Ульяна Гринь - Беременна на полставки

— Никуша, девочка моя дорогая!

Мама вышла из кухни, вытирая руки о фартук, и, чуть не плача, засеменила ко мне:

— Господи, как же ты нас напугала! Разве можно так делать, доченька?

Обняв её, я рассмеялась и зашипела, как рассерженная кошка — локоть начал болеть. Правда, мне красиво упаковали его в повязку через плечо, но двигать им было больно. К тому же правая рука… Ладно, я могу левой и мэйлы тыкать, и по телефону набирать номер.

— Мамуля, я не нарочно! Честное слово!

— Да уж я думаю, что не нарочно, — проворчала она, отстраняясь. — Я тебе испекла твои любимые пирожки! Илья, вы тоже пообедаете?

— Нет-нет, мне надо возвращаться на работу, — отказался он. — Ника, тебе принести ноутбук?

— Ага, и телефон тоже.

— Твой телефон разбился, я куплю тебе новый по дороге домой.

Илья с лёгкостью взбежал по лестнице на второй этаж и вернулся с моим ноутбуком. Установив его у меня на коленях, воткнул зарядку в розетку и удовлетворённо оглядел меня:

— Всё, не смей двигаться отсюда! Татьяна Ивановна, запретите ей вставать и вообще работать! Приеду — проверю.

— А в туалет? — жалобно спросила я.

— В туалет только под присмотром! Я тебе ещё и сиделку найму, — пригрозил Илья.

— Не надо сиделки, мы сами, не беспокойтесь! — мама вынесла из кухни большой силиконовый контейнер, в котором просматривались под крышкой компактно уложенные пирожки, и протянула Илье: — Вот, на работе покушаете.

— Да вы что, тут слишком много, — он смутился, наверное, представив, как будет выглядеть за столом, лопающий гору пирожков из Таперваре, но мама была непреклонна:

— Поделитесь с сотрудниками. Держите, без разговоров!

Он взял контейнер и со смехом приложился к маминой руке:

— Вы просто чудо, Татьяна Ивановна! Всё, уехал!

Но от выхода Илья вернулся ко мне, наклонился, целуя, и сказал тихо:

— Я услышал тебя, Ника. Проверю и Лизу, и Юлю. Не бойся, всё будет хорошо!

Я только выдохнула с облегчением. Слава богу, мне удалось зародить в непреклонном биг боссе зерно сомнения! Теперь обеим стервам мало не покажется. Илья умеет быть жёстким и бескомпромиссным.

Скажу вам честно, я рыдала и смеялась от счастья в тот день, когда мне разрешили выйти на работу.

Три недели дома — мучение и террор! Причём, мне запрещали всяческое усилие. Вообще всякое! Мама даже в туалет меня возила на кресле, с ума сойти…

Конечно, были и приятные моменты — например, Таня, которая, узнав о моём падении с лестницы, примчалась буквально в тот же день с сыном и развлекала меня разговорами. Её малыш, которому уже исполнилось два месяца, вселил в меня радость и надежду на прекрасное будущее. Я верила, что у меня будут такие же здоровые и красивые девочки. А ещё Таня умела поднять настроение. Она словно интуитивно чувствовала, что нужно человеку в определённый момент. Поэтому, перешагнув через собственную патологическую застенчивость, обзвонила своих знакомых женщин, которые занимались бизнесом или занимали достаточно высокие должности в маркетинге, бухгалтерии, рекламе. Подогнала мне клиентуру, так сказать.

Илья, конечно, ругался. Мама выражала своё неодобрение, но послушно помогала.

Я же плавилась в атмосфере творчества и полной отдачи. Мне было в кайф советовать чудесной, гиперактивной и позитивной шеф-повару Марине раскрасить свой стильный, но мрачноватый гардероб радугой шарфиков, брошек и ремней с большими пряжками. С трепетом я познакомилась с актрисой Аней Кузнецовой, которую обожала в полицейском сериале, и сшила ей красивое вечернее платье, подчеркнувшее изумительную фигуру. Подружилась с директором кондитерской фабрики Майей Валентиновной, которая при общей квадратности имела весьма выдающийся бюст и всегда мучилась с ростом одежды.

В общем, связи нарабатывала и настраивала сарафанное радио. Мне же ателье развивать! И да, я хотела шить именно для женщин среднего класса и чуть выше среднего. Потому что не каждая может себе позволить эксклюзив по цене модного дома Т.Игнатовой, а одевать хорошо хочется всем. Эту мысль я постаралась донести до Ильи, и мне показалось, что он меня понял. Но ругаться не перестал. Была бы его воля — запер бы, как и обещал…

— Милая, ты уверена, что не посидишь ещё недельку дома?

