил он.
— Мне нравится все больше узнавать о родственниках Филиппа, хотя они отличаются от моих родных.
— Нам тоже хочется узнать о тебе больше, — успокоил ее Грег, — не потому, что ты отличаешься от нас, просто ты новенькая в нашей семье.
— Может, называть тебя дядя Грег?
— Если хочешь, чтобы я почувствовал себя старым и не в своей тарелке. А если серьезно, я рад, что вы нашли друг друга. Для Филиппа это был хороший год. Он изменился до неузнаваемости. Раньше он был слишком скован, застегнут на все пуговицы. И посмотри на него сейчас.
Филипп действительно выглядел очень молодо, он был сегодня в шортах и рубашке для гольфа. Даже отрастил длинные волосы, которые сейчас трепал ветерок. Его лицо приобрело новое, спокойное и счастливое выражение, а поведение стало легким и непринужденным, казалось, он находится в согласии со всем миром. Вот что значит быть счастливым — человек так и светится изнутри. Даже когда не улыбается.
В прошлом году в его жизни появились две новые женщины — дочь Дженни и Лаура Таттл, с которой он дружил с юных лет, простая женщина, она работала в кондитерской «Скай-Ривер». Как видно, дружба переросла в нечто большее. Взгляд Лауры, устремленный на Филиппа, так и светился любовью и обожанием. Они с Филиппом подтверждали истину, в которую до сих пор не верил Грег, что развод еще не конец личной жизни, будет второй, а может быть, и третий шанс. И главное, его не упустить.
Неужели он превращается в оптимиста? В последнее время, неизвестно по какой причине, в нем вдруг разгорелась надежда на счастливое будущее. Даже положение Дэзи этому не мешало.
Дженни с нежностью взглянула на недавно обретенного отца и Лауру:
— Да, любовь меняет нас. Мы начинаем жить в согласии со всем миром, всех любим и хотим всем такого же счастья.
Она снова обернулась к Грегу.
— Итак, поговорим о Нине, — сказала она неожиданно и рассмеялась, увидев его растерянное лицо.
— Почему о Нине?
— Но ты же об этом хотел поговорить. Спросить о ней, так?
Грег ухмыльнулся:
— Я пойман с поличным. Я хочу ее, — и вспыхнул от двусмысленности своих слов, прямо оговорка по Фрейду. — Мне она нужна, — поправился он.
Оп! Опять оговорка.
— Некоторые женщины ждут таких слов всю жизнь, — заметила Дженни.
— Нужна для моей гостиницы, хочу видеть ее в роли управляющего, — вот что я хотел сказать. Мне не хватает именно Нины в штате, с ее опытом, талантом организатора и знанием истории края.
— Ты сказал ей об этом?
— Она не оставила мне никаких шансов. Я считаю, недаром банк выбрал именно ее на должность управляющего. И похоже, никто не может ее заменить.
— Так постарайся ее уговорить.
— Не знаю, что еще ей предложить, чтобы она согласилась.
На лице Дженни появилось странное выражение, но она промолчала. Что с ним происходит? Раньше он увольнял и нанимал людей без проблем в течение дня. Почему сейчас он так упорно добивается Нины Романо?
— Так ты приняла решение, мамочка? Ты собираешься работать в гостинице? — спросила Сонет.
Хотя дочь сейчас отделял океан, ее голос кристально чисто звучал по связи через Интернет. Нина пыталась представить Сонет, как она сидит в маленьком кафе на мощенной камнем площади в бельгийском городе, глядя на спешащих по своим делам прохожих, большая часть которых служащие штаба НАТО. Регулярные звонки дочери помогали Нине переносить разлуку с ней.
— Каждый раз, когда мне кажется, что я наконец близка к осуществлению своей мечты, возникает препятствие, — пожаловалась Нина. — Ну почему для меня существует лишь одна гостиница, в которой я хотела бы работать, никакая другая меня не устраивает? Ты знаешь, я всегда о ней мечтала.
— Так соглашайся. У тебя будет работа, о которой ты мечтала, плюс хорошие деньги. Лучше не придумать.
— И шеф с двумя проблемными детьми, который абсолютно не понимает, что с этой гостиницей делать.
— Он передаст бразды правления тебе, ты ведь этого и хотела. В чем твоя проблема? А со своими детьми он разберется сам.
Нина улыбнулась. Она гордилась не по годам рассудительной дочерью, практичной и прямой, как она сама. Улыбка исчезла, когда Нина поняла, что задает себе тот же самый вопрос всю прошлую неделю. В чем проблема? И должна была честно признаться, что, хотя предлагаемая работа та, которую она ждала, ей трудно пережить, что она так и не станет хозяйкой, ей придется работать на Грега. Это разные вещи: если бы она работала управляющим и шла к намеченной цели — выкупить гостиницу и стать там хозяйкой — одно дело, и совершенно другое — просто работать на чужого дядю. К тому же, кажется, у Грега было свое видение будущего гостиницы, и оно не совпадало с ее собственным. А риск, что Грегу в какой-то момент все наскучит или гостиница не оправдает его ожиданий по части прибыли и он ее продаст?
— Видишь, тебе нечего возразить, — прервала размышления матери Сонет. — Послушай, мне надо бежать. У меня сегодня встреча, иду в кино на ночной сеанс.
Нина настороженно выпрямилась:
— Встреча или свидание?
— Тебе действительно интересно?
— Еще как. Разве Лоуренс не…
— Спокойно, мама. Мы идем компанией в кино здесь, на базе. Лоуренс знает, а он еще более зануден, чем ты….
— Вряд ли, я самая большая зануда на свете.
— Что ты! Он немедленно начинает копаться в прошлом всех парней, с которыми я встречаюсь даже просто в общей компании. Ты знаешь, у него есть такие возможности, и он ими пользуется.
— И правильно делает. — Нина взглянула на часы. — Мне тоже надо бежать. Сегодня «Шершни» играют против команды из Нью-Хейвена.
— Какая ты молодец, что создала свою команду в Авалоне.
— Это правда, — согласилась Нина без ложной скромности, — это мое главное достижение.
Хотя ей до сих пор было неприятно, что перед тем, как она покинула пост мэра города, там возникли неприятности с финансами и кое-кого пришлось выводить на чистую воду, сейчас об этом вспоминать не хотелось. Тем более, когда ярко светит солнце, неприятности давно позади, она понимала, что действительно сможет гордиться работой для города. Этим летом «Шершни» вернулись в город играть второй сезон. Ей потребовалось дипломатическое маневрирование и много деловых переговоров, не говоря о бессонных ночах. Но ее усилия того стоили.