Перед дверьми офиса Илья остановился, развернул меня лицом к себе и заглянул в глаза. Интересно, он думает, что я могу согласиться? Я у цели, я на работе, никакого больше дома!

Потянувшись на носочках, я чмокнула его в губы и весело сообщила:

— Я уверена! Более того, я на пять минут, а потом сразу поеду в ателье, так что бронируй мне машину!

— Как мне не нравится твоё упорное желание делать карьеру, — он покачал головой. — Ну, хотя бы во время беременности можно притормозить…

— Я беременна, а не больна! И врач сказал, что голова в порядке. Локоть тоже заживёт! Хочу работать, шить хочу, эскизы рисовать!

— Ругаться с поставщиками, улаживать конфликты с клиентами, проверять ценообразование, — с улыбкой продолжил Илья, и я энергично кивнула:

— Да, и это всё тоже! Чувствую себя лошадью, застоявшейся в конюшне. Пусти меня уже побегать по лужайке!

— Да уж пускаю, солнышко. Хотя мне и неспокойно… Может, тебе нанять телохранителя?

Я помрачнела. Разговор об охране возникал у нас стабильно раз в два дня. Не охранника мне надо нанимать, а разобраться с бывшей женой. Лиза была уволена практически сразу после того, как Илья поверил мне, а вот Шагалина вышла сухой из воды. Конечно, доказать что-либо было трудно. Кроме телефонных звонков даже и вменить Юлечке нечего, она не дура.

— Ник, ну соглашайся!

— Как ты себе это представляешь? Какой-то незнакомый мужчина будет постоянно за мной ходить… И в туалет тоже будет сопровождать?

— Ну ты как маленькая, честное слово! Если хочешь, мы наймём женщину. И да, постоянно. Хотя бы пока ты не родишь. И водителя тоже наймём. Я куплю тебе свою машину, солнышко! Ну, подумай об этом, хорошо?

— Я подумаю, — согласилась, чтобы не спорить. Не хочу спорить в такой чудесный день!

Вместе мы вошли в офис, и Илья сразу направился в свой кабинет, а я остановилась на секунду, чтобы полюбоваться на его нового секретаря — мужчину лет тридцати, который на месте Лизы вызывал лёгкое чувство когнитивного диссонанса в своём строгом костюме и галстуке. А потом я направилась в отдел дизайна. Новая коллекция весна-лето 2020 интриговала меня. Как всегда, Дёнчик креативил и фонтанировал идеями, а Анька безуспешно пыталась остановить этот водопад и направить его в мирное русло.

— Ну куда, куда здесь рюшечки? Ты совсем уже сдвинулся по фазе! Здесь надо гладенький воротник, а кружева можно пустить по планке!

— Тогда давай ещё и по рукавчикам кружево пустим!

— Перегруз! — жёстко отклонила предложение Аня.

— Ну Анечка, ну заечка! Ну давай как-то всё украсим, женщинам нужны рюшечки и финтифлюшечки!

— Установка на лаконичность и минимализм, — напомнила она. — Забыл? Шагалина хочет чистые линии и простоту в этой коллекции.

— Ленточку? — взмолился Дён. — Малюсенький бантик? Вот такусенький!

— Нет. И не проси!

— Я отказываюсь работать над этой блузкой! — Дёнчик картинно взмахнул рукой, и булавки из незакрытой коробки разлетелись шурикенами по комнате. Я со смехом отпрянула в сторону:

— Не убивайте меня, я вам пригожусь!

— Ника!

На меня налетели, затормошили, зацеловали, забросали вопросами. Я старалась отвечать, а потом бросила это дурное дело, разглядывая неоконченную коллекцию:

— Что у вас за война?

— Дёнька хочет навтыкать украшений, а я ему не даю, — фыркнула Анька. — Убеди его хоть ты!

— Да помиритесь вы уже, — я взяла кусок хлопка в мелкую дырочку, приложила к блузке. Нет, не то. А вот жаккард как раз подойдёт. Набросив ткань, которая была чуть темнее блузки, на плечико, наклонила голову. — Поиграйте фактурами. Это разнообразит и не мешает лаконичности.

— Гений, — без особого удивления прокомментировал Дён. — Что с неё возьмёшь?

— Ага, Кузнецова у меня одевается, — я в шутку задрала нос, а Анька широко распахнула глаза:

— Актриса, что ли? Ну ты блин даёшь!